Сидела Вика долго, не обращая внимания на изменившееся время суток за окном, только краешком сознания отметив, что в определенное время по комнате разлился мягкий желтоватый свет, тщательно запоминая написанное, записывая на бумаге (нашла несколько чистых листов в ящике стола) магическим самопишущим пером все непонятное, и сама не заметила, как в конце концов заснула. Разбудили девушку прямые солнечные лучи, бесцеремонно бившие прямо в глаза. Проморгалась, с удивлением осмотрелась, потом вспомнила в деталях все, что было вчера, и поморщилась: здравствуй, новый магический мир. Как жаль, что ты не приснился в очередном жутком кошмаре.
Приведя себя в порядок в соседней комнате, Вика вернулась в спальню, раскрыла дверцы шкафа и придирчиво оглядела себя во встроенном в стенку зеркале: да, ничего не изменилось, как была худющей дылдой с непослушными русыми волосами и небольшими голубыми глазками, так ею и осталась. Щеки немного красные, под глазами синяки от усталости. Нос тоже ничуть не изменился: прямой и чересчур длинный, на ее взгляд. Ну и высокий, выдающийся вперед лоб, куда ж без него. Спасибо матушке за постоянную тренировку мозгов. С трех лет уже жизни и покоя дочери не давала.
Уверившись, что красавицей за проведенное в этом мире время она точно не стала, девушка тяжело вздохнула и перевела взгляд на одежду. Сплошные платья в пол с закрытыми декольте и длинными, до запястий рукавами, отличаются только расцветкой и кроем. А на улице, между прочим, лето. Жарко там. Она ж запарится, будет вместо мяса или рыбы, в собственном соку. Нет, так дело точно не пойдет. Можно, конечно, какое-то время походить в том, в чем сюда попала, джинсы еще выглядят неплохо, но вот топ… Совсем измялся. И как быть? Не голой же перед народом красоваться…
— Нейрина грустит?
Что? Она теперь и слуховыми галлюцинациями страдает, впридачу к остальным «радостям»? Откуда в закрытой комнате взяться голосу? Повертев головой вправо-влево, Вика все же догадалась опустить глаза вниз. Магический мир, чтоб его! Возле кровати стояла и вопросительно смотрела на девушку миниатюрная, будто куколка, женщина Домовой? Вернее, домовушка? Почему нейрина? Или это обращение такое? Оххх… Как же тяжело, когда ничего не понимаешь, а выживать как-то надо…
— Нейрина не знает, что надеть. То, что на ней, мятое, а остальная одежда длинная и жаркая.
Хитрая улыбка на тонких губках, и изящная маленькая ладошка легла на измятую джинсовую штанину. По телу Вики разлилось тепло. Топ и джинсы выгладились сами буквально на глазах. Магические технологии в действии…
— Нейрина больше не грустит!
— Нет, нейрина очень довольна, спасибо.
— Хорошо. У нейрины скоро будет другая одежда, легкая.
И уже серьезно:
— Только нейрина никому не говорит о нас.
О нас — это о ком? О домовых, что ли? Да как скажете.
— Конечно. Нейрина будет молчать.
Женщина удовлетворенно кивнула и сразу же исчезла. Чудеса. В решете. Спасибо тебе, мамочка, за интересное времяпрепровождение.
Желудок снова недовольно забурчал, безжалостно напоминая о необходимости как можно скорее найти пропитание. Вот же проглот! А кстати, когда здесь завтракают? Надо спускаться в обеденный зал, однозначно. Все время в комнате не просидишь. А жаль. Что-то подсказывало Вике, что день будет веселым. Вздохнув, девушка встала и нехотя вышла из комнаты. Где находится тот самый обеденный зал, или столовая, как для собственного удобства окрестила помещение Вика, она помнила. Да и голоса, доносившиеся оттуда, подсказали ей, что движется она в правильном направлении. За дверью что-то бурно обсуждали как минимум трое: пронзительный и чем-то недовольный женский голос и два мужских, один взволнованный, другой безразличный, хорошо были слышны и в коридоре. Так, а вот это интересно. Один из голосов чем-то напомнил Вике тот самый баритон, что приходил вчера к ней ругаться. То есть спокойным завтрак вряд ли будет? Великолепно… Вика хотела было протянуть руку, чтобы открыть дверь, но та отворилась сама собой. Дворец как будто предугадывал желания молодой хозяйки. Приятно.
