Кот спрыгнул с перила ко мне под бок, сел рядом, обернув хвостом лапы, и сказал лениво:
— А я вчера мышку поймал.
— Молодец, — таким же расслабленным тоном похвалила я его. — Съел?
— Нет, собакам отдал.
— Ну и дурачок.
— Слушай, подруга большой женщины, мне не по себе.
— Чего это вдруг?
Я протянула руку и погладила котика по голове. Он зажмурился, встопорщил усы и муркнул:
— Грядёт что-то.
— Ещё одна Велесова ночь?
— Если бы.
Кот зевнул и плюхнулся боком на тёплые ступеньки, сказал сонным голосом:
— Что-то очень-очень плохое.
Очень-очень плохое меня совершенно не устраивало. Поэтому я сказала коту строгим тоном:
— Перестань каркать, ты не ворона.
— Я котик, — мурлыкнул тот. — Я чувствую поветрие, и оно мне не нравится.
— Ладно, рассказывай, что там грядёт.
— А вот этого я не знаю.
Он подставил мне пушистое пузико, и я с удовольствием зачесала его, погружая пальцы в жирненькую шерстку. Общение с котом доставляло удовольствие. Пусть болтает. Грядёт что-нибудь — разберёмся. С нечистью же разобрались в Велесову ночь…
Ветерок пригнал дым из бани. Я вдохнула его с наслаждением, зажмурилась, представив, как Ратмир моется сейчас после работы. С ним и другие мужики, но их представлять я не собиралась. Только своего мужа, любимого, отца моего будущего ребёнка. Князь голышом в облаках раскалённого пара… Отросшие волосы, мокрые, липнут к плечам. На усталом лице капельки воды…
Скорей бы он уже помылся. Остро захотелось прижаться к разгорячённому телу, обнять, ощутив крепкие мышцы под ладонями, похвастаться успехом с Олей… Лечь к нему под бок на жёсткую кровать, удобно устроившись спиной к его животу. Не это ли и есть простое счастье?
Я сидела и смотрела на закат, лениво почёсывая мурлычущего кота по пузику, когда мужики, наконец, закончили мыться. Ратмир вышел из бани первым, и я поднялась с крыльца, сделала несколько шагов навстречу мужу. Он улыбнулся, подошёл, обнял — как мне и хотелось, крепко и нежно. Сказал:
— Руда, любая моя. Как славно, что ты у меня есть.
— Славно? — фыркнула я ему в плечо. — Не думаю, что наши приключения можно назвать этим словом!
— Ты спасла мне жизнь столько раз, что даже считать не хочу. Ты показала мне другое время и самоходные… машины! Ты рядом несмотря на то, что я уже не князь и земель у меня нет.
Я только рассмеялась счастливо. Эх, мой муж, мой князь! Какая мне разница, есть у тебя земли или нет? Главное, что ты сам рядом со мной, живой и здоровый.
В животе родилась болезненная судорога. Я подумала, что колика, но она не прошла сразу, а затянулась на несколько секунд. Стало странно. Даже не страшно, а волнительно. Неужели уже? Вот это вот — началось? Скоро я прижму к себе своего сына? И отстранилась от мужа, глянула ему в глаза:
— Ратмир, мне кажется, что лучше будет, если я на некоторое время переберусь к маме в город.
— Пошто? — удивился он и нахмурился: — От меня уйдёшь?
— Ну нет же. Просто рожать лучше в больнице, а её надо ещё найти, подписать договор… Ну и скорая! Там меня папа может отвезти в роддом, а тут дожидаться машины придётся не знаю сколько часов!
— Дома родишь, как все бабы, — сказал он неуверенно. Да, со мной нельзя быть уверенным ни в чём, любимый.
— Дома я рожать не буду. Если есть выбор — поеду в роддом.
— Делай, как знаешь, — вздохнул он. — Но я поеду с тобой. Не оставлю одну.
— Не одну, а с родителями, — поправила его, но Ратмир упрямо повторил:
— С тобой поеду.
— Ну ладно, поедем вместе.
На душе стало тепло и ласково, словно солнышко передумало закатываться, снова выглянуло и согрело меня изнутри. А к солнышку приложился Валя со своим грузовичком, который зарулил во двор, распугав собак, и высунулся из кабины:
— Э, князья! Прымай бамаги!
