Контар снова выругался и поспешил к выходу:
– Пойду поговорю с людьми.
Димар кивнул и с тоской посмотрел на недоеденную рыбу. Звенящие тарелки отняли всякую радость от трапезы. Поднялся из-за стола и подошел к окну. Большую часть обзора прятали кустарники, но вверху проглядывался кусочек моря. Сказывалось, что замок построили на холме. Димар прищурился и посмотрел на воду. Потер глаза. Вдалеке явно виднелись паруса. Похоже, к острову приближался корабль, и, судя по размеру пятна, не один.
* * *
Олаф отлично понимал, что давно раздражает всех на палубе, но остановиться не мог. С настойчивостью, достойной лучшего применения, вышагивал туда-сюда то вдоль бортов, то по причудливой диагональной траектории, огибая стоящие тут бочки, сундуки и другие прелести. Знал: место бросить якорь еще нужно поискать, но легче от этого не становилось. Ожидание тяготило. Еще чуть-чуть, и он готов был отправиться к острову вплавь. Да что угодно, лишь бы лишний раз обнять Сальмарис! Прижать к себе крепче, погладить по голове и убедиться, что все в порядке.
Визит к отцу лишил последних иллюзий. Король хотел получить неуязвимую армию, и цена за желаемое его не интересовала. Его величество уже продумал план реванша соседям и отказывался обращать внимание на аргументы против очередной свары. Любой приручивший остров сейчас мог надеяться на почет и привилегии, если поддержит монарха, и на страшную королевскую месть, если пойдет против. Олаф собирался прокрасться по границе. Правда, пока не понимал, как именно это удастся сделать. Но очень надеялся найти что-нибудь полезное в библиотеке Сальмарис.
Наконец корабль бросил якорь и на воду спустили шлюпку. Олаф поспешил занять свое место. Улыбнулся, прикидывая, как расскажет любовнице, что у них есть общий сын. Представил ее удивленный взгляд и едва заметный румянец на щеках. Нежный поцелуй после. Теплые ловкие руки, настойчивые ласки и торопливо бьющееся сердце. Прикрыл глаза. Сейчас он доберется до своей чародейки и очень долго никуда ее не отпустит.
Сошли на берег в знакомой бухте недалеко от замка. Подоспевшие навстречу местные выслушали гостей и, усадив в лодку лоцмана, отправили всех, кроме Олафа, обратно. Чтобы разгрузиться, кораблям следовало подойти ближе, и жители острова обещали помочь. Чародей не стал вмешиваться: пусть разбираются сами. У него есть дела поважнее. Улыбнулся выглядывающему из-за тучки солнышку и поспешил в сторону замка.
На побережье знакомо пахло истлевшими водорослями и дул прохладный ветер, но почти не слышалось прибоя. Будто волны, крадучись, охотились за огромным зверем. Или песок умудрялся выпить их силы еще до удара о землю. Олаф направился подальше от воды, неестественная тишина настораживала и будила неприятные предчувствия. Гнал сомнения и страхи. Ни с Сальмарис, ни с сыном просто не должно было ничего случиться. Кому придет в голову обижать чародейку, от настроения которой зависит жизнь на острове? Разве только не вникающим в суть чужакам…
Ускорился, когда желание обнять затмило все мысли. Что там выйдет с магическим камнем, дело третье, зато сейчас он в полной мере воспользуется положением героя. Того, кто вернул артефакт в родные края. Лишь бы Сальмарис не была занята какой-нибудь малозначащей возней.
Чуть не повредил лодыжку, проглядев очередную трещину. Выругался и немного сбавил темп. Ухмыльнулся. Еще не хватало явиться к женщине, прихрамывая на одну ногу! Задумался, где искать Сальмарис, и решил заглянуть для начала в кабинет. Даже если сладкая не на месте, рядом есть секретарь, который подскажет, где искать госпожу.
В знакомом коридоре царило небывалое оживление. На повороте маячили двое местных солдат при оружии, около двери секретаря лениво посматривал туда-сюда один из замковых магов. Немолодой мужчина оперся на выступающую из стены опору и, похоже, изо всех сил боролся со сном.
Из кабинета секретаря вышел высокий, одетый в полосатый балахон брюнет. Олаф втянул носом сопровождающий гостя пряный запах и поморщился. С чего это тут ошиваются жрецы огненного бога? Сальмарис говорила, что те появляются у храма морского владыки, только когда с магией совсем плохо. Что должно было случиться, чтобы его чародейке потребовалось их присутствие?
