Когда Хэйден начинает водить языком вокруг её клитора, Николь стонет вслух, а затем в растерянности закрывает рот рукой. Голубоглазый усмехается про себя, радуясь тому, что она стонет. Его язык продолжает выводить чудаковатые узоры, заставляющие рыжеволосую содрогаться от каждого движения. Ему хватает пары минут, чтобы довести её до состояния крайнего возбуждения.
Все её мысли концентрируются только на его языке, умело доставляющим ей удовольствие. Руки и ноги у неё давно стали ватными и непослушными, а внизу живота поселилась приятная тяжесть. Эта тяжесть постепенно скручивалась в тугой комок, готовый взорваться в любую секунду. Предчувствуя оргазм, Николетта напрягает все тело и сжимает пальцы на ногах с такой силой, что её ногу едва не хватает судорога. Райнхард чувствует её дрожь и напряжение своим языком и, желая довести начатое дело до конца, хватает горошину её клитора губами и начинает настойчиво посасывать. Этого хватает, чтобы она вскрикнула и достигла оргазма.
Обычно её отпускало практически сразу, но в этот раз спазмы и не думали прекращаться. Ника свернулась калачиком, пытаясь отдышаться и прийти в себя после такого бурного окончания. Её все еще потрясывает после оргазма, когда Хэйден аккуратно поворачивает её на живот. Рыжеволосая не понимает его амбиций, пока её бедра не касается твердый от возбуждения член.
— Подожди… я пока не…
40 Глава
Хэйден не планировал второго захода, обычно и одного раза хватало, но её стоны и оргазм возбудили его до предела. Сейчас он не мог сказать себе: "Успокойся, забудь и ложись спать". Конечно, брюнет понимал, что ощущения после оргазма могут быть совсем иные, но не мог противостоять желанию своего внутреннего зверя. Почему именно она? Почему именно она так сводит его с ума? Почему и он сам, и его волк желает её? За последние недели он получил столько оргазмов, сколько не получал за последние десятки лет, но почему желание никуда не уходит? Обычно после нескольких раз ему все это надоедало, а девушки переставали его привлекать, но с ней все по-другому.
Наклонившись к той, он целует её волнистые рыжие волосы и вдыхает их аромат. Её запах изменился, да. Стал более терпким и пряным, но все равно оставался приятным и родным. Ему не нравился собственный запах, но, даже если она и станет пахнуть как он, оборотень не имеет ничего против. Он не против, если она сменит цвет волос, внешность или имя, для него она все равно останется такой же.
Райнхард знает, что это любовь. Знает, но не хочет этого признавать. Любовь причиняет боль. И, чем сильнее ты любишь, тем больше ты страдаешь в конце, а ведь конец рано или поздно настанет. Ничто не вечно, будь то люди, ведьмы или же оборотни. Он просто целует её волосы и не думает ни о чем другом. В этом номере есть только она и он, и самое время заняться кое-чем интересным.
Мужчина недолго с ней церемонится: быстро оглаживает её аппетитные бедра и тут же притягивает её к себе. Николетта поначалу пытается сказать что-то в качестве протеста, но прерывается, как только его член погружается в неё. Ощущения странные не только для неё, но и для него. Его член после оргазма еще остался чрезмерно чувствительным, и, когда её стенки сжимаются вокруг него, это причиняет небольшой дискомфорт.
В отличие от него, Оулдриж, напротив, поначалу почти ничего не чувствует кроме чувства наполненности. Ощущения приходят в норму после того, как он делает первый толчок, растягивая её изнутри. После оргазма она чертовски влажная, и, когда первый толчок сопровождается хлюпающим звуком, Ника краснеет и закрывает лицо руками.
— Ах… пожалуйста, не надо, — мямлит рыжеволосая пересохшими губами.
Он не может выполнить её просьбу. Когда угодно, что угодно, но только не это и не сейчас. Хэйд не собирается мучиться со стояком, когда эта привлекательная особа с охренной грудью и ж*пой лежит рядом с ним.
— Надо, — твердо и уверенно произносит оборотень, погружаясь в неё на всю длину.
— Н-нет… — шепчет Николетта, чувствуя его глубоко внутри.
