Я, растягивая едва плетущееся время, перебрала вещи в сумке, положила в неё книгу Аннерит и оставшиеся продукты: пару яблок и растворимую лапшу в пакете. Мы должны были прибыть на место уже к шести утра, и завтракать я буду, скорее всего, в привокзальном кафе, ожидая свой автобус.
Если конечно, смогу что-нибудь запихнуть в себя, ведь чем ближе мы были к моему поселению, тем сильнее натягивались мои нервы.
Иллион тоже как-то несколько напрягся. Теперь его собеседница вытягивала из него слова, как он ранее вытягивал их из меня. Когда она уже, оставив всякое кокетство, прямо спрашивала, куда именно он держит свой путь, молодой человек отчего-то отвечал ей крайне уклончиво. А я-то боялась, что мне придётся выслушивать излияния о множестве его родни и знакомых местах…
В коридоре, наконец, приглушили свет. Иллион перестал ерзать на своей полке, а девушка с ребёнком, накрывшись почти с головой, мирно засопели. Стук колес постепенно замедлялся, говоря о близящейся остановке.
Небольшой толчок, и поезд встал.
Я тихонько поднялась, переобулась в кроссовки из простых шлепок, а последние обернула в чуть шуршащий пакет и быстро, чтобы никого не разбудить, запихнула его в сумку.
Я уже задвигала за собой дверь купе, когда ощутила странный отзвук энергии, прокатившейся от самого начала вагона. Нет, теперь я чувствовала далёкое присутствие духов постоянно, и в этом не было ничего удивительного, но сейчас посетившее меня ощущение мне очень не понравилось.
Я мотнула головой в сторону его источника, и замерла как вкопанная.
Нечто текучее, полупрозрачное, с небольшими шевелящимися отростками и сетью причудливых узоров на поверхности, медленно втягивалось внутрь вагона. Его голубоватое нутро раздраженно пульсировало бордовым цветом, и то, что я ощутила, говорило лишь об одном, — дух был в невероятной ярости.
Страх сковал нутро, и я сделала шаг назад.
Ещё до того, как тело духа до конца втянулось внутрь, я уже узнавала его.
Мы называли этот вид вальяжным слизнем. Обычно это были такие милые безобидные увальни, которые, не смотря на свой размер, сами славились пугливостью и стеснительностью при любых попытках контакта.
Что могло разозлить это создание до такой степени, чтобы оно само кинулось к большому скоплению людей и их машинам, ведь подобное было мало свойственно духам, я себе и представить не могла. Происходящее сейчас казалось нереальным, каким-то дурным сном, от которого мне было необходимо проснуться.
И в этом кошмаре призрачный слизень не выглядел таким уж безобидным. Заметив меня, он двинулся быстрее, а его отростки удлинились и ощутимо заострились, наливаясь белым светом и становясь похожими на щупальца медузы.
Дух пылал желанием убивать.
Ток силы промчался по позвоночнику и устремился к кончикам пальцев. Я сорвалась с места и кинулась к слизню.
Навстречу мне тут же полетели взвившиеся отростки, и я едва от них увернулась, ощутив электрическое напряжение в воздухе. Так он способен ударять разрядом? Ещё не легче…
Уклоняясь от ловких щупальцев, я ушла кувырком вперёд, и оказалась лицом к лицу с духом. Вместо глаз у него были чуть светящиеся в полумраке щели, которые за мной неотрывно следили. Я каким-то краешком подсознания считывала его бесконтрольное желание скорее поглотить, пожрать меня.
Призрачная плоть призрака распахнулась, обозначая огромный обесформленный рот, и на меня пахнуло гнилью.
Мои пальцы словно сами вырисовали давно позабытую мной печать, и ладонь ударила по желейной субстанции, которой стал слизень, уже далеко переползший за грань тонкого мира в наш физический.
Секунда, и напряженные щупальца так стремительно упали тяжелой однородной массой, что я едва успела отпрыгнуть.
Ярость ещё клокотала, придавая духу агрессивный бордовый оттенок. Но он, всё же, покоряясь моей воли, медленно схлопнулся обратно и послушно двинулся туда, откуда пришёл, постепенно втягивая в себя то, что осталось от его потерявших форму отростков.