Метнулся к двери в ее кабинет и дернул ручку. Бесполезно!
– Госпожи здесь нет, – подал голос маг. – Поговорите с господином Тадиром.
Олафу стало не по себе. В груди засел противный холодок, и сердце замедлило бег. Все-таки что-то случилось, пока он гостил у отца? Подошел к соседней двери, дернул за ручку и перешагнул порог. Тадир поднялся с места и поспешил обогнуть стол так, чтобы быть ближе к окну. Олафу показалось на мгновение, что советник испугался его. Или не ожидал увидеть. Уж больно Тадир походил на застуканного за воровством семейных денег юношу. Куда только пропали сосредоточенное внимание и крокодилья хитрость? Сейчас он больше напоминал зайца.
– Что произошло с госпожой Сальмарис? – без лишних предисловий поинтересовался Олаф, размеренно приближаясь к столу, за которым прятался советник. Поморщился. В кабинете пахло расплавленным воском, и сейчас этот запах раздражал: – Я хочу ее видеть. Немедленно.
Сжал кулаки и, сам того не замечая, размял плечи. Если с головы его сладкой упал хоть один волос, он за себя не ручается. Тадир тяжело сглотнул и покачал головой. А потом поднял голову и смерил гостя решительным взглядом.
– Не думаю, что вас обрадует встреча с ней, – прохрипел сухо и хватил ртом воздух. Прочистил горло и продолжил: – Господин Вортар ударил госпожу ритуальным ножом, и сейчас дух нашей хозяйки витает где-то между водной гладью и кипящей лавой. Я спас ее, но с раной помочь не могу.
Олафу захотелось выть. Вот зачем, спрашивается, оставил ее одну? И что делать теперь?
– Она жива? – поинтересовался, сам не веря в то, что произносит эти слова.
Тадир вздохнул и обеими ладонями почесал шею, будто проверяя, соединяет ли та еще тело и голову, или уже нет.
– Пока жива. Но нож из храма особый. Мы используем его для казней. Если после обычной раны саламандра довольно быстро приходит в себя, спокойно отращивая даже новые лапы, то после раны храмовым ножом плоть не заживает никогда. Каждый день приносит госпоже только дополнительную муку. И вряд ли будет избавление.
Олаф поежился. По спине пробежали противные мурашки. Захотелось ударить по столу в бессильной злобе.
– Где Ладир? – выдавил он и тоже поспешил прочистить горло. Заговорщик-язык так и норовил прилипнуть к небу.
Лицо советника пошло бурыми пятнами. Он вздохнул и покачал головой.
– Не знаю. Должно быть, убежал, пока я возился с госпожой Сальмарис. Но он где-то рядом, я уверен. Далеко ему не удрать, он всего лишь семилетний мальчишка.
– Вы что, не искали его? – прорычал Олаф и снова сжал кулаки. Показалось, кровь от злости ударила даже в уши и те запылали огнем. Как эти люди могли оставить ребенка без присмотра?
– Он бесполезен, – пробормотал Тадир и отступил на шаг. Подальше от разъяренного собеседника.
Олафу до дрожи в пальцах захотелось крепко ухватить этого глупца за шею. Что значит, Ладир бесполезен? Он просто не может лишиться сына раньше, чем тот обо всем узнает! Тадир, похоже, понял его немой вопрос, нахмурился и пустился в объяснения:
– Хранитель кристалла распределяет магию. Собирает силы жителей, преобразует их с помощью камня и возвращает кратно больше. Без подпитки мы лишимся второй ипостаси и умрем. Но кристалл сам выбирает хранителя. Восемь лет назад наш правитель прогневал камень и тот оказался служить ему. Госпожа Оливарис хотела занять место брата, но кристалл отверг и ее. Госпоже Сальмарис пришлось повзрослеть раньше положенного, чтобы пройти испытание. Ребенку оно не по силам. Кого-то со стороны камень не подпустит. Наша единственная возможность спастись сейчас – вылечить госпожу. Не до мальчишки.
Олафар усмехнулся. Похоже, дай Тадиру волю, он и морских пожирателей пригласит править. Лишь бы не бояться за свою шкуру. Рядом с отцом тоже бывали такие, обычно недолго. Его величество видел в них угрозу и избавлялся от подобных придворных при первом удобном случае.