— Какие ещё бамаги? — насторожилась я и, переваливаясь с боку на бок, как самка пингвина с яйцом, пошла к машине. Валя спрыгнул с подножки и протянул мне пачку красных книжечек с золотым тиснением на обложках:
— Во! Теперь можно и договора трудовые заключать, а то Илья Андреич не любит беспорядка!
— Паспорта! — восхитилась я. — Ура! Валя, спасибо!
— Да мне-то за что? Вот, привезли в участок, я вам подвёз. Тут надо расписаться в ведомости… Щас.
Мужчины мои подтянулись к грузовику, Ратмир спросил:
— Это чего такое?
— Это, мой милый князь, удостоверение личности, — торжественно объявила ему я. — Теперь у вас у каждого есть своё! Теперь вы полноценные граждане Российской Федерации!
Разумеется, Тишило высказал очень ценное мнение:
— Пошто нам? Без этих стоверений жили всю жизнь, и всё было хорошо.
— А теперь будете жить с ними. А вдруг тебя спросят: кто ты, мил человек? Тишило? А чем докажешь?
Он молча смотрел на меня — с прищуром, с недоверием. А я раскрыла одну из книжечек, вторую, нашла его паспорт и показала:
— А ты ему скажешь — вот, смотри, фото моё и написано: Тишило Волков. Всё, вопросов нет, проходите по своим делам, гражданин Волков.
— Волков сын, — упрямо поправил он меня, а я вздохнула:
— Да уж объясняла вам всем. Волков сын не пишут в паспорте. Пишут просто Волков.
Валя только молча фыркал от смеха, раскуривая сигарету. Ратмир протянул руку:
— Давай, Руда, будем хранить эти стоверения.
— При себе иметь нужно, — строго сказала я, пока раздавала каждому свой паспорт. — А особенно в городе.
— Как скажешь, так и будем делать, — Ратмир обвёл взглядом свой малочисленный народ и внушительно повысил голос: — Все поняли?
— Да поняли, чёж не понять? — буркнул Тишило.
— Вот и хорошо.
Валя звякнул авоськой в машине и нерешительно спросил:
— Так что, может, отметим это дело? Я тут привёз вот…
Я сунулась глянуть и возмущённо воскликнула:
— Ты с ума сошёл?! Спаивать мне будешь мужиков? Нет уж! Вези это отсюда и сам бухай!
— Ну по чуть-чуть то можно… — растерянно пробормотал Валя. Я отрезала:
— Нельзя!
— А пошто нельзя? — заинтересовался Ратмир. — Что это?
— Это отрава, замаскированная под алкоголь, — фыркнула и прижала ладони к животу — снова потянуло.
— Да чего тут пить-то, — пробормотал Валя. — Три бутылки водки на всех — это ж слёзы!
— Они непьющие, Валентин, — строго сказала ему. — И таковыми останутся, пока я жива.
— Ну пивка-то можно? — жалобно спросил он.
— Пивка… Пивка можно. Но купи хорошего. Не ослиную мочу, но послабее, понял?
— Понял! — повеселел Валя. — Поехал в магазинчик, скоро буду!
Судорога в животе прошла. Теперь я была уже уверена, что это схватка. Но не настоящая ещё, подготовительная. По срокам мне рожать через две недели — УЗИ установило, однако ребёнку не прикажешь. Когда захочет появиться на свет, тогда и появится…
Я оперлась на руку Ратмира, морщась от боли в ногах. То отёки, то мурашки, когда ж уже всё закончится?
И вздрогнула.
В воротах, куда выехал грузовичок, мелькнула яркая цветастая юбка из тысячи оборок.
— О нет, только не она, — обречённо сказала я. Ратмир бросил взгляд на цыганку и враждебным тоном крикнул:
— Уходи! Нечего тебе тут делать, ситарка!
Она — та самая молодая, обвешанная монисто и бусами — рассмеялась задорно и обратилась ко мне:
— Что же ты, Руда, собралась уехать? Куда? От меня не скроешься!
— Рожать я собралась, — ответила ей осторожно. Зачем она пришла? Хочет забрать ребёнка? Так он ещё не родился…
— В больнице, небось? Не надо тебе туда. Ты родишь сама.
— Это уже не твои заботы. Я хочу и буду рожать в больнице!
Ратмир крепче обнял меня одной рукой, другой махнул цыганке:
— А ну, не приближайся! Уходи, а то костей не соберёшь!
