будто не мог совладать с собственными мыслями. Моё появление он совершенно не заметил, даже не повернув головы. Решила не привлекать к себе внимание, тихо сбросила пальто, повесив на крючок и мышкой скользнув в свой уголок. Именно в этот момент заметила, как Глеб бегло глянул на меня, задержал взгляд, улыбнулся краешками губ. В текущей ситуации это означало высшую похвалу.
Прислушавшись к рассказу поняла, что парень говорит о фотографиях, разложенных у Глеба на столе. Судя по напряжению, сквозившему в голосу, они его не на шутку тревожили и даже пугали.
Оказалось, что эти фотографии он нашёл в шкатулке своей бабушки. Она хранила их всю жизнь, редко перебирая. У него были смутные воспоминания, что в детстве она несколько раз показывала ему их. И ему нравилось разглядывать снимки и слушать бабушкины рассказы о том, кто там изображен. А потом они исчезли. Будто она их почему-то спрятала. Несколько месяцев назад бабушка совсем сдала, и они решили прибрать в её комнате, сделав её более функциональной для немощного человека. Вот тогда в дальнем углу шкафа и обнаружился свёрток. Бабушка почти не могла говорить, но им удалось понять, что она просит её не открывать его. Уверенные, что это всего лишь проявления старческой деменции он с матерью развернули. Кадры и пленка веером посыпались на пол. Он наклонился подобрать одну из них, бабушка свхватила его за край майки в мольбе не делать этого. Но не могли же эти фотографии просто валяться на полу, как бы оправдываясь то ли перед Глебом, то ли перед собой, то ли перед бабушкой, дрогнувшим голосом произнёс мужчина. Взяв фото, не удержался рассмотреть его. Судя по всему карточка была сделана давно. Бабушка была совсем молоденькая, рядом бодро улыбался дед, бывший тогда мужчиной в самом расцвете, слева и справа от них мальчишки, его дядьки. Талии бабушки была слегка широковатой — семья уже ждала прибавление. Теперь он знал, что через полгода родится девочка, которая станет его мамой. А за плечом бабушки проступала невысокая бледная фигура. То ли карлик, то ли подросток. В его глазах сквозила ненависть. А еще — угроза.
Наш посетитель был уверен, что, когда он видел эту фотографию в детстве, то кроме семьи на ней никого не было. Бегло осмотрев еще несколько, парнишка понял, что на всех них появился странный силуэт. За разъяснением он обратился к старушке. Но та только глянув на снимок упала в обморок. Вызванная скорая помощь не смогла привести её в сознание. Они увезли её в больницу, где старая женщина скончалась через двенадцать часов, так и не приходя в сознание. Молодой человек был уверен, что бабушка умерла от шока, спровоцированного тем, что — или точнее кого — она увидела на снимке. Более того она успела осознать, что именно увидела и пыталась предостеречь внука… Но почему она их хранила, если снимки содержали опасность? Почему не уничтожила? И почему раньше она могла спокойно, лишь с лёгкой грустью об ушедших годах смотреть на них? Но самое дикое, что парень был уверен: фигура на фото двигается, не сильно, на несколько сантиметров или даже миллиметров, и оказывается то правее, то левее, то выше, то ниже… Он сам понимал, что это звучит как бред, но готов был поклясться, что вчера она была словно чуть дальше, а сегодня приблизилась вплотную к бабушке. В общем, вопросов было много, а ответов ни одного. За ними он пришёл сюда.
Мне безумно хотелось посмотреть на загадочные снимки, но чувство, что это будет бестактно оставляло меня на месте. Поэтому я очень обрадовалась, когда Кристовский кивком головы подозвал меня. С любопытством впилась взглядом в разложенные на столе фотографии. Действительно белёсая фигура неизменно присутствовала на каждой. Её сложно было описать. Сначала она казалась просто браком: засветили при печати или была поцарапана плёнка. Но на следующем снимке силуэт появлялся вновь. Он был облачен в белый или светло-серый костюм. Или что-то выглядевшее так. Черты лица были расплывчатыми и плохо читались, но было чёткое ощущение, что стоящий смотрит в объектив, в ожидание, что вот-вот вылетит та самая знаменитая «птичка», от чего складывалась впечатленин, что он смотрит в упор на вас. Руки были опущены «по швам». Это был не случайный прохожий, по ошибке оказавшийся в кадре. Нет, он очевидно позировал, занимая принадлежащее ему место в композиции.
— Скажите, пожалуйста, бабушка, когда-нибудь рассказывала вам о том, что её преследуют умершие родственники? — задал вопрос Глеб.
Парень закашлялся.
— Что? Нет конечно! Она вообще нормальная была! Всегда в своём уме. Только в последние месяцы её память помутилась…
— Что вы имеете в виду?
— Ммм, ну она иногда нас не могла узнать. Вообще путала прошлое…
— Расскажите, об этом поподробнее? — настойчиво попросил Глеб.
По тому как рука нашего гостя скользнула по волосам, в попытках беспричинно зачесать их назад, становилось ясно, что он не шутку нервничает.
— Да что там… Не знаю… Бабушка моя всю жизнь проработала учительницей, в маленьком деревне. Все её там знали, там же жизнь, как на ладони… Даже после пенсии еще лет пятнадцать преподавала. Дети её обожали. Она по три поколения в некоторых семьях вырастила! Её вся деревня знала! — гордо отчитался парень. — Дед простой наладчик был. Рукастый да и с головой, что сломается: трактор или телевизор — всё мог исправить. Без образования, но золотые руки, — продолжил он свою историю. — Отлично они жили, мы с двоюродными братьями и сестрами всё лето у них проводили. Потом деда не стала. Бабушка некоторое время тянулась одна, а последние годы мама её к себе забрала. Сначала-то она в городе бодряком была. А вот последние месяцы уже не выходила, а в конце и уже не вставала. И всё толковала про наследство, про богатство, про то, что она княжна древнего рода. Глупости! Родилась-то она уже после революции, в 30-ом. Так что ерунда это всё.
— А как звали твою бабушку, — заинтересованно произнёс Глеб.
— Ольга Матвеевна Некифорцова. Я — Матвей в честь прадеда, — убедительно, как бы доказывая нам что-то, заявил он.
— Так-так, — явно в голове шефа крутились какие-то мысли, но пока он не был готов ими делиться. — Ну что же, хорошо. А твоя мать могла прийти к нам побеседовать?
— Да, не знаю… тут такое дело, моя мама не сильно верит, что вы нам поможете, — с нотками извинения в голосе сказал Матвей.
— Не сильно верит, то есть совсем не верит? — поддел его Кристовский.
— Ну да…
— А ты веришь?
— Не знаю… Просто я айтишник, знаю, что если система лагает, то значит есть баг… даже если его не может быть, он есть… а тут точно система
