украшения причудливых причесок из локонов и кос. Юноши, предвкушая теплые летние ночи, занялись планированием живописных прогулок вдоль набережных, представляя, как в послеобеденное время, вдоволь нагулявшись, они со своими избранницами посетят спектакль одного из многочисленных приезжих театров или отправятся в краткосрочное плавание на небольших парусных лодочках, обыкновенно стоящих в порту у третьего причала.
Однако, этим летом, позабыв темы привычной болтовни, горожане с оживлением приступили к обсуждению предстоящей дуэли Мааля с Цефеей. Как полагалось, общество в решении сложных задач и теперь разделилось на два противоборствующих лагеря. Кто-то одобрительно кивал, посмеиваясь над старейшиной Совета: эти люди были рады возможным переменам, а может, они просто заставляли верить себя в лучший результат возможных перемен. Кто-то, напротив, хватался за голову и восклицал: «Как? Вот же дрянная девчонка! Он же советник самого Императора! Как можно!». Жизнь будто бы обещала вернуться в привычное русло: Рубин и Цефея все еще жили в просторных покоях в Верхнем городе, а Эниф уединился в своей квартире, выделяя для друзей лишь вечера, которые он проводил за ужином в компании своей ученицы и избранника Файро. Казалось, что ни одно потрясение не способно помешать сложившемуся течению жизни. Однако, в день дуэли, Цефея впервые задумалась о своем праве быть в покоях Рубина.
В тот день она проснулась необыкновенно рано, в час, когда восточного полога небес коснулась сияющая дымка рассвета. Будто задыхаясь в стенах покоев, Хранящая сразу же облачилась в брюки для верховой езды, белоснежную блузку с воротником-стоечкой, высокие сапоги и голубую длиннополую амазонку. Она не намеривалась возвращаться перед боем в покои и планировала встретить рассвет вдалеке ото всех, собраться с силами и подготовится к сражению, выйдя на арену сразу же после утренней прогулки. Сердцем она ощущала необходимость побыть наедине, скрыться перед боем от чужих глаз, встретив рассвет в одиночестве. Ей внезапно захотелось ощутить себя свободнее и в своих поисках Цефея пересекла Плато Далии, свернула в узкую улочку на пересечении Форст-Орион и, пройдя по мостику к Восточному берегу, пересекла условную границу между районами Алморры, оказавшись в Нижнем городе. Здесь, на набережной она заняла белоснежную скамью, с которой открывался великолепный вид на белоснежный замок, висячие сады Императрицы и стеклянные купола высоких оранжерей, в которых терпеливые садовники выращивали диковинные растения со всего света. Теплое утро обещало удивить горожан жарким, солнечным днем, лишенным дождей и ветра. Хранящая мысленно обещала себе, что после сражения с Маалем она непременно вернется на эту же скамью и встретит здесь закат. Девушка закрыла глаза и шумно втянула влажный, напитанный туманами, воздух. Мир моментально затих, тьма перед глазами Хранящей трепыхнулась, преображаясь множеством красок. Голоса, неспешно пересекая мощеную улицу, устремлялись по крепостной стене к высоким небесам и тусклым облакам. Бесцветные перистые скопления, припудренные сиянием рассвета, неспешно брели по небесам. Айра, погруженная в безмятежную утреннюю дремоту, лениво обматывала мир тонкими прядями сверкающих нитей. Детские кораблики, сооруженные из коры и кусочков материи, сиротливо валялись в траве. Выброшенные цветочницами шиповник, розы, фиалки и ромашки, безмолвно увядали на обочинах улицы, терпеливо ожидая своей кончины. Горбатые мостки, переброшенные через извилистую речку, арками нависали над струящимися водами. Набережные, выложенные светлыми камнями, в тусклом освещении утра, походили на молочные реки, тающие вдали среди газонов и домов. В садах все еще цвела слива и ветер, сбивая с ее ветвей последние лепестки, кружил их в затейливом танце, унося с собою в даль. Снегопад из розовых, лиловых лепестков гипнотизировал.
Неожиданно на пересечении набережной и рыночной площади полыхнуло яркое пятнышко голосов. Цефея, распахнув глаза, пригляделась. На другом берегу реки стоял русоволосый, статный мужчина. На вид он был едва ли немногим старше Рубина, но значительно выше его и шире в груди. Наброшенный на плечи светлый плащ едва скрывал заточенный меч и рукоять кинжала, торчащего из-за пояса. Мужчина увидел Хранящую и кивнул ей, будто приветствуя. Он мог по казаться любому другому довольно приветливым и дружелюбным, но Цефею насторожило постукивание ножен о голенище сапога незнакомца. Не смотря на безмятежное и тихое утро этот мужчина предпочел выйти на прогулку вооруженным. Перейдя мост, он остановился рядом со скамьей и теперь Цефея смогла внимательнее приглядеться к мужчине. Нет, он не был простым воякой из казарм Империи. На его куртке золотыми нитями был вышит тысячелистник, а значит, он был связан каким-то образом с Сенторием. К тому же голоса обвивали руки незнакомца, хватались за полы плаща и скатывались с подошв его сапог. Перед ней стоял Хранящий.
— Позволите присесть, сирра? — спросил он и девушка выразительно взглянула на пустующие скамьи по обе стороны от себя. Поразмыслив, она все же кивнула. — Рад, что нашел вас. Не зря вы решились на столь раннюю прогулку. Нам есть о чем поговорить с вами. — Признался мужчина, усаживаясь.
— Вижу, мне представляться не нужно. Но я с вами не знакома. — Холодно заметила Цефея. — Как ваше имя?
— Сатевис. — Представился мужчина, улыбаясь. — Я избранник Эфира.
Чуть позже Цефея узнает, что волею Судьбы загорелый, сильный Хранящий был рожден на землях Хильмарии. Он, сын травницы и Хранящего, странным образом повторил первые шаги жизни Рубина, но изменил свою судьбу, избежав событий, которых не смог обойти стороной избранник Файро. Первородная сила, таящаяся в крови молодого мужчины, заставила Почтенных Отцов и Материй обратить на Сатевиса свои взоры в выборе кандидатуры на службу в личную стражу Вечного совета. Всякая неуверенность в правильности принимаемого решения гналась почтенными мудрецами прочь, после их знакомства с гордостью и честолюбием Сатевиса, но более всего их поразила безграничная верность Империи. Стремительно Сатевис достиг весьма внушительных результатов и стал капитаном стражи Верховного совета, доверенным лицом старейшины, а также первой кандидатурой на место в совете на случай самостоятельного объявления об отставке любого из его членов. Сатевис обладал не только талантом управления голосами, он, ко всему прочему, был чертовски хорош. От Цефеи не укрылось необычайно ярко-голубое сияние его больших, красивых глаз и густая грива светло-русых локонов. Угловатые черты лица смягчались легкой улыбкой тонких губ, которые Сатевис, в минуты задумчивости, поджимал, будто не на шутку озадачившись решаемой проблемой. Все в нем было удивительно хорошо: от внешности до манер, даже голос оказался низким и уверенным. Но даже обладая таким набором достоинств он внушал Цефее недоверие и этим отторгал ее от себя.
Хранящая повидала в Айре разные типажи, но никогда прежде малознакомый человек не внушал столь противоречивые чувства. Например, точеная красота Энифа неоднократно служила для Цефеи объектом восхищения, но одаренный редким даром внешней красоты, эльф
