новую камеристку. Честно говоря, госпожа Ротвер, на мой взгляд, не такая плохая кандидатура. С ней можно найти общий язык. В отличие от… – он осёкся и не стал произносить имя Лукреции вслух.
– Над кандидатурой я подумаю. Но меня волнует, почему понадобилась новая камеристка?
– Ваша Кэт Симас уплыла вместе Вальдом. На остров. История долгая, Эмили, – сказал он, по-прежнему не глядя на меня. – Не хотелось бы обсуждать это при слугах. Скажу только, что не мог не отдать вашу Кэт. Таковы порядки Иль-Нойер. Она должна была вернуться на родину.
Он говорил со мной так сдержанно и отстранённо, что у меня по спине пробежал холодок.
– Но позже вы расскажете мне подробнее, правильно?
Он задумчиво кивнул и снова принялся нарезать лежавшее на его тарелке мясо. Его отстранённый вид и безучастность, с которыми я уже мысленно попрощалась, заставляли кровь стыть в жилах. Я не хотела видеть жениха таким.
– Алан, да посмотрите же на меня! – закричала в отчаянии.
Он наконец поднял взгляд серых, словно свинцовое небо, глаз, и я выдохнула с облегчением. По-прежнему живой. Ни следа от его каменного состояния. Но хмурый. Такой хмурый.
– Наверно, после случившегося, – начал Алан, откладывая в сторону приборы, – вы захотите уехать…
Сердце в груди ухнуло вниз. Не такого разговора я ожидала.
– А вы хотите этого, Алан? Чтобы я уехала.
Он покачал головой.
– Нет, Эмили. Я этого не хочу.
– Тогда я останусь.
Он замер, словно боясь пошевелиться.
– Но при одном условии, – добавила, размораживая воздух.
– Каком? – хриплое и почти шёпотом в ответ.
Во мне начал просыпаться азарт.
– Я останусь, если вы догоните меня, Алан, – я спокойно отодвинула тарелку, вышла из-за стола и направилась к двери. Игриво обернулась у выхода, а потом побежала со всей мочи. Позади, после мгновения тишины, раздался грохот упавшего на пол стула и звук поспешных шагов вслед за мной.
В этой на вид случайной игре я точно знала, куда нужно привести Алана Грэмта. И он не должен был поймать меня раньше срока.
Я ринулась к лестнице, пробежала пролёт второго этажа и стала подниматься выше. Туда, где начиналась центральная башня здания и подъём становился тяжёлым и почти отвесным.
– Эмили, – оклик позади.
– Догоняйте, Алан, – раззадоривала его и бежала быстрее, ощущая болезненное жжение в лёгких и покалывание в боку. Лестница поднималась винтом, отнимая силы и окончательно сбивая дыхание. Ещё немного. Ещё чуть-чуть и мы окажемся на верхней площадке. Там, где годами безжизненно и серо высился семейный вензель Грэмтов.
Поздний вечер встретил меня прохладным ветром и затянутым, особенно тяжёлым небом. Будто тучи налились водой и вот-вот готовы были прорваться. Вензель почти не горел. Сила, полученная им от Твердыни, за время моего беспамятства сошла на нет. Нельзя позволить ему потухнуть. Нельзя.
Пока Алан ещё не успел догнать меня, я ухватилась за статую громадного орла, украшавшую левую сторону парапета, и начала залезать на ограждение. Повернулась лицом к входу на площадку, выпрямилась на парапете, но продолжала крепко держаться рукой за раскрытое каменное крыло.
Запыхавшийся и взволнованный Алан пролетел сквозь дверной проём и, увидев меня на парапете, с ужасом отпрянул. На его покрытом испариной лице эмоции сменяли одна другую. Полсекунды промедления, и он ринулся ко мне.
– Спускайтесь, Эмили, – взмолился он. – Зачем вы туда залезли?
– Чтобы убедить вас… Убедить тебя, Алан. Нет никакого проклятья. Ты никогда не был каменным. Даже если у тебя отняли благословение, это не должно лишать тебя эмоций.
– Хорошо. Да, – кивнул он. – Только слезай, – протянул мне руку.
Я покачала головой. Разговор ещё не был окончен.
– Обещай мне.
– Что угодно, – выпалил Алан, делая шаг ближе ко мне.
– Обещай, что больше никогда не будешь прикрываться проклятьем и отгораживаться от людей. От жизни. И от меня, Алан.
– Я обещаю, Эми. Только спускайся. Возьми мою руку, – он протянул мне открытую ладонь.
– Но я недоговорила.
– Проклятье! – выругался он. В один шаг пересёк разделявшее нас расстояние, крепко обнял мои бёдра и рывком снял с парапета. Поставил меня на каменный пол и обхватил ладонями моё лицо. Его руки дрожали. – Больше никогда так не делай.
– А ты больше никогда не каменей.
Мы молча смотрели друг другу в глаза, и воздух между нами, казалось, наполнился электричеством. Оно поднимало волны мурашек и снова сбивало едва выровнявшееся дыхание. Мы стояли слишком близко. Алан сделал медленный шаг вперёд, подтолкнул меня и прижал спиной к парапету. Даже если бы я захотела сбежать, теперь у меня бы не вышло. Я положила ладонь на его вздымающуюся от неровного дыхания грудь. Но не для того, чтобы оттолкнуть, а для того, чтобы почувствовать это дыхание, сбившееся из-за меня.
Алан провёл рукой по моей спине и притянул ближе.
– Ты ещё можешь меня оттолкнуть, – прошептал мне в губы.
– Нет, Алан. Этого я больше не могу.
Он осторожно коснулся моих губ своими. Сначала опасливо, будто боялся спугнуть, но спустя секунду увереннее и добиваясь ответа. Я жадно подалась вперёд. И этот жест был единственным разрешением, которого Алан ждал. Поцелуй, поначалу неловкий, вдруг стал голодным и до неприличия страстным.
Если бы не крепко державшие меня руки Алана и парапет за спиной, то я бы непременно рухнула на пол, настолько подкашивались от поцелуя ноги. Никогда раньше меня не целовали так.
Моя правая рука, лежавшая у Алана на груди, начала едва заметно светиться. Я чувствовала нараставшее в пальцах тепло. Оно расползалось светом и проникало в грудь моего жениха. Исправляло ошибку, совершённую его матерью годы назад.
Запоздало заметив происходящее, Алан с неохотой прервал поцелуй и опустил взгляд на мою теперь уже ярко горящую ладонь.
– Что ты делаешь, Эми?
– Возвращаю тебе благословение Твердыни. Смотри, – я кивнула на вензель, врезанный в стену позади нас. Он полыхал красным – цветом силы истинного эрра.
– Но… – всё, что Алан смог выговорить.
– Да, – подтвердила я. – Во мне проснулась сила берегини.
– Но-о… – повторил он, изумлённо глядя на горящий вензель.
– Да, – согласилась я. – Этерры не могут вернуть отнятое благословение. Но я не этерра, Алан. Я не давала клятву Твердыне. Я могу делать с этой силой всё, что захочу.
– Но откуда?..
–
