их подчиняя. От отпрысков собственных требовал больше, чем мальчик — подросток способен понять и осилить. Они же без опыта должного, часто работу к провалу вели, за что безустанно отец их карал. Сезоны и луны спустя, отправилась, также к Аиду сестра, бледноликая. Другую, безмерно красивую деву, гигантская птица стащила. За годы страданий они потянулись друг к другу всё ближе. Один брат послушный, который боиться богов, что текст мой бобриный не смел изменить ни на звук. Иной брат не терпит указки. Контроль ненавидит и помнит, должно быть, о власти отца. Старший пытался забыть о беспомощной юности, когда силу над младшем почуял. А младший, покорный дитина, и рад, что стабильность и щит в бороде Капанея увидел. Но доброй гармонии нет в них…Но верю в тебя…
Тут Юпитер замолчал, обернулся на центуриона, и с противоположного конца хижины приблизился к нему с раскинутыми руками
— О, Квирит! Я верю и знаю, что вместе с умами другими ты будешь полезен. Идеи, о Фавст, что мыслишь о братьях из греции — слышу! И приму ко вниманию. О! Имею я планы великие, о которых я с радостью позже тебе расскажу. Но пока не пришли мертвецы — вопрашай, что угодно, я готов отвечать!
— Хм…как эти мертвецы связаны со мной? Их заданием было убийство меня и они оба об этом знали изначально?
— Те двое лишь пешки в идеи великой. Сперва разлучили, пираты, влюблённых, оставив мужчину в живых. Но после устроили бунт, негодяи, за что понесли наказание. А год, когда ровный часы отсчитали со смерти прекрасной невесты, стал римлянин целью желанной. Но ты показал, как можно философом быть нерушимым, что прошлое ценит и помнит, и в новое путь пробивает сквозь слёзы. Так встретились мы.
— О Ю…Так это всё же ты и твой больной план?! — центурион яростно сжал рукоятку меча так, что на коже остались отметины, но понимал, что боги усмирят его быстрее, чем он обножит меч
— Не важно как видишь ты план мой, о Фавст, важно, что правильно он завершился! Стало убийсто любимой жены той причиной, что проверило душу твою в третьей жизни. Ты явил себя достойным другом мудрости.
Центуриона накатывал гнев, но сжимая губы, вдыхая глубже и закрывая глаза, он старался усмирить его, чтобы встречать слова Юпитера без эмоций
— Мудрость в страданиях и убийствах?!
— В том, Фавст, как ты с ними справился. Ты мог бы тома философии грзыть и сидеть за научными книгами, но видеть хотел я тот шанс уникальный, когда муж, потомок из Трои великой, в стрессе сильнейшем и будущем тёмном, ведёт свою жизнь. Ты не сдавался и нёс память и наследие мыслей жены, пытаясь меняться. Жена бы гордилась тобой!
— А ты не думал, что после такого я не прощю тебя и однажды сам стану подобен Капанею?
— Значит…Татрара тьмой насладишься и ты, — Зевс замолчал, сщюрив глаза, а затем в хохоте продолжил- но ты не станешь подобен ему! Хаха, скоро всё будет иначе. Даже лучше, чем было.
— А если бы они убили меня? Если бы всё пошло не по твоему больному плану?
— Слово “больной” — забудь. Иначе лучше не станет и я разозлюсь на тебя. На счёт братьев… я знал, что те двое не могут жить в мире и каждый друг другу костыль. А костыль — хромота, хоть и делает жизнь поприятней. Между ними всегда напряжение и убить бы тебя, о квирит, не смогли бы те души. Вот, послушай, наказал Ипакосу я, что править братцем он должен, хотя вечно привык подчиняться. Капанею же нужно спеть гимн в мою честь, хоть богов этот грек ненавидит. В твоём образе мыслей возможно представить, как пассивная роль помыкает, а дух — доминант, без стеснения внемлит и темем кивает? Они не учились менять свои роли. А пока бы бранились, ты бы смог и сбежать.
— Кхм…а что за третья жизнь?
— Узнаешь всё позже от жрицы
— Жрицы? Я увижу жену, если говоришь, что всё станет даже лучше прежнего? Или ты про что то другое?
— Жрица расскажет о том, что ты и не чаял. Имей терпение. Качество это не менее ценно иных, если хочешь гулять по полям философским. Станет же лучше, когда тест вековый ты пройдёшь и родишься опять, доказав плодовитость и ценность ума.
— Что…?где? Полям? Серьезно?
— ХАХАХА! Давай я лучше расскажу о бобрах? Ты должно быть не знаешь, зачем им твой глаз?
— О Юпитер…бобры…глаз, это тоже часть твоего плана? Получается и глаз ты вернёшь вместе с женой?
— Честно признаюсь, я тоже не знаю…нужно спросить у Мойр неподвластных. Я лишь написал постыдные строки, чтобы скелет золотой прочитал, доказав свою верность указу. И тогда, я заверил его, он получит Зевса поддержку, чтобы брата найти и проклятие снять. Он слово в слово читал, хотя малоберцовую кость его грызли бобры. Вскоре ты появился. Тут потомок, могучий, Энея, доказал свою храбрость не в битве с людьми, а в невиданном месте мистической силы. Тут же придумал стихи, что бобров усмирили.
— Они как то сами в голову пришли… А что ты будешь делать с бобрами? Насколько они разумны?
— Я ещё не решил их судьбу. О причине триумфа бобров в медицине и архитектуре искусной — узнешь от жрицы.
— Хм…ладно. Если так много тебе известно, тогда какова причина моего быстрого выздоровления после операции? Я присутствовал при нескольких операциях, но никто так быстро не шёл на поправку. Даже при самых опытных врачах.
— Mundus patet лишь несколько дней в году длиться, нельзя было ждать пока сам исцелишься, ибо Мойры, за пряжей, обмолвились речью, что в городе призрачном встречу сулит судьбоносную. Капаней же, с иной стороны, мог уйти далеко, и Зевс, добрый демон, чтобы время сберечь, отправил к тебе Асклепия, бога здоровья. По нужде инструменты с собой взял и отдал скелету. Операцию кончили здраво и чтобы проправился ты поскорее, сын Аполлона, бог врачеватель, прильнул к недвижимому телу и несколько капель нектара дал выпить, покапав на римские, тёплые губы. Так стремительно быстро пошёл на поправку.
— Как непривычно слышать непрекращающиеся стихи…А что на счёт появления мертвецов? Скелет, например, сам вылез на землю благодаря празднику?
— Скелет с золотыми костями — прекрасное средство, чтобы проверить тебя и ко мне привести. Он послушный. А праздник, удобный предлог для того, чтобы душу любую забрать из аида и без трудностей лишних отправить к живым.
— О Геркулес…невероятный цинизм. “Он послушный”. Я знаю, что в глобальных стратегиях простые солдаты,
