— Коваль, демон со мной.
— Вот спасибо, — огрызнулся Балаам. — Ну что, псинка, где тот, что посмел обидеть истинную твоего собрата?
— Не твое дело, — рык вырвался из волчьей пасти.
— А вот и не угадал, пушистик, — демон ухмыльнулся. — Здесь негде спрятаться, — окинул взглядом стены коридорчика с желтоватыми обоями. — Уверен, нам туда. И точно, — радостно воскликнул, не забывая тащить за шкирку оборотня.
— К-к-кто вы такие?! — взвизгнул фальцетом когда-то мужской голос.
— М-да, — причмокнул Балаам. Сухорукое тельце с пивным животиком и намечающейся лысиной жалобно скулило в углу, вращая вылупленными от страха глазами. — Он тронул девочку? — уточнил театрально.
— Он, — прохрипел оборотень.
— Предлагаю развлечься. Фас, — приказал демон, обхватив зверя со спины. — Фас! — острые зубы клацнули у перекошенного страхом лица забившегося в угол мужичка — Ну же! Давай! Сожри его, — разразился хохотом. — Еще, мой верный друг. Фас! Сожри! — а расстояние между волчьей пастью и человеческим лицом неумолимо сокращалось. Оборотень остервенело бился в захвате, пытался вывернуться и ухватить Балаама, но прекращал бесполезные попытки, возвращался к мужику, визгливо скулившему от страха.
— Демон, он мой! — вмешался молодой волк.
— Не угадал. Человек мой! — отпихнул зверя и выхватил мужичка из угла. — Не обессудьте, господа, но черная душа моя. Черные — самые жестокие и самые услужливые, когда понимают, что у них нет другого выхода, как подчиниться хозяину.
— Он мой, — повторил молодой волк. — За угрозу паре и потомству я имею право лишить его жизни!
— Твой по праву, но мой по… э-э-э, по моему желанию. Поверь, ты с ним не сделаешь того, что сделаю я, — демон шептал, не отводя взгляда от человека. — У тебя для этого не хватит фантазии, опыта, смелости. А у меня всего в избытке.
* * *
— Добро пожаловать домой, — Балаам оттолкнул неприятную ему ношу к каменной стене.
Человек стоял на четвереньках и озирался, вглядываясь в темноту.
— Где я? Что вы со мной хотите сделать? — вскочил и заметался туда-сюда. — Почему темно, был же день? — наткнулся на каменную кладку и, хлопая ладонями по тверди, побежал вдоль стены, спотыкаясь и громыхая сброшенной в подвале ненужной утвари. — Кто ты вообще? — спросил, вернувшись к изначальной точке.
Человек дышал часто-часто, а его сердце грохотало, грозя вот-вот остановиться от ужаса.
— Ты в Преисподней, — спокойно ответил демон.
— Что за бред? — взвизгнул мужик. — Я только что был в квартире бывшей.
— А теперь у меня дома, — уверенным шагом Балаам подошел к одной из стен, снял факел и, коснувшись пальцами промасленной части, наблюдал, как занимается огонь. — Привыкай, — он вернул горящий факел на место, — это твой дом на ближайшую вечность, — хохотнул, собирая пальцами гирлянды плотной паутины со стен.
— Я ничего не понимаю.
— Ты в Аду! — голос демона зловеще завибрировал. — Так яснее? — он отряхнул ладони от мусора.
— Я ничего не понимаю, — талдычил человек. — Я ничего не понимаю, — повторял вновь и вновь. — Какой Ад? Какая Преисподняя?
— Обыкновенный. Здесь живем мы, — Балаам расправил массивные крылья, упираясь сгибом в потолок, а кончиками перьев подметая пыльные камни, — демоны, — по его венам полилась лава, а черты лица заострились. — А вы — люди — тут только страдаете.
Мужичок икнул, его ноги дрогнули:
— А-а-а, — закричал оседая.
Балам скривился, прикрыл уши руками:
— Ну что ты орешь? Я же не визжу, как девчонка, из-за порванной сорочки и пиджака. Дорогих, между прочим, — повернулся спиной, раскрывая крылья и демонстрируя испорченную одежду. — Как видишь, все ради тебя. А ты в благодарность хочешь повредить мне барабанные перепонки, — демон сдавленно охнул, закончив говорить. — Зачем же так? — рычал, аккуратно обхватив пальцами металлический прут, легко вошедший в его правый бок. — Ты мне не нравился раньше, — он медленно извлекал металл из своего тела, — а сейчас шкала твоего обаяния ушла в минус, — отшвырнул.
