Криспин помедлил и наконец-то отлип от нее и от шкафа. Прислушался, склонив голову набок, кивнул, взял за руку и аккуратно открыл дверцу. Двое бесшумно добрались до выхода; дверная ручка, с этой стороны самая обычная, без магических затей, повернулась легко, тяжелая дверь даже не скрипнула, и через мгновение студенты уже на цыпочках бежали по коридору. Перед тем как завернуть за угол, Мира помахала рукой ручке-грифону, выдохнув: «Спасибо!» Грифон подмигнул ей красным веселым глазом.
Оба прислушивались, не несется ли вдогонку все-таки засекшая проникновение хозяйка, мало ли у той охранных амулетов и заклинаний в кабинете имеется? Однако ректорша так и не появилась: может, уставшая, решила отложить разборки на завтра. И правда, куда они от нее денутся?
Притормозили, лишь когда поблизости послышались голоса студентов. Мире понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, почему в Академии никто не соблюдает комендантский час — из-за удаленности и сумрака коридоров казалось, что уже давно царит глубокая ночь. Старшекурсник огляделся и толкнул лесовичку к стене. Навис угрожающе; еще не хватает, чтобы придавил, как раньше в шкафу!
— Какого… демона ты полезла в кабинет ректора?!
Девушка заелозила, ища путь к бегству — куда там, так и продолжает крепко держать за руку!
— Мне надо было кое-что посмотреть…
— Что посмотреть?! Счета? Манускрипты? Сейф? Что?!
Мира немедленно заинтересовалась:
— А там есть сейф? А что в нем такого хранится?
Отмахнулся.
— Сколько тебя знаю, столько и вытаскиваю из какой-нибудь… передряги! Ты можешь хоть раз подумать головой, а не… не задницей?
Лесовичка обиженно запыхтела: ну, есть немножко! Но ведь она его тоже вытаскивала, вот! Когда от самострела спасала!
— Зачем ты туда полезла? Говори быстро! — И впрямь злится, не притворяется и страху не нагоняет: в глазах разгораются огоньки гнева. Соврать не получится.
— Посмотреть…
— Что посмотреть?
— Личное дело.
— Чье?
— Ну… Шазра, например…
— Понятно. Значит, «братец» тебе не всё рассказывает? Знаешь ведь, что любопытство кошку сгубило? Мне-то в любом случае ничего не будет, а засеки Марго тебя, вылетишь из Академии на раз-два! Давай проваливай немедленно, пока я себя еще в руках держу!
— Не могу-у я провали-иться! — проныла Мира.
— С чего это не можешь? — с презрением поинтересовался Криспин. — Ножки вдруг отказали?
— Ты меня за руку держи-ишь!
Парень посмотрел вниз и обнаружил: в самом деле держит! Разжал пальцы (Мира потрясла онемевшей рукой), круто развернулся и ушел.
— Нет, а ты-то! — закричала ему вслед расхрабрившаяся лесовичка. — Сам-то зачем в ректорскую полез?!
Только и дернул плечом, не оборачиваясь. Вот и что ты с ним будешь делать? Ему так все можно: и в ректорскую проникать, и в личные дела глядеть, и в шкаф ее запихивать, за руку хватать… И орать на нее, да.
Уф. Но все же хорошо то, что хорошо кончается, заключила лесовичка и побрела на впрямь ослабевших ногах в общежитие.
…Госпожа ректор вышла из личных покоев в кабинет, уже переодевшаяся в домашнее. Вновь огляделась, оценивая расположение папок с личными делами, сдвинутый стул и полуоткрытую дверцу шкафа, в котором хранится ее одежда для проведения лабораторных занятий. Выглянула в коридор — никого. Посмотрела сверху на сторожа-грифона.
— Ну, и кто у нас был в гостях незваных?
Глаза грифона радостно вспыхнули…
Часть четвертая
Драконий Словарник
Глава 1
Выход в город
Всю неделю Мира напряженно приглядывалась к ректорше: не засекла ли их с Криспином, не вынашивает ли коварных планов наказания? Но Главная Ведьма вела себя как всегда — то есть пыхала огнем и ядом. Преподаватель Игнисологии тоже как будто вообще в ректорскую не проникал и вместе с лесовичкой в шкафу не сиживал: привычно всех строил и ехидничал.
В конце концов и Мира успокоилась.
Как ни странно, но в следующий выходной ей с Шазром все-таки разрешили выход в город вместе с остальными студентами. Не больно-то ректорша последовательна: то в Академию не принимает, то принимает, то из Академии не выпускает, то выпускает…
Не результат ли это визита попечителей? Может, те и впрямь навели порядок, и покушений — непонятно на кого — теперь больше не будет?
Правда, всех первокурсников обязали быть одетыми в студенческую форму; цитируя ректоршу: «чтобы мирные граждане знали, с кем имеют дело, и могли вовремя спастись!». Будто студенты какие-то убийцы или тати ночные, право слово! Впрочем, уже опытные «гуляльщики» шли на хитрость: едва медно сиявшие Ворота Академии скрывались из виду, скидывали форменное верхнее платье, пряча в кустах или сдавая на хранение в ближайшую лавку, за малую копеечку с готовностью идущую навстречу нуждам студентов. Особенно девушки. Особенно Амариллис, которая наконец-то могла продемонстрировать свои платья восхищенным провинциалам: ведь в Буржбе эти наряды останутся «последним писком моды» еще очень долго после того, как такие же в столице издадут свой последний предсмертный хрип…
Баронесса и потащила друзей на вившуюся вдоль берега знаменитую Златую улочку: показать магазины и себя заодно. Даже Шазр охотно сновал за девушками от двери к двери, с любопытством крутя головой по сторонам, глазея на затейливые яркие вывески, уличные лотки, заваленные всякой всячиной, на представления, разыгрываемые на площадях бродячими акробатами и музыкантами, на разнообразный люд в непривычных одеждах: Буржба и впрямь была большим торговым портом, куда съезжались (сплывались) жители множества герцогств-княжеств-королевств Волчьего полуострова и где можно было найти самый редкий и удивительный товар.
Вот как эти черно-красные кружева, которыми Ама сейчас трясла перед лицом подружки: гляди, что за прелесть, что за неожиданность встретить — здесь! — кружева из самого Катра! Рядом ужом вился приказчик, привлеченный то ли внешностью незнакомки, бесплатно рекламирующей его товар, вон и другие заинтересованные
