и прихрамывая, женщина тут же ринулась к дому.
* * *
В Аниме стояла жара, но дома было прохладно из-за позаимствованных с поверхности и монтированных в стены вентиляторов.
Прошёл уже час после того, как Тэсса выполнила все поручения и после первого же зевка свалилась в сон. Теперь же она проснулась от тяжести в груди, пленившей волю.
Полчище комаров, мух и тараканов сидели на ней, жалили и кусали, рассасываясь тёмными венами по коже. Тэсса хотела было вскочить и изничтожить нечисть, но не смогла пошевелиться. Тьма сковала каждую клеточку тела. Но пленила не только его, но и захватила всю комнату и даже сам воздух своим гниением и тухлостью. Границы потолка, стен и пола стёрлись, истекали чернотой и бурлили неясными образами мерзких, мутных, ползающих и лоснящихся тварей. Уродство, грязь и инфекция оживали на глазах, когда эта жидкая чернота стекала и капала, принимая самые жуткие и кошмарные очертания и формы, едва коснувшись пола.
Тэсса стиснула зубы, напряглась и закричала. Глаза вспыхнули рыжим огнём, и тело извергло волну света, что сожгла всех тварей в комнате.
Тэсса вскочила. Повсюду снова расползались насекомообразные — скорпионы, пауки, многоножки, мухи и тараканы, слепни и оводы, такие склизкие, с разлагающимися тканями хитина.
Вся тьма, от которой не скрыться и не убежать, бросилась на Тэссу. Её руки скрестились над головой и тут же раскинулись по сторонам, и уже вторая ещё более мощная волна света разлетелась по всему дому, где не осталось ни одного насекомого.
Лишь небольшой дымок, недолго витающий в воздухе, вдруг подлетел к Тэссе. Он обогнул её руки, заслонявшие лицо, и впитался в ноздри, уши и рот. В глазах потемнело. Тэсса рухнула. Кожа приняла багрово-глинистый вид, и чёрные змейки вен были единственным, что шевелилось на окаменевшем теле. Мерзкая отрава попала внутрь. Но, в конечном счёте, как ни старайся, она всегда найдёт лазейку в сердце и душу.
* * *
Мать ворвалась в комнату и увидела свою дочь на полу, обезглавленную и сожжённую…
— Нет, нет, нет! — Быстро заговорила она.
В глазах пылала тьма. Но когда женщина подбежала, немного успокоилась. Тэсса не была обезглавлена или сожжена, но пребывала в коматозном состоянии. Тело сумело уцелеть, но не вытолкнуть заразу. Женщина прижалась ухом к груди дочери. Сердце едва билось, но каждым ударом цеплялось за жизнь. Надежда есть, нужно лишь приблизиться к ядру. Мама погладила Тэссу по голове, поцеловала в лоб, затем взяла на руки и направилась к выходу.
Она шагала к ядру и морщилась всякий раз, когда упор приходился на правую ногу. Исцелить дочь, уничтожить семя скверны и очистить город от зла… Хмм… Ходьба выматывала, но шаги не прерывались. С этого пути нельзя свернуть, остановиться или сбежать, можно идти только вперёд, к цели, к искуплению. К прошлому возврата нет.
Мать в отчаянии прошла все коридоры окаменелых улиц, центральную широкую дорогу и поднялась по лестнице на площадку, где находилось ядро. Вот оно, гигантское огниво, окружённое тысячью врагов, которых нельзя бояться, нельзя показывать слабость! Мать стиснула зубы и, скрепя сердце, двинулась вперёд. Она передала всю эфемерность дочери и побрела, будучи уязвимой, к облаку смога, не ведающим жалости и не имеющим чёткой формы, но ведомый страхом и голодом… Это тени целого мира скопились вокруг ядра, чтобы раз и навсегда поразить его своими чёрными бурами. Одна небольшая трещина уже была. Сияние стало чуть тусклее, температура падала, а тени всё буйствовали, распускаясь повсюду чёрным плющом и заражая город ядовитыми порами, приближая точку невозврата, когда ядро планеты почернеет, а тот, кто это затеял, получит своё удобрение.
А что дальше? Вечный холод? Ядерная зима? Какие козни он приготовил в этот раз? Нет! Нельзя думать об этом! Нельзя позволять страху одерживать верх!
Казалось, как бы близко мать не подошла, ничто не обращало на неё внимания, так было, пока она не окунулась в облако живого смога. Тогда тени взбесились и вихрем окутали её.
Открытая, уязвимая и хромая, с дочерью на руках, она брела, разъедаемая мраком. Тьма сдавливала, копошила внутренности, и тысячи плетей высекали молнии по её спине, рукам, плечам и ногам, в чёрных вспышках которых пробуждались худшие из воспоминаний. Насилие, трупы и кровь… Женщина видела в руках мёртвую дочь, рыдала и тряслась, и проглатывала всё это, не верила глазам и растворяла яд в себе, только бы ни одна капля не попала на Тэссу.
— Пандора, прошу, помоги, если не мне, то хотя бы ей! — Мать рухнула в паре метров от ядра, и окровавленные, истерзанные руки выронили Тэссу, по счастливой случайности прямо к ядру, и на девушку пала земная благодать…
Великая жаровня пролила свой животворный свет, и мать, всё ещё раздираемая тенями, плакала и улыбалась, видя как исцеляется её дочь.
Всё облако смога вдруг сотряс хохот. Мать перестала улыбаться, вся как-то сжалась, съёжилась, озябла, а тени будто отступили и принялись сплетаться в один неясный образ.
— Нет… нет… нет… невозможно! — Закричала мать.
— Вообще-то, — произнёс незаконченный образ, — очень даже возможно!
Голова, торс, руки и ноги говорящего оформились в лысого карлика с хлипкими ручонками и ногами-спичками с детскими ступнями. Он шмыгнул и улыбнулся.
— Здравствуй, сестра! Ну что, вот я и албибякнулся. — Карлик рассмеялся, подошёл к Тэссе и потащил её за ногу к ядру.
Женщина раскрыла рот в немой мольбе и вытянула руку, простонала, когда карлик швырнул Тэссу прямо в ядро и начал смотреть на её силуэт, сначала весь из себя такой ясный и чёткий, дёргающийся и сопротивляющийся, но постепенно он угасал, огонь стирал линии и очертания прекрасного тела, пока полностью не растворил их в себе.
Только тогда карлик обернулся к сестре.
— Гори в аду! — Прорычала она и, превозмогая боль, вскочила и бросилась на карлика.
Он осадил её пинком в живот, отчего она упала на колени.
— Вижу твой характер совсем не изменился, всё такой же пушистый. — С усмешкой произнёс карлик. И вздохнул. — Знала бы ты с каким трудом я выследил каждого из вас. Скоро я останусь единственным ребёнком в семье, я надеюсь. — Его нижняя губа выпятилась, и он забурчал. — Папочка и мамочка будут любить меня больше всех!
Мать плюнула ему под ноги. В ответ он зацокал и пригрозил пальчиком.
— Элайя…
— Ранзор… — Прорычала Элайя, и Ранзор, закатав рукава, двинулся на неё.
* * *
По венам разлился огонь, и глаза вспыхнули светом. Человеческая плоть сменилась красной глиной, прочной и твёрдой, удерживающей величайший пламень души.
Тэсса открыла глаза и увидела вселенную
