закрывал от чужих глаз свою душу. Что было скрыто от постороннего взгляда: красота или уродство — можно было только догадываться. Снаружи оставался лишь холодный, расчётливый разум и твердый, непоколебимый дух. Иным был Рубин, но его внешность нельзя было однозначно назвать красивой. Зеленоглазый, красноволосый мужчина, несомненно, приковывал взгляды многих девиц, но его красота была дикой. В нем не было привычных черт: миндалевидные глаза, живые и яркие — жадно следили за разворачивающимися событиями жизни; тело — пластичное и сильное, обладало грацией дикого зверя и легкостью хищной птицы. В последние месяцы он странствовал не часто и загар постепенно сходил на нет. Теперь его кожа не выделялась смуглым цветом. Однако, Хранящий был любим Цефеей за жажду жизни, которую Рубин день ото дня разжигал и в ней. В час страданий и смятения Хранящий приходил к Цефее на помощь и, быть может, Рубин не был лишен страхов и сомнений, но он всегда оставался живым, настоящим и неподдельным. Да, Цефея любила Рубина за его горячее сердце, в котором всегда было место милосердию и пониманию, а лицемерие и ложь не находили в нем себе приюта. Но что, скажите, было не так с нежданным гостем? Это отталкивало Хранящую от Сатевиса и она ощутила, что желает поскорее окончить с ним всякие беседы. Однако, предпочтя разобраться в причинах неожиданного недоверия, Цефея приняла решение молча слушать рассказ мужчины, полагая, что в процессе беседы все разъясниться. Сатевис, в свою очередь, заговорил.
— Давайте избежим утомительных бесед и пропустим часть, где мы должны расспросить друг друга о погоде и жизни в городе. — Сатевис лучезарно улыбнулся Хранящей. — Я изложу цель своего присутствия предельно ясно. Да, я пришел по распоряжению совета и намерен отговорить вас от сражения с Маалем. Он получил титул старейшины благодаря верной службе Императору. Разумеется, была дуэль и Мааль даже убил одного из Хранящих Отцов. Однако, пост для него готовил сам Император и когда предыдущий советник уже не мог справляться со своими обязанностями — Мааль заступил на службу. Да, Цефея Мааль — личный советник Ио. Император доверяет мнению Мааля. Все знают, чего ожидать от Мааля и никому неизвестно чего ожидать от вас. За десятилетия службы Сенторию, Почтенному Отцу удалось многое совершить во славу Империи. Он был со страной в час голода и войн. Вас там не было… В случае вашей победы на дуэли — вам будет дано право безнаказанно убить Мааля. Таков закон. Допустим, что вы воспользуетесь этим шансом и те сенторийцы, что поддерживают вас — будут ликовать. Но ведь есть и те, кто не желает вашего присутствия в совете. Что сделают они? Давайте я подскажу. Они выйдут на улицы города, желая выразить свою волю. Начнутся мятежи, погромы. Может даже разгореться гражданская война. Своим неосторожным, необдуманным поступком вы разрушите видимость соблюдения многовековых традиций. Люди начнут мстить вам за хаос. И здесь уже я защищаю ваши интересы, Цефея. Потому я должен просить вас отказаться от дуэли. Вы сделаете этот благородный шаг, и я, по поручению Мааля, обещаю позаботиться о вашей достойной жизни в Алморре. Оставьте борьбу за власть, займитесь собственной судьбой. Гарантирую, что нужда в деньгах будет вам неизвестна. Что еще необходимо для счастья молодой и красивой женщине? Назовите это сейчас и это станет вашим… К чему вам разрушать вашу идиллию борьбой за власть?…
Хранящая в недоумении взглянула на мужчину.
— Идиллию?..
— В любви вы преуспели. Я весьма наслышан об этом. Горожане со дня на день ждут объявления о дне вашей свадьбы с избранником Файро…
Хранящая отшатнулась от Сатевиса так, словно тот дал ей пощечину. Она поднялась на ноги и мгновение смотрела куда-то в сторону, будто собираясь с силами и подавляя в себе отвращение.
— Мне жаль вас. — Призналась Цефея и в ее голосе неожиданно послышалась насмешка. — Вы пожертвовали сном и пришли ко мне в столь ранний час… но ради чего? Чтобы напомнить мне о связи с Рубином? Вы не похожи на сплетника, а ведете себя как опытный промыватель костей. Не стану таить: я восхищена проделанной вами работой. Не прошло и недели с того дня, как я завила о себе, а вы уже столько знаете о моей личной жизни. Но, увы, как я погляжу — вы успели изучить лишь болтовню горожан и совсем не осведомлены о моих способностях.
Цефея уперла свой взгляд в голубые глаза Сатевиса. Чуть склонившись к его лицу, она понизила голос, тем самым заставив Хранящего внимательно слушать себя.
— Я сильнейшая из Хранящих. В отличие от вас, я не давала клятв верности Империи и вольна поступать в соответствии с желаниями моего Перворожденного. Не теряйте времени зря на разговоры со мной. Отправляйтесь к своему господину и сообщите, что уже сегодня он лишиться титула старейшины. Пусть он приготовиться отдать мне кольцо 28 лично, бесспорно признав факт моей силы и причастности к Перворожденным.
Шелестя полами амазонки, Цефея шагнула в золотистую пудру предрассветной дымки и вскоре растворилась в ней вовсе. После беседы с Сатевисом Цефея более не сомневалась: лучшим способом перенять власть Мааля будет бескровная победа на дуэли. Этот бой станет не только демонстрацией ее могущества, но еще и милосердия, которое никто сейчас не ожидает от нее, ведь сохранение побежденному Хранящему жизни — это редкость для дуэли за право стать членом совета. До Ио история не знала ни одного случая, когда проигравший старейшина оставался в живых — его обязательно убивал победитель, а кольцо снимали уже с мертвого тела предшественника. Однако, Цефея решила, что сегодня Мааль, в присутствии зрителей Арены отдаст ей кольцо, самолично сняв его со своего пальца. Тогда никто не посмеет предъявить ей обвинение в захвате власти обманным путем. Тем самым Мааль признает ее превосходство и она оставит его в живых. Нынешний старейшина вверит Империю в руки Хранящей Рагнарека и каждый зритель дуэли будет свидетелем этого действа. Но как быть с восстанием, которое, кажется, действительно неизбежно?
Цефея замедлила шаг.
— Страх — сейчас это единственное, чем я могу удержать людей от бунта. Пусть Мааль станет показательной жертвой моей силы… — едва слышно проронила она, — каждый из присутствующих на Арене увидит его страдания во время боя и в час мятежа усомниться в своих намерениях.
В задумчивости Цефея вернулась к покоям Рубина и уже готова была распахнуть дверь, но остановилась. Ее память вновь проиграла голос Сатевиса, осторожно упоминающего о ее связи с избранником Файро. Девушка опустила руку и взглянула через окно
