высоким, статным Уканом из Оладэ.
Алай вздохнула. Оладэ в этот раз не был их брачным хасэном, но парень был вполне хорош собой, и Утар смотрела на него голодной лисицей, шагая рядом на своём гнедом коньке.
- Поехали в степь, - сказал Тур тихонько, подъезжая поближе. - Наперегонки. Разомнёшься! Полдня согнувшись сидела.
Алай ахнула. Выдул дух Выы из головы мысли о халате Мулги. Что же будет теперь?
- Тур, нет! Я забыла... Мне вернуться надо, - прошептала она. - Пока ещё не совсем темно!
- Завтра дошьёшь! Поехали!
Она поколебалась пару мгновений, но он глянул на неё хмуро.
- Йет! - воскликнула она, направляя кобылку налево, к югу. - Йет!
Ветер путался в косичках, забирался в рукава и за пазуху. Алай пыталась обогнать Тура, но он, смеясь, направил свою лошадь наперерез Бус.
- Я выиграл! Поехали. Я хочу есть.
Она развернула разгорячённую Бус и направилась к шатрам, которые расставляли за холмом рядом с небольшим озерцом. Бежал как-то по степи Отец Коней, спасаясь от хлёстких ударов небесной нагайки, да и оставил такие отпечатки, не пересыхающие даже в жару в конце июля, как сейчас. Отражением неба наполняли их дожди, и птицы слетались, измученные жарой, к кустарникам и невысоким деревцам, окружающим, точно ресницы, эти голубые глаза степи.
Утар, Алай и девушки из других хасэнов привычно разносили блюда и миски, следуя правилам старшинства, сначала мужчинам, а потом и дада, которым те позволили сесть на ковры поодаль. Позже хасэ вынули свирели, свистки, умтаны с лошадиными головами на грифах, а хасу Оладэ принесли большой короб с его ягетом.
Алай сидела как на иголках, пока они настраивали инструменты. Идти надо, и поскорее. Она и так замешкалась. Зачем только отвлеклась... Но и сердить Тура негоже.
Когда наконец зазвучала мелодия, и все начали подпевать, она встала и тихонько покинула шатёр. Неудобно при светильничке работать, но что уж поделать? Сама виновата. Остаётся надеяться, что Мулга не будет ругать за израсходованное масло.
Повозка тихо и одиноко стояла за шатрами, закреплённая оглоблями на тюках. Алай зажгла светильник от очага, залезла внутрь, завесила пологом от насекомых и устроилась в уголке, с грустью слушая, как парни состязаются в пении.
- Алай!
Тур откинул полог и сунул голову в повозку. Алай вздрогнула, но в этот раз успела подхватить плошку с бусинами, улыбнулась и махнула рукой.
- Иди, посидишь со мной, - шепнула она.
Он поднялся внутрь и улёгся на войлоке в другом углу.
- Красиво выходит, - кивнул он на халат. - Тебе тут не темно?
- Темно, - тихо сказала она, подхватывая иглой очередную бусину. - А что делать? У меня день, чтобы закончить. Ну, тут работы как раз на день и осталось. Твоя мать будет довольна. Смотри!
Она осторожно отставила миску с бусинами, встала и накинула халат, не продевая руки в рукава. Вышитые бусинами лепестки цветов заискрились в свете масляного светильника, и Алай даже губу прикусила. Как же красиво выходит!
- Ох и красавица моя будущая жена, - сказал Тур, любуясь на неё. - Поцелуй-ка меня.
- Ты что, нельзя! - испугалась Алай. - Мы клятв не сказали! А что если духи разгневаются?
- Ты меня не любишь? - спросил Тур, нахмурившись. - А то, что я разгневаюсь, тебе не страшно? Или ты забыла, что мы друг другу обещали?
- Люблю, - сказала Алай. - Я помню. Все два года помню. Но что если...
Тур шагнул к ней и схватил за плечи. Алай вздрогнула и застыла, не в силах пошевелиться от страха и радости. Он поцеловал её крепко, потом отпустил.
- Видишь? - сказал он. - Не хлестнуло тебя небесной нагайкой за это. Ещё хочешь?
Алай шарахнулась от него, чуть не уронив светильник, стоящий на полу.
- Нельзя так, Тур! - шепнула она, скидывая халат Мулги. - Неправильно это.
Тур рассмеялся, сел обратно на войлок и смотрел, как она, краснея, заканчивает расшивать очередной лепесток.
- Ладно. Я пойду, - зевнул он. - Того и гляди, засну тут.
- Не надо засыпать... Ругать будут, - испугалась Алай. - Или ещё подумают что...
Она сидела, кусая губу. Тревожно было из-за того, что он сделал, и радостно одновременно. Она опустила работу и вспоминала его красивое, гордое лицо, его тёмную косу, а из шатров доносилась песня, и ночная птица туу изредка вскрикивала у озерца.
- Я с ног сбилась тебя искать. - Утар вскочила в повозку, качнув её, и Алай схватилась за плошку. - Ну что, как работа?
- Плохо. Надо торопиться...
- Ты не закончила ещё? Там Кут опять учуяла... Завтра будет шумно, - улыбнулась Утар.
Алай кивнула ей и вернулась к работе. День пути, и уже торг...
И свадьбы.
Она посидела, пока бусины перед глазами не начали расплываться, потом задула светильник и ушла в шатёр, накрылась стёганым покрывалом и слушала, как в где-то очень, очень далеко воют маленькие степные волки, заставляя волкодавов всех хасэнов поднимать головы и напрягать обрубки ушей.
