— Джорджия закончила мою мысль.
— Любимое выражение Папи.
Ему следует найти работу, связанную с туризмом.
Ладно.
Почему бы и нет? Я тоже не усну в ближайшее время.
Мы на цыпочках спустились в переднюю и, с тихим щелчком, легонько открыли дверь и закрыли за собой.
Один раз внизу, в вестибюле, мы приостановились, чтобы обуться, и затем вышли в ночь.
Полная луна нависла над Парижем, расписывая улицы серебристым свечением.
Ни говоря друг другу ни слова, мы с Джорджией направились к реке.
Река была центром всей нашей деятельности с тех пор, как мы приезжали сюда еще детьми, и наши ноги сами вели нас туда.
На набережной мы спустились по каменным ступеням к дорожке, которая тянется через весь Париж вдоль воды и отправились на восток по неровной брусчатке.
Только очертание массивного Лувра было видно на противоположном берегу.
Никого не было в поле зрения, ни внизу, на набережной, ни в верху, на улице.
В городе было тихо, за исключением плеска волн и звука проезжающих время от времени машин.
Мы молча шли несколько минут, пока Джорджия внезапно не остановилась и не схватила меня за руку.
— Смотри, — прошептала она, указав на пересечение Моста Карусели выше нашей дорожки, где-то на пятьдесят футов вперед.
Девушка, которая выглядела примерно нашего возраста, балансировала на широкой каменной периле, опасно склоняясь над водой.
— О Господи, она собирается прыгнуть! — вздохнула Джорджия.
Мой разум мчался, в то время как я оценивала расстояние.
— Мост недостаточно высок для того, чтобы она разбилась насмерть.
— Это зависит от того, что под водой — какая там глубина.
Она уже близко к краю, — ответила Джорджия.
Мы были слишком далеко, чтобы увидеть лицо девушки, но ее руки были обернуты вокруг ее живота, когда она взглянула вниз, на холодные, темные волны.
Мы тут же посмотрели на туннель под мостом.
Даже днём от него бросало в дрожь.
Бездомные спали спали под ним, когда на улице было холодно.
На самом деле я никогда никого не видела потому, что я проносилась сквозь его гнилую сырость, чтобы скорее оказаться на противоположной солнечной стороне.
Но старые грязные тюфяки и перегородки, сделанные из картонных коробок, говорили о том, что для нескольких несчастных душ, тоннель был лучшей Парижской недвижимостью.
И теперь из его таинственной темноты доносились звуки драки.
Движение было на самом верху моста.
Девушка, всё так же стояла неподвижно на периле, но теперь к ней приблизился человек.
Он шел медленно, осторожно, стараясь не напугать её.
Когда он был от девушки в двух шагах, он предложил ей свою руку.
Я смогла расслышать его тихий голос — он уговаривал её спуститься.
Девушка оглянулась, чтобы посмотреть на него, и человек поднял вторую руку и протянул обе руки к ней, умоляя её, чтобы она отошла от края.
Она покачала головой.
Он сделал к ней еще один шаг.
Она обняла себя и прыгнула.
Это на самом деле был не прыжок.
Это было больше падением.
Как если бы она предлагая свое тело в жертву гравитации и будь что будет.
Она пролетела дугой вперед и через секунду ударилась головой о воду.
Я почувствовала, что кто-то тянет меня за руку и поняла, что мы с Джоржией вцепились в друг друга, когда мы наблюдали за этой ужасной сценой.
— О Боже мой, о Боже мой, о Боже мой, — повторяла Джоржия с каждым вздохом.
Движение на верху моста отвлекло моё внимание от от залитой лунным светом поверхности воды, на которой я пыталась найти любые следы девушки.
Человек, который пытался уговорить ее спуститься, уже стоял на краю моста, его широко распространенные руки, предавали его телу форму креста. И он мощно бросился вперед.
Время, казалось, остановилось, — он завис в воздухе, словно гигантская хищная птица между мостом и черной поверхностью воды.
И в эту долю секунды, светофор от края воды скользнула по его лицу.
Увиденное потрясло меня.
Это был тот парень из кафе Сент-Люси.
Что это было? Что он здесь делал, пытаясь отговорить девочку-подростка от попытки самоубийства? Он знал ее? Или он был только прохожим, который решил принять участие?
Его тело прошло сквозь поверхность воды и, исчезло из вида.
Из-под моста донесся крик и из мрачной темноты туннеля появились сгорбленные силуэты.
— Что за…?! — воскликнула Джоржия.
Её прервала вспышка света и лязг металла, две фигуры возникли из темноты.
Мечи.
Они дрались на мечах.
Мы с Джоржией казалось вспомнили одновременно, что у нас есть ноги и побежали обратно к лестнице, с которой мы сюда пришли.
Прежде, чем мы успели до неё добраться перед нами, из темноты, материализовался человек.
У меня не было времени, чтобы закричать прежде, чем он схватил меня за плечи, чтобы помешать мне сбить его с ног.
Джоржия застыла на месте.
— Добрый вечер, дамы, — раздался ровный баритон.
Мои глаза пытались пере фокусироваться с лестницы, которая была нашей целью, на человека, который не давал нам её достичь.
— Отпустите, — удалось мне пробормотать сквозь страх и он немедленно ослабил хватку.
Отступая, я оказалась в нескольких дюймах от еще одного знакомого лица.
Его волосы были скрыты под плотной черной шапочкой, но я узнала его где угодно.
Это был мускулистый друг парня, который только что нырнул в Сену.
— Вас не должно быть здесь, без сопровождения, поздно ночью, — сказал он.
— Там что-то происходит, — задыхаясь, сказала Джоржия.
— Драка.
— Полицейская операция, — сказал он, поворачиваясь, и легонько подталкивая, нас в сторону лестницы.
— Полицейская операция с мечами? — спросила я недоверчиво, когда мы выбрались на улицу.
— Бандитизм, — кратко сказал он, уже поворачиваясь, чтобы спуститься вниз по лестнице.
— Я хочу, чтобы вы были как можно дальше, — бросил он через плечо, спускаясь по лестнице.
Он бросился к туннелю как только из воды недалеко от берега появились две головы.
Я почувствовала облегчение, когда увидела их живыми.
Парень, который выдворял нас прочь, подоспел как раз, когда они достигли земли и вытянул прыгунью на безопасное место.
Стон боли расколол ночной воздух и Джоржия схватили мою руку.
— Давай выбираться от сюда.
— Подожди.
Колебалась я.
— Разве мы не должны что-нибудь сделать?
— Что например?
— Например позвонить в полицию?
— Они и есть полиция, — сказала она неуверенно.
