Я отхожу к двери. Риодан может снять цепи с Лора. Сама я отказываюсь к нему приближаться, пока он без одежды. Лор когда-то сказал мне, что предпочитает «ухаживать» дубиной по голове, потому как время и силы лучше тратить на секс, и я ему поверила. Дубинки в кабинете я не вижу, но тяжелых предметов здесь полно.
— Да ладно тебе, Мак, — говорит Лор почти обиженно. — Пусть думают, что я при-йа, жалко тебе, что ли? Что я тебе плохого сделал? У меня моральная травма. Эта дрянь заставила меня называть ее «госпожой». И мне необходим старый добрый секс, чтобы облегчить свои страдания. С парой сексуальных «да, господин». Или с сотней. Что в этом плохого?
Я поднимаю ладонь, готовясь прижать ее к стене.
— Ну серьезно, милая, я обещаю поправиться через несколько недель. Я не буду затягивать. Это же джек-пот. В обмен я сделаю что-нибудь для тебя. Что угодно. Только скажи. Ну, не совсем что угодно. Но должно же быть что-то, чего ты хочешь.
Я улыбаюсь и убираю руку, прежде чем она коснулась панели.
Пять минут спустя я открываю дверь и качаю головой, а в глазах моих стоят слезы.
— Мы опоздали, — говорю я Риодану. — Принцесса исчезла, но я пришла слишком поздно. Она уже превратила Лора в при-йа. Собери всех блондинок, которых сумеешь найти, и помести его куда-нибудь в укромное место. Побыстрее. И на твоем месте я бы не приближалась к Лору. Выглядит он жутко. Ты не захочешь запомнить его таким.
— Эта Принцесса способна превращать нас в при-йа, — говорит Риодан.
— Боюсь, что да.
Я направляюсь к Бэрронсу пружинистым шагом. В конце концов, я получила сегодня то, что хотела: один из Девяти задолжал мне услугу, а это равноценно по весу волшебному фейскому порошку. И теперь я наконец смогу заняться сексом с Бэрронсом, а судя по тому, как он на меня смотрит, сегодняшняя ночь будет очень долгой и очень жаркой.
— Не туда пошли, — говорит Риодан у нас за спинами.
Я оборачиваюсь через плечо.
— О чем ты? Мы возвращаемся в книжный магазин. Я сделала то, о чем ты просил. Избавилась от Принцессы.
— Ты только что сказала мне, что она может превращать нас в при-йа и что наши барьеры не мешают ей перемещаться в стенах моего клуба. Ты останешься здесь и будешь охранять нас от Принцесс, до тех пор, пока мы не разберемся с ситуацией. Свободные комнаты вон там. — Риодан указывает в противоположную от выхода сторону. — Возможно, в следующий раз ты сделаешь то, что должна была сделать сегодня. Убьешь ее.
Моя походка перестает быть пружинистой.
— Ты не просил меня убить Принцессу.
— Это было очевидно.
— Нет, не было, — раздраженно говорю я. — Я воспользовалась твоей же инструкцией к «переговорам с Принцами». А всех своих приближенных ты отправил в страну Фейри. Мне некого защищать.
— Я все еще здесь.
Я поднимаю глаза на Бэрронса, который перестал шагать и внимательно, прищурившись, меня рассматривает. Выглядит он так, словно собирается что-то сказать, но затем, передумав, скрещивает руки на груди.
— Мог бы встать на мою сторону, — ворчу я. — Сказать Риодану, что мы возвращаемся в магазин, и точка.
Бэрронс слабо улыбается.
— Едва ли будет справедливо, если ты станешь защищать только меня.
Он чуть-чуть выделяет голосом слово «защищать», и это его выдает.
Не знаю как, но Бэрронс понял, что я солгала. И это открытие его забавляет. Похоже, он будет сидеть и наблюдать за тем, как все пройдет, как я буду все сильней запутываться в клейкой паутине, которую сама же начала плести.
Похоже, Бэрронс действительно устал от моей «идиотской пассивности». Как и я.
Но сегодня я узнала, что это гораздо лучше идиотской активности.
Запертая в «Честерсе» без возможности избежать компании прилипчивых сталкеров, вынужденная на ежедневной основе мириться с обществом Риодана, окруженная монстрами, с личным монстром внутри, я опасаюсь, что на этом все не закончится.
Я остановился поменять обойму[34].
Джейда
Ей необходимо убить.
Намерение — это сила, а ее намерениям сегодня помешали.
Не важно, что перекрыта одна улица. Доступна другая. В том направлении, куда она движется, находятся двое из ее списка. Они будут убиты не так, как ее предыдущая предполагаемая цель, быстрее и менее жестоко, чем они того заслуживают. Их преступления многочисленны, но, в отличие от Невидимой, которую она искала, они всего лишь люди.
Людей она уничтожает быстро.
Она не получает удовольствия от убийств. Удовлетворение приносят собранные долги, подведение баланса. Есть те, кого она будет защищать любой ценой.
Когда она заворачивает за угол и выходит на слабо освещенную улицу, ее взгляд поднимается к разбитому фонарю, затем опускается к чуть прикрытой туманом брусчатке и снова поднимается.
Она останавливается, чтобы рассмотреть получше: Невидимая кровь капает с разбитого стекла на месте бывшего плафона; множество кусков неподвижной плоти Феи собраны в кучу; небольшая горка человеческих останков украшена цветами, аккуратно уложенными сверху; отпечатки шагов в разбросанном мусоре, следы крови и потеки зеленого цвета создают схему движения.
Она подходит ближе. Кто-то поместил поверх цветов документы с фотографией погибшего человека, чтобы его могли найти и опознать — даровать благословенную уверенность тем, кому он был небезразличен, а не оставлять их в бесконечном ожидании, когда их отец и муж однажды вернется к родному порогу.
Если бы не цветы, она сочла бы это актом мести, но не сочувствия.
Убийца, за которым следовал милосердный прохожий?
Она закрывает глаза, анализирует, оценивает, сопоставляет увиденное и то, что она начала понимать о людях и монстрах за годы своей войны. Руководствуясь логикой, она методично воссоздает события, происшедшие на этой улице.
Кто-то убил Фею и нечаянно изрубил в процессе человека.
Кто-то убил ее Фею.
Будь у нее чувства, которых у нее нет, ее охватили бы эмоции в диапазоне от потрясения до ярости.
Но ничто не искажает ее спокойных черт. Кто-то другой внес поправку в ее баланс. Она хочет знать кто.
Она подходит ближе к куче Невидимой плоти, замечает пальцы с присосками, серую кожу.
В каждом куске — отдельная рана от копья, что гарантировало смерть расчлененной, но все еще живой Фее.
По форме ран она определяет убийцу.
Имя убийцы также значится в ее списке.
Она жаждет заполучить оружие. Когда она завладеет им, ее невозможно будет остановить.