Стирая кровь с пальцев, Балаам развернулся на извиняющееся блеянье.
— Простите, я испугался. Испугался, — мужичок пятился, выставив ладони. — Я не виноват. Не виноват. Я не совершал ничего такого… честно.
— А вот это мы сейчас и выясним. Ты знаешь, что Высший демон видит демонов в других? — Балаам подхватил человека за горло и резким движением припечатал к стене, поднимая до уровня своих глаз. — Покажи мне себя, — впился взглядом. — Да ты хуже, чем я мог представить, — демон оскалил зубы, листая сознание человека, словно открытую книгу. — Как же вы, люди, не цените, что имеете. Измены… измены… измены… а ведь девушка тебя любила. А сегодня ты был готов забрать ее жизнь, — голос завибрировал. — Ты же мог лишить меня великой ценности, — выдохнул откровение, трясясь от гнева.
— Я не понимаю, — слова выходили сдавленными, — о чем вы, — закончил пленник, хватая ртом воздух.
Но демон не слушал, его губы дрожали, а взгляд наливался алым.
— Не убивайте, — прошипел мужичек. — Я хочу жить.
— Ты будешь жить. Я тебе обещаю, — с угрозой ответил Балаам, фокусируясь на человеческом лице. — Твоя жизнь будет невероятно продолжительной.
— Спасибо, — прохрипел человек.
— Зря ты меня благодаришь, — Высший разжал пальцы и брезгливо отер ладонь о брюки, словно он замарался о самое отвратительное, что когда-либо встречал в своей долгой жизни. — Преисподняя трансформирует тебя не только физически. Ты не забудешь прежнюю жизнь, будешь помнить каждый прожитый день. Гадать, а смог бы изменить свою судьбу, — одернул выправившуюся сорочку. — Но никогда не ощутишь удовольствие, что получал с женщиной; заботу или идеализирующую любовь матери; вкус пищи или алкоголя; тепло солнца или прохладу ветра. Ты ничего этого больше не почувствуешь, но будешь помнить об утерянном всегда. В будущем единственным твоим желанием станет прислуживать своей госпоже. Исполнять ее любые приказы по первому зову, — Балаам рассказывал, отступая к деревянной двери, обшитой толстым металлом. — И корчиться в муках, если не сможешь ее порадовать, — демон вышел в неосвещённый коридор, впуская прохладный влажный воздух, не забыв за собой закрыть камеру.
С этого дня пленник больше не нуждался в пище или воде, совсем скоро он заметил, что болезненные спазмы голода в желудке сошли на нет, а во рту перестала пениться слюна. Его взгляд стал различать предметы в абсолютной темноте, слух стал острее, и каменный пол, на котором он лежал, больше не давил на исхудавшие бедра, покрытые синяками.
В тот момент, когда пленник понял, что больше не нуждается во сне, демон посетил его вновь. Он приоткрыл дверь, торжественно сообщив:
— Сегодня твоя госпожа появилась на свет, — распахнул шире, разрешая выйти.
Глава 3. И у удачи бывает плохое настроение
Волчица петляла среди сосен, собственным телом прокладывая путь сквозь колючие кусты барышника. Перепрыгивала через сваленные непогодой массивные стволы деревьев. Из-под ее лап летели комья черной земли вперемешку с рыжими иглами, впивавшимися в мягкие подушечки. Белым пятном она неслась в полумраке, стараясь оторваться от преследователей. Но за спиной тонкий слух улавливал приближавшиеся шаги: преследователи настигали добычу, с каждым мгновением неумолимо сокращая расстояние.
От мысли быть пойманной кровь беглянки наполнялась жаром адреналина заставляя сердце работать на износ. Кислород обжигал легкие, а сбившееся от долгого бега дыхание не желало восстанавливаться.
“Не сегодня!” — пульсировало в сознании волчицы.
“Еще немного!” — уговаривала себя, впиваясь взглядом в кромку леса, где редели сосны.
“В этот раз меня не поймать!” — мысленно праздновала победу, когда в бок врезалось более крупное волчье тело, отбрасывая и сбивая с ног.
— Крис! — вырвалось гневным рыком.
Черный оборотень первым вырывался из-под плотных крон на солнечный свет и обратился человеком.
