- Нэ, Ишикава, - сказала Мию, обращаясь к нему по фамилии, чтоб подчеркнуть, как далек он для нее. Она потянула меня к себе, я пошатнулся, а она направила на Сатоши палец. – Ты с ним тренировался прошлым вечером. Теперь моя очередь, так что прощай.
На лице Ишикавы появилось удивление.
- Тренировка?
Черт. Лед подо мной трещал. Я направился к дверям школы. Я должен был затеряться в толпе, пока не раскрылась правда. Мию шла за мной, медленно ослабляя хватку. Сатоши не отставал, хотя я зло на него поглядывал.
- Стой, - сказала Мию, когда я коснулся двери гэнкана. Мы оказались среди рядов полок. – Тренировки не было? – дверь захлопнулась за нами. Я ничего не сказал, переобуваясь.
- За неделю до каникул? – ухмыльнулся Сато. – Конечно, нет.
- Юу-чан, так ты… соврал?
- Я не врал, - сказал я, опустив взгляд. Нужно все исправить, но я чувствовал лишь панику, тревогу. Сердце бешено колотилось. Такое тебе контролировать не по силам. Тупица.
- Так где ты был? – спросила Мию.
- С другой девушкой, - усмехнулся Сато.
Я окинул его убийственным взглядом.
- Урусай, - бросил я. – Зараза ты, Сато, - я сжал плечи Мию, заглядывая в ее огромные глаза. – Он врет.
Похоже, она мне не верила.
- Да вру я, Мию, - рассмеялся Ишикава, она судорожно выдохнула. Это еще что такое? Она верит ему, но не мне?
- И? – она ждала правду.
- Он, наверное, рисовал, - сказал Сатоши, стуча по приподнятому полу, чтобы сбросить тапочки. – Наш любовничек хочет быть Пикассо.
- Заткнись, Сато, - сказал я. Надеюсь, дрожь в моем голосе он не расслышал.
- Стоп, что? Ты не говорил мне об этом, - заметила Мию.
- Просто уроки искусства, - сказал я. – Это для дополнительных занятий. Ничего особенного.
- Только уши себе не режь, - продолжал шутить Сато.
- Это был Ван Гог, придурок.
- Ничего особенного? Почему ты тогда волнуешься? – улыбнулась Мию. – Давай, покажи мне свои рисунки.
- У меня их нет, - сказал я. – Остались дома, - я хотел убежать, тело покалывало.
- Нэ, нарисуешь как-нибудь меня?
- Ага, обнаженной, - шутил Сато.
Я развернулся.
- Что в слове заткнись ты не понял?
- Юу-чан, пожалуйста?
- Мне плохо, - рявкнул я. – И я не рисую людей.
- Почему?
- Просто не рисую, ладно? Ребята. Отстаньте.
Я вышел в коридор, захлопнув за собой дверь. Я пытался успокоить себя, но не мог. Я тонул в зыбучих песках и не мог выбраться. Тень окутывала меня. Она окружала меня, как какого-то демона. Впрочем, таким я и был.
Есть только смерть.
Нет. Я буду бороться. Я буду бороться до конца.
Кэти
Бабушка вернулась в Канаду без меня. Дед был очень плох, и хотя я хотела ему помочь, было много бумажной волокиты, связанной с этим.
Пару лет назад, когда деду было плохо, мы ждали каждый день звонка о его состоянии. В то время мысли постоянно возвращались к смерти, и мама переменила свое решение. Она решила, что опекуном для меня, если что, будет ее сестра Диана, а не бабушка с дедушкой. Хотя никаких документов она не оставила, бабушка решила следовать этому последнему желанию.
- Но тетя Диана живет в Японии, - сказала я.
- Я знаю, милая.
- Япония.
- Знаю. Но это хорошая страна. Там милые люди, я там была пару раз.
- Бабушка, я даже не знаю язык!
Она сжала мои ладони в своих, но в этот раз я чувствовала ее слабость.
- Это уладится, - сказала она.
Словно я была спутанным клубком ниток, который можно распутать, который еще можно превратить во что-то другое, в новую жизнь, что подошла бы мне лучше. Но старая жизнь все равно будет проступать сквозь этот рисунок.
Мама умерла. Разве можно это исправить за минуту? Это вообще нельзя исправить. Отправить меня подальше, чтобы жизнь изменилась. Я просто затеряюсь там, где все будут поглядывать на меня с опаской. Была ли бабушка на моей стороне? Ее глаза были уставшими и печальными. Я знала, что она меня любит, но видела не меня. Она видела во мне маму, но уже не могла до нее дотянуться.
А я осталась одна. Одинокой. И эта боль в груди грозила разбить меня на куски. Я хотела исчезнуть.
В дверь постучали. Почти все гости ушли, вернувшись к своим жизням.
А у меня осталась эта жизнь. И она разваливалась на куски.
Стук стал громче, я не ответила, а дверь уже открылась, и в комнату вошла тетя Диана с тревожным видом.
- Эй, - сказала она.
Я лежала на кровати. Какой из тети Дианы опекун? Я ее почти не знала.
Бабушка села рядом со мной, гладя меня по ноге, а я смотрела в потолок.
- Так… ты уже знаешь? – поняла Диана.
- Я не понимаю, - сказала я. – Мама не хотела отпускать меня в Японию. Что изменилось?
- Думаю, ей было важно, чтобы ты осталась с тем, кто о тебе позаботится, - сказала бабушка. – Диана сможет, Кэти.
«А ты не сможешь? – подумала я. – Ты же меня любишь? Тогда так не поступала бы».
Если теряешь все, становишься ребенком.
- Я знаю, что это будет сложно, - добавила Диана. – Но мы – семья, я хочу тебе помочь.
- Тогда дайте жить с бабушкой, - бросила я.
Бабушка одернула руку.
- Кэти.
- Все хорошо, мам, - сказала Диана. – Она растеряна. Кэти, ты же знаешь, как бабушке с дедушкой сейчас трудно. Давай подождем, пока все не наладится?
- Я не хочу, - сказала я, Диана помрачнела. Да, я чувствовала укол вины, что так себя вела, но жизнь рушилась на глазах. И только так я могла бороться. – Ничего личного, тетя Диана, но я даже не знаю язык. Знаю только Хэллоу Китти и суши, вот и все.
- Просто Диана, - отозвалась она со смешком. – Не могу привыкнуть, что я – тетя. Но все в порядке. Ты быстро освоишься. Я тебе помогу, а еще помогут дополнительные занятия.
- Я не могу, - заявила я, но это лишь выдало страх. Слишком много перемен. Конечно, поездка в Японию была бы прекрасной, но не из-за смерти матери. Я хотела остаться с мамой. Только и всего. А не быть изгнанной на другой конец света.
А еще тот разговор с мамой. Я каждый раз вспоминала ее лицо, когда она не пустила меня на каникулы в Японию. А если ты не вернешься? А теперь меня собирались отправить туда, словно ее слова сбывались, словно там меня ожидало что-то ужасное.
Но это безумие, да? Ведь хуже уже стать не может. К чему тогда этот страх?
Бабушка и Диана переглянулись.
- Ладно, - сказала Диана. – А если ты останешься тут?
- Одна? – отозвались мы с бабушкой.
- Нет, с Линдой. Ненадолго. Учебный год в Японии начнется лишь в конце марта, а посреди года я тебя туда приводить не хочу. Вдруг дедушке станет лучше? И у тебя будет время понять, чего хочешь ты.
