Я планировала конкретно напиться, и мне было бы трудно удержать равновесие на каблуках.
Пришлось заплатить за столик, так как все места были забронированы, а мне не хотелось отступаться от намеченных планов.
Я заказала только виски и лимон. Пить было противно, поэтому первые три бокала я опрокинула залпом. После длительного воздержания от алкоголя хмель завладел мной быстро.
— Дама пьёт в одиночестве? — раздался за спиной слащавый мужской голос.
Я только отметила, что слова прозвучали на чистом русском языке, но никакого удивления и прочих эмоций у меня не появилось.
— Не знакомлюсь, — ответила я.
— Я видел вас сегодня… эм-м… с мужчиной-инвалидом. Это ваш муж?
— Я же сказала, что не знакомлюсь, — уже с раздражением отозвалась я.
— И, тем не менее, вы пьёте здесь, вместо того, чтобы заказать алкоголь в номер. Значит, вы пришли сюда развеяться, и в этом я могу помочь. Я Геннадий.
На вид ему было около сорока, одет умеренно прилично, речь хорошо поставлена, жесты уверенные, без ужимок. Лицо его было мне незнакомо, в информационном поле тоже не нашлось ничего подозрительного о нём. Однако почему он заговорил со мной именно на русском языке? Откуда узнал?
Я не стала называть своё имя в ответ, мужчина продолжил:
— Знаю, вы будете против, поэтому я не спрашиваю разрешения присесть, — сказал он и взял соседний стул. — Никакого подвоха и розыгрыша, честное слово. Вы здесь впервые?
— Мне позвать охрану? — не выказала я приветливости.
— Я настолько плох?
— Для меня да.
— Мы, русские, — самый хмурый народ на всём белом свете. Зато самый прямолинейный: у нас всё написано на лбу. И раз я для вас слишком плох, значит, вы ещё недостаточно выпили.
Я усмехнулась, мужик продолжил:
— Хотя алкоголь — весьма сомнительное средство для раскрепощения.
— Что вам от меня нужно? — поинтересовалась я.
— Ваше общество на этот вечер. Вы единственная русская женщина в этом ресторане. Не подумайте превратно, я не какой-нибудь казанова, просто я недавно развёлся и скучаю по женскому обществу.
— А на самом деле?
— Я искренен с вами… Могу показать вам паспорт. Вот… — он достал из кармана документ: Перов Геннадий Анатольевич, 1995 года рождения. — Знали бы вы, как плохо бывает мужчине без женщины…
— И вы хотите, чтобы я предала своего мужчину и легла с вами?
— Вы уже предали его.
— ??? — я кинула на него вопросительный взгляд.
— Я наблюдал за вами. Судя по тому, как вы ведёте себя с ним, как вы нервничаете, раздражаетесь и… сбегаете, чтобы напиться. Это всё знак того, что ваша любовь мертва.
— Да вы психолог, — саркастично резюмировала я и осушила бокал.
— Я лишь предположил. Так я прав? Или вы боитесь признаться себе в этом?
— У вас со мной ничего не выйдет.
— Заметьте, я вам ничего не предлагал. Вы сами об этом подумали.
— Это попытка перекинуть инициативу на меня?
— Я прощупываю почву. У вас потухший взгляд. Вы несчастны и скептически настроены к новым людям.
— Верно. Хотите, чтобы я поделилась с вами своим несчастьем?
— А вы готовы поделиться?
— Почему бы и нет, — ответила я и абсолютно откровенно добавила. — Может, тогда вы перестанете докучать мне своей назойливостью.
— Уверяю вас, моё общество может быть весьма приятным. Хотите, я угощу вас выпивкой?
— Ну, давай.
— О, мы уже на «ты»? — улыбнулся Геннадий, словно половина победы уже у него в кармане. — Так как, говоришь, тебя зовут?
— Кончай этот фарс.
«Диана, это небезопасно», — вмешался Дилан, внимательно слушавший наш разговор.
«Мы просто играем», — пьяно усмехнулась я.
— А всё-таки?
— Тебе принципиально моё имя?
— Ну, вот опять этот страх общения. Не волнуйся, твой муж ничего не узнает, обещаю. Если хочешь, можешь назвать мне не своё имя, чтобы я мог хоть как-то к тебе обращаться.
— Диана.
— Имя женщины с тяжёлой судьбой. Ты веришь в силу имени?
— Не особо.
— А во что веришь?
— В силу призвания.
— И в чём же твоё призвание?
— Я санитар.
— Это как волк — санитар леса? — удивительно точно угадал Геннадий.
«Да кто он, чёрт возьми, такой?» — не могла понять я, но внешне постаралась не показать своего разгоревшегося интереса.
— Да, только не леса, а общества. А вообще я медработник.
— Ха-ха-ха, моё воображение уже нарисовало жуткие картины. Я уж было подумал, что ты наёмный убийца. А здесь вы на отдыхе?
— Да, реабилитация. Мы же не будем говорить о моём муже?
— Поговорим о приятном? Ты впервые здесь?
— Да.
— Нравится?
— Довольно неплохо. Но это скучная тема.
— Я заметил, что ты не задаёшь встречных вопросов.
— В этом нет необходимости.
— Можем переместиться в мой номер, не будем тратить время зря, — попытал он счастья.
— Ты обещал угостить меня алкоголем, — напомнила я.
— В номере есть бар.
— Понятно, — я сделала вывод, что Геннадий — типичный жмот.
— Идём?
— Я передумала, — и отвернулась от него, глядя на сидящих за столиками отдыхающих.
Мимо проходил официант, и я заказала у него бутылку коллекционного виски, баснословно дорогого.
Геннадий, по всей видимости, не понял намёка и продолжил сидеть напротив.
— Ты ещё здесь? — я подняла на него взгляд. — Свободен.
В это время он как раз заглянул в меню, чтобы посмотреть, сколько стоит
