аристократом ей не стоит сильно рассчитывать, вдруг, оказывается, рассматривается как подходящая любовница или даже невеста наследника престола… Чудны дела твои, Господи…
- Но у тебя есть один большой недостаток…
Елена Алексеевна резко остановилась и посмотрела мне прямо в глаза.
- Какой?
Ошарашено спросила я, не понимая и боясь того, что сейчас услышу и к чему может привести этот ответ. Может это полностью разрушат мир вокруг меня. Слова это могут, лучше, чем чтобы то ни было...
- Ты влюблена в моего сына.
Упс… Сейчас похоже у меня покраснели не только щеки… Да и не только лицо… У меня сейчас даже пятки, наверное, красные от смущения!!!
- А… Почему вы так решили?
Елена Александровна развернулась и вновь пошла вперед по дорожке.
- Мне достаточно было увидеть, как вы смотрите друг на друга… К тому же дар определять ложь Ярославу передался от меня… Да и императрица поняла, что ты хотя и подходишь ее сыну по определенным параметрам, все же не являешься максимально подходящей кандидаткой.
- А как она это поняла?
- Через касание. Дары крови, они такие… Разнообразные…
Ого, а я еще удивилась почему императрица мне лично кусок фрукта на шпажке передала… Хорошо хоть, что касания хватило, а не капли крови, например…
***
Из дворца мы все вернулись задумчивыми… Ярослав ничего у меня не спрашивал, хотя внимательно выслушал рассказ матери.
И меня наконец-то пустили на работу! Хотя Елена Алексеевна обещала меня забирать в три и нагружать предсвадебными хлопотами до вечера. Но до трех я могла спокойно заниматься протоколами допросов террористов, маньяков, печатать письма, договариваться о встречах, формировать график и выезжать на места преступлений – спокойная такая работа в сравнении с подготовкой к идеальной свадьбе десятилетия.
Теперь мне хотя бы не нужна была дополнительная охрана! О чем я тут же и заявила.
Ярослав с отцом переглянулись, оба одновременно посмотрели на Елену Алексеевну. Что-то там у нее на лице увидели после чего Ярослав сказал:
- Я подумаю.
Уже прогресс. Бехерев или Матвей, которые в последнее время постоянно были рядом уже слегка раздражали… Ну не привыкла я к такому постоянному вниманию, хотя ребята в этом не виноваты. Работа у них такая…
Ура! Свобода! В двойном размере.
Глава 12
На работе меня встретили настороженно. Даже не так – от меня шарахались… Не все, но достаточно много. Особенно интересно, когда на мое «Добрый день!» со мной тихо здороваются и тут же пытаются свернуть в закрытую дверь чужого кабинета. Подозрительно…
Раньше я думала, что сотрудники управления уже ко всему привычные. И тем более я не ожидала, что они будут реагировать на меня как на привидение дальнего родственника, о существовании которого уже все забыли и наследство поделили. А тут вот оно, появилось. Неизвестно зачем, неизвестно откуда. То ли клад покажет, то ли глубже закопает.
Отловленная в коридоре Милана раскрыть ситуацию не смогла. Оказывается, на данный момент Штольц в своем молодом варианте за ней ухаживает, и ничего остального она просто не видит. Мозг не фиксирует. Вообще. Да она и говорить она ни о чем кроме Алексея – не может. Хорошо еще, что у нее и брата, и ухажёра одинаково зовут!
Среди наших сплетниц это не вызвало подозрений, учитывая, что в управлении ее и Бехерева до сих пор принимали за любовников. Но теперь эта тайна, похоже, будет раскрыта… Думаю со дня на день. А точнее до первого человека, кто решит ей раскрыть глаза на то, что заводить жениха или второго любовника, когда у тебя уже есть Бехерев – чревато.
Единственная сложность, что отношения между двумя Алексеями немного искрили. Но тут я думаю, что смогу помочь. Никогда не считала себя хорошим изолятором молний, но пообещала подруге посодействовать и побеседовать с Бехеревым, который всячески провоцировал Штольца. Алексей Прокопьевич пока не мог смирится с наличием в жизни Миланы Алексея Владимировича. А по итогу больно было ей.
Бехерев долго был единственным защитником Миланы, а учитывая смерть его матери и их отношения с отцом (совсем не радужные) … Со своей опекой он иногда немного перебарщивает, на мой взгляд. Я понимаю, почему он не хотел, чтобы Милана встречалась с кем-то из управления. Опасная работа, наличие жены, да и просто могли не нравиться. А тут… Похоже она влюбилась, и не рассмотреть это тому, кто знает ее много лет – не реально. Ладно, попробую поговорить. За спрос ведь денег не берут, а тараканы в голове у каждого свои.
Аскольд вряд ли знает, почему все так странно на меня реагирую. Тем более он сейчас на задании.
Остается – бухгалтерия! Еле дождалась обеда, когда усевшись за знакомый столик и дождавшись пока все поедят, включила артефакт от прослушки. Елена Алексеевна подарила. Последняя модель. Не просто глушит, а выдает в остальной эфир разговоры о погоде и театре.
Теперь осталось утроить маленький, просто малюсенький допрос. Тем более, что участвуя в последнее время в допросе в качестве допрашиваемой, некоторые приемы у императрицы удалось подчерпнуть.
- Девочки, что случилось????
- Ну…
- Мы…
- Не знаем…
Очень эмоционально, но не информативно.
- Девочки, пытки я, конечно, применять не буду, но вот на шантаж вы меня вынуждаете... Аня, прояви сознательность, что там у нас? Почему некоторые от меня так шарахаются?
Но ответила мне не Аня. А Валентина Степановна, тоже почетный сотрудник бухгалтерии года этак-так… Ну в общем, до моего рождения точно.
- Да, ладно, девочки... Ариадна, сначала, когда ты появилась, все решили, что ты чья-то-то дочка, устроенная по блату, чтобы охмурить Вяземского. Даже ставки делали, когда Вяземский это поймет и сошлет тебя в кадры или к нам в бухгалтерию. Последнее время к себе в помощники он предпочитал брать только ребят.
- Были раньше прецеденты?
- Были. Потом ты пошла на занятия по самообороне к Бехереву, и все решили, что тебя готовят телохранителем в императорскую семью. Особенно после того, как на приеме у Ревельских вы пересеклись с Александром Павловичем.
- Я не только с ним там пересеклась, а еще с кучей народа…
- Потом, все решили, что ты любовница Вяземского…
Ого, так теперь хочется посмотреть на этих «всех», которые создают мне такую интересную жизнь… Вот прямо глаза в глаза… И особенно потренировать некоторые болевые приемы, которым меня обучил Бехерев. Он говорил, что «Чистым может быть только спорт, а когда ты бьешься за свою жизнь… Твой
