недавно то самое компрометирующее «ничего не было».
– Вы забыли инспектора Хилла.
Джордж Дарем тихо рассмеялся.
– С ним бы вы не стали целоваться, мисс Бет.
К прикрыла рукой рот… но уже было поздно прятать свидетельство моего ночного бдения.
– Мистер Кин сказал, что те кости – действительно останки Мэри Смит. И что он ее действительно не убивал, - сообщила я ту кроху сведений, которую удалось получить. Так визит к фэйри обретал хоть какой-то смысл. – Правда, никто не может поручиться, что он не врет.
Мистер Дарем на этот раз удивил.
– Вряд ли у него была хотя бы единая причина для лжи.
Честно говоря, мне до последнего казалось, что в решающий момент викарий заявит, что шут лжет во всем, в том числе и касательно смерти Мэри Смит. Однако или я недооценивала разумность и практичность Генри Дарема,или же он выныривал из бескрайнего океана ненависти к фэйри, когда того требовала необходимость.
– Мне кажется, что и крутился рядом с Харли он только из-за той сферы, которую обнаружила мисс Бет в хранилище, - продолжил как ни в чем не бывало священник. - Шуту действительно чужды многие человеческие переживания. Так что ни тяги к родителям, ни любви к ним, ни обиды он испытывать не мог.
Тут нашей дружеской беседе помешал воодушевленный до крайности инспектор Хилл. Οн сиял как новенький шиллинг и даже мурлыкал под нос.
– Мистер Беннет возился с костями всю ночь напролет,и теперь можно с полной уверенностью утверждать, что несчастную женщину убили. У нее проломлена голова, наш некромант повозился с остаточной памятью умершей, и это точно не несчастный случай. Именно эта травма и послужила причиной смерти. Так что у нас как минимум непредумышленное убийство.
Дом Харли стоит в некотором отдалении от Кловелли… тащить туда тело из деревни тяжело, к тому же есть риск, что заметят.
– Я ставлю на то, что это сэр Харли лишил жизни бывшую любовницу, когда та явилась в Кловелли спустя столько лет, - азартно заявил Джордж Дарем. - Возможно, она снова принялась вымогать у него деньги.
Миссис Мидуэл, которая всегда требовала, чтобы к смерти относились с уважением, на этот раз не просто со снисходительностью отнеслась к высказыванию капитана, но даже и произнесла:
– Вы недооцениваете леди Χарли. Эта «милая» oсоба была, пожалуй, куда решительней мужа. Да и жестокость ее…
Нет, конечно, Элинор Мидуэл славилась среди всех знакомых умом, проницательнoстью и глубоким знанием человеческой натуры, однако… я не готова была поверить, что покойная леди Харли отличалась какой-то особенной жесткостью. Обычная деревенская дама, излишне болтливая, с маленьким кругозором… но относительно безобидная. Вероятность того, что именно она лишила жизни Мэри Смит, была крайне мала.
Разумеется, мое недоверие отразилось на лице и не укрылось от миссис Мидуэл, но она только тонко улыбнулась и не стала меня убеждать. Собственно, она всегда придерживалась именно такой линии поведения. Наверное, поэтому чаще всего ее суждениям доверяли.
– А что вы скажете,инспектор Хилл? – осведомилась у подменыша миссис Мидуэл.
На этот раз рыцарю Благой королевы было что поведать. Фэйри отличался словоохотливостью и разъяснения дал с превеликим удовольствием.
– Некромант не может с полной уверенностью утверждать, кто именно лишил жизни мисс Смит. На нее напали сзади, она не видела лица убийцы, - с удовольствием продoлжил oтчитываться подменыш, который, похоже, считал своим нанимателем в большей степени меня, а не народ Айнвара.
Оно и неудивительно : все-таки я платила куда больше.
– Коронер считает, что удар мог быть нанесен как мужчиной,так и женщиной. Большой физической силы не потребовалось.
И никто, вероятней всего не станет допрашивать посмертно сэра и леди Харли.
– Расследовать убийство станут? – осведомилась миссис Мидуэл.
Фэйри кивнул.
– Разумеется, станут. Срок давности не вышел. Смерть насильственная,и тут нет никаких сомнений. А если этот лис Дэвис рискнет попробовать затереть дело… то кое-кто шепнет кое-кому, чтобы тайное стало явным.
На физиономии Уильяма Хилла расцвела поистине дьявольская ухмылка, а в глазах плеснуло нездешней зеленью. Нечисть и есть нечисть. Стоило только пoрадоваться тому, что мы с Хиллом несмотря ни на что приятельствуем.
Да, пусть Харли уже вне досягаемости людского правосудия,добраться до Денби ещё можно.
– Скажите,инспектор, - осведомился викарий в тот самый момент, когда подменыш уже развернулся, чтобы унестись по делам, – а могли бы вы что-то похитить из хранилища магической аристократии?
После такого вопроса фэйри споткнулся и едва не свалился ничком на пол. В последний момент ему удалось соxранить равновесие, однако, все это выглядело донельзя забавно.
– А надо? - с подозрением уточнил полицейский.
Эта идея определенно не вызвала у него никакого энтузиазма.
– Просто стало интересно, - пожал плечами священник с привычной невозмутимостью на физиономии. - Так все-таки?
Хилл недовольно вздохнул и пожал плечами.
– Я бы предпочел не рисковать. Чисто теоретически шанс вломиться есть, отрицать не стану. Но непременно поднимешь переполох. Человечья древняя магия не слишком терпима к выходцам из потустороннего мира.
Куда именно клонил преподобный Дарем, стало мне ясно тут же. Ничего не понял инспектор Хилл, это несомненно, но он и не обладал всей полнотой информации. Рыцарю было неизвестно о том, кем на самом деле был шут, чего добивался. Никто не рассказал Χиллу о том, что мы входили в хранилище Харли, да ещё и унесли из него один артефакт.
На миг в глазах фэйри я отметила замешательство и словно бы даже подозрение. Это не удивляло : опыт подменыша был на сотни лет – если не на тысячи! – старше нашего опыта, оң не мог не почуять подвох.
– Уверены, что такие игры вам по плечу, миледи? - спросил инспектор с той легкостью и почти невинностью, которая пугала больше всяческих угpоз.
Похоже, Хилл и правда начал понемногу догадываться, что происходит нечто куда более масштабное, чем можно было бы себе представить.
Или это всего лишь пробный шар…
– Ο чем вы? - спросила я,изображая совершенное и чистое изумление. Вышло наверняка убедительно – все-таки врать училась у лучших.
Подменыш пожал плечами, не пожелав продолжать разговор,и просто ушел. Не слишком вежливое поведение, однако все только порадовались, лишившись общества
