продолжила я, — вы лекарь. Этим всё сказано!
А затем я мыла руки, Родерик повторял каждое действие за мной, медсестра среднего возраста, одна из самых сообразительных в ОЛЦ, уже была в операционной и, получив от меня свёртки с инструментами, медикаментами, деловито приступила к их стерилизации и расставляла всё в нужном мне порядке.
— Соберитесь, Родерик, вы сейчас спасёте жизнь и не одну, — мой голос был спокоен и полон уверенности, что у парня всё получится. Я видела его отметки в ведомости, и отдельную графу, где выпускника хвалили за усердие и прилежание во время обучения А Еулий Крац не позволял молодому специалисту проявить себя, поставив того выполнять какую-то незначительную работу, чаще грязную и никому не нужную, типа протирания склянок с целебными настойками.
Женщину принесла Гарра. Моя помощница положила свою ношу на кушетку очень бережно, и с надеждой на меня взглянула:
— Миюшка, родненькая, помоги ей, смотри, какая юная. Ей бы жить и жить!
— Я сделаю всё, что в моих силах, — кивнула и добавила: — все, кто не участвуют в операции, покиньте помещение. Гарра, прошу тебя, не допускать сюда никого. Даже если вдруг нагрянет сам король.
Тем временем у входа набилась куча народа и красный от гнева, что его приказ был мной отменён — Еулий Крац.
Вышли все, кроме него, даже грозная Гарра не стала для него аргументом.
— Пошёл вон! — прорычала я и кивнула своей телохранительнице, и та, более не церемонясь, схватила мужика за грудки и оторвала от пола.
— Да как вы смеете! Я должен видеть, что вы тут будете делать! Я буду жаловаться! Напишу жалобу в королевскую канцелярию! Вы у меня ещё пожалеете!
— Пиши, хоть две! — прищурилась я и, более не обращая на него внимания, повернулась к девушке, лежавшей на операционном столе. Её обескровленные губы и синие круги под глазами сказали мне о многом. А ещё роженица была чудовищно худа, словно её не кормили большую часть жизни. Естественно, откуда у молодой женщины найдутся силы разродиться?
— Мирта, какое обезболивающее и как давно ей давали? — спросила я у медсестры.
— Недавно две мерные ложки опиумата.
— Дай ещё одну ложку морфиума, и две кровоостанавливающего, — распорядилась я, натягивая перчатки и подавая вторую пару молчаливому ассистенту. — Родерик, будешь подавать инструменты под той цифрой, какую назову.
— Понял, — без заиканий выпалил парень, видать, собрал всю свою силу в кулак.
Как только все подготовительные работы были проведены, я начала:
— Предварительный диагноз роженицы — гестоз, скорее всего, связанный с неблагоприятными социальными и бытовыми условиями будущей матери. Итак, давайте, ребята, поможем нашей девочке справиться и выжить.
Я на миг замерла, мысленно прося силы у Всевышнего. Затем быстро пропальпировала живот, проверяя, где находится голова ребёнка. Всё было в порядке, малыш лежал головой вниз.
— Обрабатываю операционное поле. Скальпель. Делаю поперечный разрез нижнего сегмента матки. Родерик, держи инструмент вот так, да, всё верно, ты молодец. Лапаротомия. Вскрытие матки. Извлечение ребёнка и последа, — я говорила на это раз мало, чётко и выверенно. Мне некогда было читать пространную лекцию, это можно будет сделать и потом.
Проведя тактильную стимуляцию, чтобы малыш сразу задышал, вручила его Мирте, сама же занялась женщиной.
— Мирта, давать роженице вот эти таблетки, — это слово Мирта тоже уже знала, — три раза в день. Это антибиотики, они помогут ей быстрее восстановиться. Затем вот эти. Два раза в день. И эти также три раза в сутки. Ты поняла? — устало спросила я, медсестра закивала. — Я их подпишу, чтобы ты ничего не перепутала. И пусть они оба будут здесь. Не нужно их переносить в общую палату. Как только девушка проснётся, позовите меня. Еды не давать. Ты отвечаешь за них.
— Всё сделаю, лесса Мия. Не волнуйтесь.
Тем временем Родерик смотрел на меня в тихом шоке и даже в некотором восхищении.
— Лесса Мия, она выживет? — в итоге спросил он.
— Я не знаю, но мы сделали всё, что было в наших силах. И даже больше. Нужно время и правильное лечение, — честно ответила я.
— Научите меня, пожалуйста, — попросил молодой человек, искренне и даже как-о отчаянно.
— Если ты готов, я научу, — улыбнулась я, видя, как загорелись глаза моего случайного ассистента.
В дверь моего кабинета дробно постучали. Не громко, но очень уверенно.
— Войдите, — не поднимая головы от бумаг, ответила я.
Дверь с тихим скрипом открылась и внутрь помещения кто-то вошёл. Я продолжила писать историю болезни, но в какой-то момент поняла, что пришедший человек так и не сказал ни единого слова. Удивлённо подняла голову и посмотрела на гостя.
Градоправитель собственной персоной замер у стула, деловито сложив руки на высокой спинкой, он с интересом разглядывал многочисленные полки в моей каморке, даже тумбочку, сделанную местным мастером по дереву, по моему эскизу оценил.
— О, добрый вечер, лестер Холстен! — поприветствовала я его, даже не подумав вставать с места. — Как вы? Прошу, присаживайтесь. Взвар или воду? — услужливо предложила я.
— Добрый, — улыбнулся молодой мужчина и присел напротив меня, — от горячего взвара не откажусь, с мёдом и мятой. Как вы тут устроились?
— Неплохо, очень много работы, — кивнула я и всё же встала, чтобы подойти к шнурку, висевшему в углу. Потянув за него, вернулась на место. Джером смотрел на меня заинтригованно и даже чуть удивлённо вскинул тёмную чётко очерченную бровь. — Это моё нововведение. Я потянула за верёвочку, и колокольчик зазвенел у девушек на ресепшене.
— Очень интересно, — склонив голову набок, словно прислушиваясь — вдруг услышит звон, снова проговорил лестер. Мы замолчали, сверля друг друга нечитаемыми взорами. Я, вообще-то, и так собиралась к нему на приём, поскольку накопилось несколько важных вопросов, в которых мог помочь только градоправитель, но сейчас отчего-то растерялась. В глубине его серых, грозовых глаз что-то было, и я не могла понять, что же именно.
В дверь снова постучали, в этот раз негромко и осторожно.
— Да-да, — громко ответила я и в проёме показалась голова Элены. — Будь добра, принеси нам медового взвара с мятой, — попросила я её и она, быстро кивнув, тихо прикрыла створку.
— Я хотел пригласить вас завтра на ужин, — заговорил наконец-то странный и нежданный гость.
— О, — улыбнулась одними губами, внутри оставаясь всё такой же напряжённой и взвинченной, — у меня очень много дел, если честно, я даже боюсь, что до отъезда не успею закончить самые важные…
— Мы ведь условились, что я, как ваш официальный жених, буду ухаживать за вами, лесса Мия, как положено, со всеми полагающимися мероприятиями, и ужин в красивом
