Я изучала тело, на которое – следовало признаться – пялилась неделями. Такая гладкая кожа! Я невольно вспоминала название всех мышц, когда кончиками пальцев гладила руки, живот, бедра. Дельтовидная, грудная, наружная косая, четырехглавая мышца бедра – под моими прикосновения они дергались и ощутимо подрагивали.
Калеб перевернул меня на спину, зарычал и прихватил зубами кожу над ключицей. Приоткрытыми влажными губами прочертил плавную линию от груди к пупку, прижавшись последним поцелуем к крошечному бантику на моих трусиках. Я глупо посмеивалась, пока оборотень не отодвинул полоску ткани и не погрузил в меня два пальца. Я ахнула, притираясь к его ладони, и тут же кончила. Да, невероятно быстро, но до меня так долго никто не дотрагивался! Откинув голову и тяжело дыша, я впитывала первый спазм оргазма и плыла на волнах блаженства, мокрая от пота, все еще лежащая под тяжелым телом.
Раздался шелест фольги, Калеб устроился между моих бедер, осыпая поцелуями мою грудь, накрывая собой. Я зашипела, пока определенная часть моего тела растягивалась и приспосабливалась к нему. Калеб замер, навис надо мной, внимательно наблюдая.
Я ощущала огромный размер и обжигающий жар. Никогда не чувствовала себя такой маленькой, хрупкой. В хорошем смысле. Когда горячие ладони прошлись по моей коже, я знала, что могу доверять Калебу, что он будет осторожен.
– Двигайся, – взмолилась я, – пожалуйста, двигайся!
Сжалившись, он толкнулся бедрами, прижимая меня к матрасу, и я почувствовала, как его зубы нерешительно застыли на моей шее там же, где до этого он пытался меня укусить. Собирается пометить? Калеб уткнулся носом в мое горло, царапнув острыми зубами. Чувствуя, как они впиваются, я застыла, морщась от боли.
Тишина в комнате нарушалась лишь нашим прерывистым дыханием, в ушах зазвенело, когда мы соприкоснулись лбами. Калеб погладил меня по щеке и глубоко и требовательно поцеловал. Усмехнулся прямо в губы, подхватил меня под ягодицы и отчаянно забился, пока, содрогаясь, не выстрелил глубоко внутри. Меня объяло пламя, облизывая живот и бедра. Накатывающие волны оргазма заставили закричать так громко, что в соседней комнате застучали в стену и витиевато объяснили, что не оценили ни моего энтузиазма, ни силы звука. Ни воя Калеба, когда он вслед за мной переступил через край.
Калеб перевернулся на спину, обнял и притянул меня к себе. Я прикрыла ладонью рот, стараясь заглушить смех – думаю, если соседи услышат, как я веселюсь над их протестами, то их настроение отнюдь не улучшится. Калеб тоже рассмеялся, уткнувшись мне в волосы. Он выглядел до неприличия довольным.
– Очень давно?
– Четыре года, два месяца, две недели и три дня. Не считая случаев самоудовлетворения, которое в любом случае оказалось лучше, чем с… неважно. А почему мы не занялись этим пару недель назад?
– Уж поверь мне, если бы все зависело от меня, мы бы опробовали каждый отель отсюда до Канады. Но ты была слишком дерганной – хоть и позволяла к себе прикоснуться, но так напрягалась, что я боялся, что попытайся я сблизиться, ты тут же дашь деру, – прошептал он, покусывая мне мочку уха.
Я любовалась игрой лунного света на его лице, который делал его похожим на угрюмого хищника, коим, впрочем, Калеб и являлся.
– Пожалуйста, больше не убегай от меня. – Он переплелся со мной ногами. – Невозможно передать, что я почувствовал, когда проснулся утром, а тебя нет, кролик. И неизвестно, куда ты пошла, все ли с тобой в порядке, увидимся ли мы снова. Я чуть умом не тронулся.
Все его тело напряглось, когда он говорил. Темно-карие глаза опять заискрились золотом, ярко сверкая в темноте комнаты. Наверное, если Калеб действительно тронется умом, то обернувшись, разнесет весь номер. Сколько будет стоить привести потом все в порядок? Есть ли у него кредитка специально для таких случаев, когда он разносит все в лоскуты? Я провела пальцами по его щеке, ласково поглаживая, стараясь успокоить и загнать его зверя поглубже.
– Послушай, Калеб, я знаю, что расстроила тебя.
– Это слишком мягко сказано.
– Но мы же можем не вспоминать об этом сейчас? – Когда он открыл рот, чтобы возразить, я добавила: – Ты имеешь полное право злиться на меня, особенно после выходки с настольной лампой, но ведь нам и без того есть что обсудить. А потом ори-вопи сколько душе угодно. Но только позже, ладно?
Сначала он закусил губу, а потом укусил меня.
– Ладно, позже, так позже, – сказал сурово. – И я, возможно действительно поору, но, безусловно, нам о много предстоит поговорить. Потому что ты меня напугала, и я злюсь, но не сделаю ничего такого, что заставит тебя снова от меня бежать. Я так скучал по тебе. Поэтому если ты снова сбежишь, я разозлюсь и снова тебя найду, и мы пойдем на следующий круг. Твоя позиция заранее проигрышная.
– Я тоже по тебе скучала. – Я потянулась, чтоб прижаться к его губам, а затем откинула голову на подушку.
Глава 10
На заре ты ее не буди
Да, я знала о существовании оборотней, но знать – одно, а проснуться, когда к тебе сзади прижимается такой, – совсем, мать его, другое.
Сквозь дрему я почувствовала прикосновения широкого теплого шершавого языка, который облизывал мою щеку.
– Доброе утро. Совсем другое дело. – Я усмехнулась и вжалась лицом в подушку. Потом в утренних сумерках покосилась на Калеба, запустив пальцы в его шевелюру. Она казалась более густой, жесткой и… обширной. По-моему, покрывала все тело. – Что?.. – И уставилась в коричневые глаза огромного волка.
Я выскочила из постели, свалившись на пол, и заелозила задом, отползая к стене.
– Калеб!
Наш остроухий сосед заколотил в стенку и заорал:
– Слишком рано, приличные люди пытаются спать!
Заскулив, волк поднялся на лапы и потянулся. Посмотрел на край кровати, на меня, наклонил голову, словно пытаясь понять мои выкрутасы. Ладно, ладно, подумаешь, большое дело. Видала я оборотней. Если они не бесятся от гнева или страха, то, как правило, довольно спокойны. И Калеб не причинит мне боли. Я просто не ожидала увидеть его в перекинутом состоянии.
Калеб-волк покачал головой, и со знакомым уже золотистым свечением серый мех превратился в гладкую кожу.
– Не бойся. – Он подполз ко мне.
Я откинулась спиной к стене, выставив вперед руку, словно регулировщик на перекрестке. И все еще смотрела на моего любовника-оборотня широко раскрытыми испуганными глазами. Перевела взгляд на клочья серой шерсти на простынях и расхохоталась. Так комично было наблюдать, как он голый стоит на четвереньках посреди номера мотеля и уговаривает меня не волноваться о его волчьем виде. Я смеялась и смеялась, пока не свалилась. Когда же осознала, что валяюсь на противном мотельном ковре, то села и вытерла глаза.