В комнате действительно находились трое: невысокая, чуть полноватая даже на взгляд плюющей на вес Вики, девушка-брюнетка, одетая, несмотря на жару, в полностью закрытое белоснежное платье, мужчина, решивший высказать вчера новоявленной хозяйке свое недовольство ее появлением, и паренек-подросток, худой и угловатый, сидевший на самом углу стола. При появлении нового лица они, до этого активно спорившие, мгновенно замолчали и уставились на Вику. Тихий скромный ребенок, забитый и заморенный, до этого времени живший в душе той, недовольно фыркнул и уступил место нахальной стервочке, которую девушка активно демонстрировала лишь однокурсникам. Ничего, сейчас и другие просветятся насчет некоторых сторон ее характера. То презрение, что изливала эта парочка, баритон и его красавица, та самая Сандра, наверное, новую хозяйку дворца совсем не устраивало. Только паренек смотрел дружелюбно и с интересом. Он, может, и поддержит в случае чего. Ну или мешать не будет, что уже хорошо. Итак, поиграем, дамы-господа. И Вика решительно подошла к креслу с высокой спинкой, стоявшему во главе стола. То, что сидение было занято, как раз баритоном, вольготно развалившимся в нем, девушку ничуть не смутило.
— Убрать, — приказала она в пространство, в душе очень сомневаясь, что ее послушают. Вот позор будет. Но кресло, как ни странно, отреагировало правильно: отскочило от стола, выгнулось, и баритон красиво полетел в угол зала, чуть не задев заходивших в комнату слуг с многочисленными подносами. Те за неожиданным полетом проследили, но промолчали и даже не улыбнулись. Хорошо как вышколены. Сразу видно руку Ады. Между тем сидение подбежало к Вике и услужливо предложило присесть. Сдержав удовлетворенную улыбку, девушка торжествующе уселась на свое законное место. Тем временем наглый баритон, уже оправившись, встал с пола и, хмуро и раздраженно поглядывая в сторону Вики, но при этом не говоря ни слова, уселся рядом со сразу заохавшей пассией. Паренек тоже молчал и только ухмылялся, видимо, довольный бесплатным представлением. Судя по всему, ему тоже пришелся не по нраву этот нахальный тип. Слуги молча разносили блюда. Дождавшись их ухода, хозяйка требовательно посмотрела на гостей.
— Представьтесь, пожалуйста. — Ух ты, почти как у маменьки родной получилось. Вот что значат гены.
Хмурый баритон поднялся первым.
— Джордан Ранос, герцог Апиренский. — Чуть помялся, но все же продолжил. — Ваш жених.
Боже, какое вселенское счастье. Вот только мадам рядом явно не довольна. Вика требовательно посмотрела на девушку, та фыркнула, но все же встала.
— Сандра Оленир, графиня. Ваша дальняя кузина.
И тут же уселась обратно. Да, кузина, кто ж тебя воспитывал-то?
Между тем поднялся и паренек.
— Марк Ранос. Младший брат герцога Апиренского.
То есть с братом отношения не очень, если по титулу величает? Или тут так принято?
Девушка кивнула, и оба мужчины сели.
А хорошо тут кормят. Стол просто ломится от различной снеди. И ведь это обычный завтрак… Вика с интересом рассматривала стоявшие перед ней блюда. Нет, неизвестные мясо и рыбу точно не хочется. А вот сыры, немного копченостей и салат — самое оно. Хорошо, что родичи не видят. Матушка давно бы за сердце схватилась: «Вика, завтрак должен быть легким!» Так он и есть легкий. Меньше тарелки, вон, наложила. Да что ж они трое так пялятся-то? Совсем не голодные, что ли?
— У меня узор на лбу появился? — Заинтересованно вскинув брови, девушка повернулась к жениху. Мужчина закашлялся, подавившись тем, что жевал, и отрицательно замотал головой. — Тогда откуда такое пристальное внимание к моей скромной персоне?
Отвел глаза, наконец-то. А это прогресс.
— Интерес не к вам, дорогая кузина, — высокомерно фыркнула заносчивая Сандра. — Здесь такую одежду носить не принято. Тем более даме. Это дурной тон. Женщина должна быть скромной и нежной, ей полагается одеваться исключительно в платья!