Её пугало, когда он касался какой-то её точки изнутри. Еще больше её пугала мысль о том, что это может повредить ребенку, если она окажется беременной. Не желая испытывать судьбу, рыжеволосая выставила руку за спиной и уперлась ею ему в пах, чтобы он не входил в неё до самого упора. С одной стороны — ему это не нравилось, а с другой — в этом что-то было.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — спросил Хэйден, поглядывая на её руку.
— Мне немного больно, когда ты входишь полностью, — сказала Ника. Сейчас никаких неудобств она не испытывала, но предполагала, что так оно и будет, когда ощущения вернуться к ней.
— И что мне делать, если я хочу полностью быть в тебе? — с ухмылкой спросил Райнхард ей на ушко.
Он специально прильнул животом к её спине и поцеловал Нику в лопатку, заставив все в её животе помутиться еще раз. При этом рука её больше не спасала от его полного проникновения. Ей не было больно, но ощущения были довольно странные.
— Хэйден, пожалуйста…
Николетта и сама не знала, как продолжить эту фразу.
— Пожалуйста, что? — промурлыкал он.
— Пожалуйста, двигайся? — мужчина поцеловал её в шею, вызвав волну мурашек по всему телу.
— Пожалуйста, наполни меня до краев? — не унимался оборотень.
"Пожалуйста, помолчи", — хотела сказать Николетта в ответ, но сдержалась, прикусив свою губу. Его шепот в совокупности с такими сексуальными фразами очень возбуждали. К ней постепенно возвращались ощущения, и приятное тепло вновь разливалось внизу живота.
— Почему ты молчишь? — спрашивает брюнет, а затем делает внутри неё медленный толчок.
Он делает это специально, чтобы немного подразнить её. А что? Пусть она больше не говорит о том, что она этого не хочет, когда её тело реагирует на него иначе. Ответа от Оулдридж опять же не последовало. Впрочем, сейчас она была такой красной и смущенной, что из её рта даже стоны не вырывались.
— Может, мне стоит двигаться быстрее? — он откровенно над ней издевается, медленно задевая её чувствительные точки.
Девушка уже почти не дышит в предвкушении нового толчка и погружения. Сердце бьется так быстро, что она слышит пульс в собственных ушах, и кажется, что матка внутри пульсирует вместе с ним в одном темпе.
— Да, пожалуйста… — наконец выдавливает из себя Николь. Кажется, что это смущение и стыд никуда не уйдут и после десятков лет.
— Ха. Тогда тебе стоит подвигать бедрами, — Николетта могла поставить руку на отсечение, что он сейчас коварно улыбался за её спиной.
Стараясь не умереть от смущения, Николь опирается руками о кровать и делает то, что хочет Райнхард. Она медленно покачивает бедрами из стороны в сторону, пока брюнет находится в ней. Эти манипуляции позволяют ему полностью почувствовать то, какие узкие у неё стенки влагалища. Брюнет твердеет еще больше, возбуждаясь не только от ощущений, но и от вида её покачивающихся бёдер в целом.
— Черт, какая же… — оборотень не договорил, сжимая челюсти и делая в ней несколько отрывистых толчков, отчего она довольно громко простонала, прогибаясь в спине.
Желая погрузиться в неё еще глубже, голубоглазый хватает её за плечо и проникает в неё с новой силой. Рыжеволосая все еще пытается сдерживать его напористость своей рукой, но не так активно, потому что чувствует, как где-то глубоко сжимается нервный комок, ответственный за близящийся оргазм. Впрочем, ей не дано было его ощутить, да и не нужно было (это был бы перебор), поскольку Хэйден после нескольких мощных толчков кончает в неё. Ей приятны его пульсации во время оргазма, но то, что он изливается в неё, не очень практично.
Его жидкость довольно неприятно стекает по бедрам, когда он выходит из неё. Даже после душа она иногда замечает её на своем нижнем белье. Почему им не пользоваться презервативами? Ника стесняется задать ему подобный вопрос, тем более, он сказал, что ощущения при защищенном сексе гораздо хуже, только вот что теперь делать, если они станут родителями?
