не страх, а щекотку между лопаток и тяжесть внизу живота. Возвращало уверенность в том, что все это мне нужно.
Но, решиться на какие-то объяснения все равно было неимоверно сложно.
Я все еще судорожно подыскивала слова, когда мне на плечи легли чужие руки. Слегка погладили, окончательно сбив с мыслей, а потом бережно повернули к дракону лицом.
От необходимости придумывать какие-то слова меня неожиданно избавил поцелуй. Нежный, но уверенный. Совершенно не осторожничающий. Алвис и без моих сбивчивых объяснений, кажется, прекрасно понял, зачем я пришла!
…и возражений по этому поводу, очевидно, не имел…
Я потянулась к нему, обвила за шею, совсем как тогда, на башне, прижимаясь теснее, разомкнула губы, позволяя нахальному языку скользнуть ко мне в рот…
А потом дракон отстранился, чтобы окинуть внимательным взглядом горящие глаза, покрасневшие щеки, припухшие губы, и сообщил:
— Просто очень хотелось в кои-то веки сделать это самому, прежде, чем вы, адептка Релей, наброситесь и будете принуждать ко всякому. Так зачем вы, говорите, пожаловали?..
Я?! Да он… да я… да как он?!..
У-у-у, змеюка!
— За этим и! — торжественно объявила я. — Принуждать ко всякому, а вы, наставник, взяли и все испортили!
— Совсем испортил? — уточнил дракон, снова наклонившись ко мне, но в этот раз горячие губы мазнули по виску, вниз, к уху. Он прихватил мочку сначала губами, а потом зубами, а потом снова губами, а потом по ней прошелся язык, и я судорожно вдохнула, стиснув в кулаках ткань его рубашки.
— Совсем, — непреклонно подтвердила я, зажмурившись.
Мужчина расстроенно поцокал языком, сильнее сжимая мою талию.
— Какая жалость… — а потом резко выпустил меня и отстранился. — Ну что ж, значит, как-нибудь в следующий раз!
В этот момент очень сложно было решить, какое желание во мне сильнее — вцепиться и вернуть на место или стукнуть чем-нибудь тяжелым. Второе, пожалуй, преобладало, но после него есть риски, что придется искать нового дракона, а не хотелось бы. Гарантий никаких, сплошные нервы…
От этого, правда, нервов не меньше!
Я развернулась, прошла к прекрасно знакомому уже дивану и плюхнулась на него, по полюбившейся привычке обхватив подушку.
Дракон смотрел на меня странным взглядом, в котором мешалось умиление и любопытство.
Я в ответ смотрела на него сердито.
И чего вот ему стоило просто молча целоваться?! Все же хорошо было!
А когда мужчина двинулся в мою сторону — отвернулась в окно, за которым царила чернота.
Подушки дивана качнулись под дополнительным весом.
— Милдрит, — позвал меня низкий, будоражащий голос. — Иди сюда.
Я обернулась и смерила дракона подозрительным взглядом. Ага, да! Сначала иди сюда, а потом вы, адептка, меня принуждаете ко всякому! А я может и принуждаю, но зачем же так в лоб это констатировать?
Но когда Алвис протянул руку, все-таки осторожно перебралась к нему на колени. Правда, вместо того, чтобы устроить меня на них, как маленькую девочку, дракон сделал как-то так, что я оказалась на нем верхом. Между разведенных ног тут же стало горячо и дыхание сбилось, когда ладони погладили мои колени, сквозь смятую, задравшуюся ткань юбки.
В такой позе мы оказались практически одного роста и было очень удобно разглядывать дракона, пока он разглядывал меня. Такой смуглый, густые, черные ресницы, пляшущие огоньки свечей отражаются на черной радужке каким-то демоническим огнем, жесткая линия губ.
И на контрасте — нежнейшие, едва ощутимые прикосновения, все так же поверх ткани, без попыток забраться под нее. От этих прикосновений все тяжелее дышалось и хотелось ерзать, в попытке прижаться теснее, усилить остроту ощущений.
Но…
А кто сказал, что в этот раз у меня получится?
В прошлый я ведь сбежала не потому, что мне было плохо.
От мыслей о побеге стало неловко. Я ведь действительно сама на него “набросилась”, а потом — бросила… а теперь опять пришла и что-то требую.
— Я хотела изви…
— Не надо, — твердо перебил меня дракон. — Никогда не извиняйся перед мужчиной за то, что остановила его, если тебе это было нужно.
— Но… — заикнулась я.
— Без “но”.
Вы посмотрите, суровый какой!
Но это оказались какие-то очень важные для меня слова.
Он действительно не сердится. И не разочарован. И кажется, действительно совсем не против попробовать еще раз. И дает мне понять, что если мне снова станет страшно, то я могу остановиться и это нормально.
И с этим пониманием, я удивительно легко смогла признаться:
— У меня никогда раньше не срывало щиты. Я испугалась. Я без них не умею, когда все так… — тут я замялась не в силах подобрать слово, — слишком.
В черных глазах напротив сверкнули бесенята.
— Значит, сделаем так, что не слишком, — и в противовес сказанному, его руки скользнули-таки под юбку, и от прикосновения кожа к коже по всему телу разбежались маленькие молнии.
— Но я хочу слишком! — возразила я. — На “не слишком” я не согласна!
“Не слишком” мне и Норгис бы обеспечил, но это для наставника совершенно лишняя информация.
— Какая ты… — дракон улыбнулся, покачав головой, а потом вдруг подался вперед и припал губами к шее.
Поцелуй-ожог. Поцелуй-укус.
У меня сердце начинает колотиться так, будто ему в одежде тесно.
А Алвис это как будто понял. Руки вынырнули из-под юбки и аккуратно, но быстро (чувствуется обширный опыт!) принялись распутывать шнуровку корсажа.
— Какая? — решительно уточнила я, пытаясь скрыть волнение и снова так некстати накатившую робость.
На башне было отчаяние, и злость, и вино, что уж греха таить, и желание все успеть, смешавшиеся в дикий коктейль. А сейчас… еще и после первого сокрушительного провала…
— То-роп-ли-ва-я, — по слогам произнес Алвис, почти не отрывая губ от моей кожи, так что его голос отдался вибрацией во всем теле. Изумительные ощущения!
Корсаж отлетел в сторону, давление на ребра исчезло и самый первый мой глубокий полноценный вдох неожиданно встретили теплые ладони, неизвестно когда успевшие нырнуть под блузку.
Дракон огладил мои ребра, провел большими пальцами по животу, и я тут же обратно судорожно вдохнула — это было щекотно. Ладони сжались на талии, будто призывали — не дергайтесь, адептка! И я нарочно поерзала на коленях, как будто пытаясь вывернуться из этих прикосновений — а вот и буду дергаться!
И ничего я не торопливая!
Оно само… торопится.
Алвис шумно выдохнул, еще сильнее вдавливая меня в себя, так что я вполне ощутила, что мои ерзанья были замечены, оценены и встречены с воодушевлением.
Поцелуй — глубокий, жадный, напористый, подчиняющий. Как будто дракон хотел отыграться за мою инициативу на башне и доказать, что у него своей инициативы тоже
