поцеловал. И…, кажется, я снова уснула, потому что это было последним, что я запомнила.
Мне хотелось умереть. Ей-богу! Голова просто раскалывалась, а во рту была настоящая пустыня. И пошевелиться я могла только под страхом смертной казни. Хотя, кому я вру. Даже под этим страхом не могла бы. Ох, нельзя мне пить.
– Сейчас, – прошептал голос над ухом, меня кто-то приподнял и подставил стакан к губам. – Сейчас легче станет.
Я сделала буквально два глотка и снова отключилась. И снилось мне что попало. Как будто я с директором целуюсь. Бред какой-то в общем.
В какой-то момент мне удалось открыть глаза. Свет светил, кто-то неподалеку разговаривал так, что у меня в висках застучало и да, чувствовала я себя крайне гадко. Медленно обвела комнату взглядом. У дверей стоял Карапетов и спорил о чем-то с висящим в воздухе кувшином.
– …ей постельный режим. Лучше приготовь то, что ей поможет, – шипел директор.
– Ей, дурной, уже ничего не поможет. А в кувшине отвар. Он боль не снимет, зато яды выведет, – настаивал голос Ладана.
– Уйдите, – простонала я, натянув на голову одеяло. От этого простого действия голова просто адски закружилась. Через пару секунд меня выпутали из кокона и заставили выпить пахнущую травой жидкость. В итоге я прошептала «спасибо» и снова отключилась.
Следующее пробуждение было уже более сносным. Голова немного гудела, но в целом я была в норме. Я открыла глаза, осмотрела комнату с зашторенными окнами. Рядом на кровати посапывал измученный Карапетов. Кажется, только что задремал. А я… я вдруг вспомнила, как вчера в баре повесилась на него и потребовала поцелуев. Воспоминания были отрывочными, но не менее стыдными из-за этого. Я тут же закрыла глаза, надеясь, что это просто сон.
Ох, боже! Неужели я сама на него повесилась? Стыдно-то как! Или это мне приснилось? Просто я перепила и мне снились кошмары… Да, наверное. И…, я сама не заметила, как вновь задремала.
Наверное, мне снился какой-то кошмар, потому что я резко проснулась. Осторожно открыла правый глаз, потом левый. Фух! Я в своей спальне. Это не может не радовать. Медленно повернула голову и увидела спящего на кровати Карапетова. Он был одет только в мягкие домашние штаны. Хорошо, что спал на животе и мне было видно только мышцы спины и его макушку. Почему-то вспомнилось, как меня удивила красота Лохматова, когда Аринка его познакомиться привезла. Я еще думала, что хочу себе такого же. А теперь? Я снова покосилась на обнаженную спину с родинкой на левой лопатке. Да лучше бы директор был тем же самым Карапетовым, с которым я познакомилась с первых дней своей работы. Наверное, тогда у меня был бы шанс разглядеть под его невзрачной на тот момент внешностью что-то большее. Сейчас я это большее вижу, только толку от этого чуть. Оказалось, что внешняя красота этого мужчины настолько меня выбивает из колеи, что мне с трудом удается общаться с тем самым Фомой Измаиловичем, что остался внутри этого тела.
Я попыталась сесть. К моему удивлению, мне это весьма легко удалось сделать. Голова гудела, но виски не ломило и сдохнуть не хотелось. А вот в банальный туалет хотелось, и сильно. Поэтому я, стараясь не делать резких движений, слезла с кровати и отправилась в уборную. Лишь сидя на унитазе, поняла, что одета в свою любимую длинную футболку. Надеюсь, что меня Ладан переодевал, а не директор.
– Доброе утро, – услышала я, выйдя из санузла. Карапетов стоял у дверей и укоризненно смотрел на меня.
– Доброе, – пробормотала и вдруг кое-что поняла. – Ой, на работу, наверное, уже пора, – спохватилась.
– Не пора, – покачал он головой. – Сейчас уже шесть вечера, так что на работу нам предстоит пойти лишь завтра.
О, Господи! Я столько времени проспала? Я протопала в сторону кровати, села, прикрыла ноги одеялом и обреченно сказала:
– Я завтра заявление на увольнение напишу.
Фома Измаилович удивленно посмотрел на меня.
– Зачем? – Спросил он так, как будто действительно не понимал.
– Ну, как…? – Я немного растерялась. – Я же по неуважительной причине рабочий день пропустила. Еще и напилась вчера… Кстати, как вы меня в том баре нашли? – Появился у меня новый вопрос.
– На каждой машине в Мае и Березкино установлены маячки. Это не блажь, а необходимость в нашем случае. Мало ли что бывает, – он подошел к кровати и сел рядом со мной. – А по поводу работы… Я сегодня ее тоже пропустил.
– Вы же не пили, – прищурилась я.
– Не пил, – согласился он.
Я растерянно покрутила браслет на запястье. Ох, я же вчера брата встретила! И он мне визитку оставил. И… я заставила Карапетова целовать меня.
– Ой, – я сильно покраснела. – Извините меня, пожалуйста, за мое вчерашнее поведение. Такое больше не повториться. И мне, правда, лучше уволиться…
– Нет, – как-то слишком резко отрезал он.
Я замолчала и уставилась на свои руки, чтобы не смотреть на поднявшегося на ноги мужчину. Он же так футболку и не надел, а мне уже плохо от одного его безупречного вида. Разве можно так надо мной издеваться?
– Что это? – Я хлопала ресницами и смотрела на свои руки. И глазам своим не верила. Это что? – Эмм, Фома Измаилович, вы не знаете, откуда у меня на руках кольца? – Все же подняла я голову.
– Знаю, – его взгляд потяжелел.
Вот только что-то объяснять он не спешил. Ну не ограбила же я кого-то, в самом деле? Или могла? Я же ничего почти не помню. Только как в какой-от машине ехали и… целовались… Бли-ин! Захотелось спрятать лицо в ладонях от стыда. И если бы на моих пальцах сейчас не красовались два кольца (тоненький золотой ободок на безымянном пальце правой руки и что-то похожее на перстень с большим изумрудом на левой), то я бы так и сделала. Но сейчас важнее было узнать другое.
– И откуда же? – Я попыталась справиться со своими эмоциями, но что-то мне подсказывало, что я еще не весь спектр эмоций испытала.
– Это я надел, – Карапетов откровенно набычился и поджал губы.
Теперь мне стало совсем нехорошо.
– Зачем? – Спросила дрогнувшим голосом.
Мужчина отошел к окну и выдохнул.
– Так положено, – рыкнул он недовольно.
– Кому положено? – Не поняла я и пошевелила пальцами, пытаясь поймать какую-то очень для меня важную, но ускользающую мысль.
– Мужу. Мужу положено надевать жене на пальцы кольца, – он резко развернулся ко мне и запустил пятерню в свои и так растрепанные волосы.
Муж, жена, кольца… Мать честная, мы поженились
