— Спасибо. — Я, кивнула Гарду вышедшему из тени деревьев, улыбнулась сопровождающему его Кулю и была такова. Вернее, загрузилась в карету закрепила на стене сумку с оружием, пристегнула себя к сидению и двумя руками вцепилась в него. По опыту сегодняшнего утра, я уже не пыталась насладиться поездкой лежа, дабы поспать еще часок, пока четверка птицеподобных коней несет меня сквозь облака. Хватило трех синяков, сбитой коленки и ударенного локтя, чтобы вновь вспомнить, что не все животные этого мира любят меня.
И вот когда крылатые скакуны стартовали, меня опять чуть не расплющило, но взывать о благоразумии к ничего не понимающему вознице я уже не пыталась. Четверку прошлых гадов, чуть не лишивших меня без зубов, он, как и обещался, поменял, а вот кони своего отношения ко мне — нет. Они неслись как угорелые во весь опор, мало реагировали на команды, и еще меньше на угрозы. И ведь при рыжем Дао-дво и Тагаше Уо они себе такого не позволяли, а вот со мной — пожалуйста. При таком раскладе голодная и уставшая от скачки я уже не надеялась на краткосрочную остановку, однако обошлось. Крылатые плавно приземлились в небольшом городке близ большого горного озера, и я осталась жива. Выскользнув из кареты, по дуге обогнула плотоядно скалящихся скакунов и вошла в таверну.
Приземистое строение, сложенное из отполированных деревянных брусьев грело взгляд приятным желтым цветом, пол из почти черного камня, стулья с полосатыми подушками на сиденьях, массивные столы и белые скатерти на них создавали уют, прямо говорящий, что в этом царстве отрадного гостеприимства властвуют и мужчина, и женщина. Первое подтверждается добротностью обстановки, второе ее текстильным убранством и запахами с кухни.
Возле меня остановился на удивление толстенький и в то же время прыткий мальчишка лет двенадцати. Оборотень-волк, полукровка догадалась я по отдающим желтизной глазам и полному отсутствию звериных клыков в улыбке. Хоть этих я различала в неисчислимом видовом разнообразии многоликих и двуликих. А в ведической школе я некоторое время тесно общалась с таким же представителем недооборотней, ровно до тех пор, пока Ошу Шулевичу в шутку не приспичило укусить меня за руку в счет нечаянно отдавленного хвоста. Еще неделю после этого меня преследовало легкое заикание, а его кошмары о смертьнесущей, что покусилась на шкуру несчастного. Правда, был в этом и плюс, я стала чаще смотреть под ноги, а он задумываться о своих поступках.
— Чего изволите? — вывел меня из воспоминаний молодой подавальщик.
— Поесть, — улыбнулась и присела на первый попавшийся стул. — Плотно, сытно и по возможности с десертом в конце.
— Есть тушенная зайчатина и жаренный фазан, рыба в винном соусе вот-вот будет готова. Из гарниров могу предложить…
— Тш! — оборвала я поток его слов, ощущая, что мой живот сейчас начнет петь оду хозяйке таверны за одни лишь запахи. — Быстро то, что готово, не требует подогрева или остужения, хоть похлебку или салат и…
— Вина?
— Воды, — попросила я. Заказ прилетел ко мне менее чем через минуту. Сытный, вкусный, горячий и оригинально украшенный. Я с писком приступила к еде. Плевать на скакунов и их норов, у меня праздник!
Еще через несколько минут ко мне подошел возница:
— Простите, госпожа, я знать не знаю, от чего они так взбеленились. Овес что ли, со спорыньей или в колодец упала шапочка дурман травы. Странно это. И, ей Богу, раньше такого…
— Сядьте, Ульс, — попросила я. — Сделайте себе заказ и прекратите звать меня — госпожа.
— Но как же…
— Наминой, — отрезала и беззаботно отмахнулась: — И забудьте о крылатых, они не обязаны быть в восторге как от меня, так и от дороги.
Ульс благодарно улыбнулся и последовал моему совету. Плотный с проседью в каштановых волосах он чем-то напоминал мне Тагаша. И не сказать, что земляки или братья, но было в них нечто родственное. Наверное, тепло, которое я ощущала, как от Ульса, так и от Уо. Все-таки умеют многоликие отбирать служащих, надежных достойных доверия людей. И то ли нюх у них на это, то ли предвиденье. Вновь вспомнила мумифицирующегося Гарда и его беседу со старшим Тиши, а затем мой выбор оружия и странное молчание грифона, задумалась.
И все-таки чего ради древний меня пригласил? Неужели только, чтобы вручить чужое оружие? Глупость! Пользоваться Геровым наследством я не собиралась, голова на моих плечах мне нравится и терять ее из-за гневной вспышки рыжего не хочется. Так что отдам «подарок» владельцу при первой же возможности, а до того приобрету новый набор в ближайшей кузнице.
Вот только желанию моему не удалось осуществиться. В этом городке проживали в основном оборотни, и оружие ковалось лишь под их руки. Так что даже дамские модели были в два раза тяжелее усложненных человеческих. Обойдя самые большие кузницы и три лавки, я раздосадованная на неудачу вышла под сень деревьев и примостилась на скамеечке, в то время как Ульс выбирал подарок для друга. Солнце медленно клонилось к закату, уже не такое красное, как в Приграничье, но еще не такое желтое как на территории Треда. Оранжевое, оно было все еще родным, но уже не настолько, чтобы чувствовать себя дома. Отвратительное состояние подвешенности при отсутствии какойлибо опоры угнетало. О таких моментах отец всегда говорил, что стержень нужно искать внутри себя, а не снаружи. Дабы никто не мог перевернуть твой мир с ног на голову без твоего на то разрешения.
Я кисло улыбнулась, наблюдая за сгущающимися сумерками, и вздохнула. Стержень есть, но сдвинуться ему позволила, видимо я сама. Неприятность со списками игроков, затянувшееся ожидание встречи с рыжим Дао-дво лишили меня сна, не помог даже побочный эффект успокоительного. Мне опять до боли в сердце захотелось в надежные объятия отца или хотя бы прижать к груди навеки утерянного Гирби. Но ни первого, ни второго здесь нет, есть только тепло июньского вечера, темный горизонт, скамейка, деревья за спиной, стрекот кузнечиков, я и маленький ухоженный щенок с блестящим взглядом и явно дорогим ошейником…
— Вот так чудо!
Малыш тряхнул головой, так что ушки хлопнули его по мордашке, а затем переступил крохотными лапками и звонко тявкнул.
— Какой хорошенький! — я подалась вперед, не зная, убежит он от меня или останется.
— Иди ко мне, лапочка, не бойся.
Он и не боялся, и не спешил, выпятил грудку, вздернул мордочку и едва сделал важный шаг ко мне, как из-под ближайшего куста прямиком к моим ногам выкатился серый мохнатый комок. Котенок крошечный совсем, худой и облезлый, с закрытыми глазками и звонким голоском, такой маленький, такой несчастненький. Но не успела я протянуть к нему руку, как щенок начавший пронзительно тявкать на «пришельца», зарычал. Вначале тихо, а затем пронзительно звонко.