Я отрывисто выдохнула, чувствуя, как дрожат мои руки.
Вот это везение. Если бы я вовремя не заметила обозленного духа, случилось бы непоправимое. Удивительно, что он ещё ни на кого не напоролся и не успел попробовать крови, что многократно бы усилило его. Не будь я здесь, многие пассажиры поплатились бы своими жизнями.
Но как вообще до этого дошло?.. И откуда взялся тот гнилостный запашок, который я уловила из его пасти?
Я сделала решительный шаг, чтобы догнать почти уползшего духа и попытаться всё-таки разобраться, что именно с ним было не так. Если имело место быть воздействию, с определённой долей вероятности я смогу найти остаточные следы, которые, возможно, приведут меня к разгадке этого странного происшествия…
Меня внезапно грубо потянули за плечо, хватая, и я, окончательно паникуя и уже не размышляя, начала судорожно вырываться.
Мои пальцы тут же впились в чей-то джемпер, и раздался характерный звук рвущейся ткани. Нападающий оказался достаточно силен, и не собирался выпускать меня из хватки, но, изловчившись, я, наконец, гибко извернулась и нанесла удар.
Охнув, меня отпустили. Я отскочила, взявшись на свои чуть занывшие костяшки, с изумлением видя перед собой Иллиона, который держался за нос.
Кровь быстро залила его светлые джинсы и белые волосы, и я, отойдя от ступора, хотела было что-то сказать, но затем увидела оголившееся из-за порванного джемпера предплечье и татуировку, выбитую на нем.
И поняла, что мне конец.
Как в тумане, я проскочила мимо северянина, мельком расслышав звук вправляемой кости, и понеслась в наше купе. Схватила свою собранную сумку, выбежала, и стрелой помчалась через тамбур в соседний вагон, чтобы вновь не столкнуться с Иллионом, которому сейчас, правда, было совсем не до меня.
Я успела выскочить из вагона в самый последний момент, когда поезд уже тронулся. Вслед я услышала ругань заметившей это проводницы, но ноги уносили меня по бетонной площадке прочь от этого места.
Я остановилась только тогда, когда покинула перрон и уже достигла центра небольшой площади около станции, окруженной закрытыми в этот час ларьками. На ней рядком стояли пара маршруток и пожелтевший от времени автобус без пассажиров и водителя. На дальних разбитых скамейках возле остановки сидело несколько уставших людей с баулами, покосившихся на меня с большим подозрением.
Да, предки, не иначе, как окончательно оставили меня.
Или как так вышло, что я только что сломала нос наследнику и, вероятно, будущему главе клана говорящих с духами Нэндос, с которым мой клан, по факту, конфликтует уже пару столетий?..
Я покрепче сжала дрожащими пальцами сумку и на ватных ногах двинулась на символически обозначенную автобусную остановку.
Если клан Нэндос до меня доберётся, то в самом лучшем случае мне отрубят кисть. Их порядки всегда были более чем жестоки, и особенно карались любые поползновения в сторону правящей семьи, которую у них едва ли не боготворили, считая, что у них есть в роды высшие духи, решившие смешать кровь с людьми.
Как же мне повезло, что Иллион не видел мою родовую татуировку и не знает, кто я, и к какому клану отношусь.
Я рухнула на лавку под расписанием и вдруг громко расхохоталась. Какой-то молодой парнишка тут же отодвинулся от меня подальше, посмотрев, как на опасную сумасшедшую.
Я же ехала с Иллионом в одном купе. Моё место было оформлено на моё имя и документы, и при большом желании и наличии денег можно выведать даже подробные паспортные данные.
У них в руках будет мой адрес в родном поселке, точное указание на родительский дом, где сейчас живет мой брат.
И ведь, зараза, мой же клан выдаст меня, и глазом при этом не моргнет.
Мой дядюшка Маркений, который сейчас возглавляет наш клан, являясь духовным вождем, к своему брату и по совместительству моему отцу, да и в общем-то, ко всей нашей семье особой любви никогда не питал. Маркений трясётся за подобие мира на севере, и сделает всё, чтобы умаслить Нэндос. И разве что ленточкой меня не обвяжет, когда будет торжественно вручать разгневанным родителям Иллиона.
