– Оборотень.
Калеб беззвучно открыл-закрыл рот, точно рыбка гуппи, и пробормотал:
– Э-э-э… Нет, тебе, должно быть, просто приснился кошмар. Вот именно – кошмар. Нет тут никакого оборотня.
– Бросил бы ты эти джедайские штучки, потому что у тебя дерьмово получается, – усмехнулась я.
Он откашлялся и неуверенно продолжил гнуть свое:
– Может, ты головой ударилась? – Калеб говорил полушепотом, словно боялся, что нас услышат соседи. Протянул руки и аккуратно направил меня обратно к кровати. – Ты не кричишь и не убегаешь. Почему?
Я вздрогнула и закусила губу. Действительно, как ему объяснить?
– Я как бы уже в курсе.
– Откуда? – воскликнул Калеб, и я на него шикнула. – Откуда ты знаешь? В ту ночь, когда меня ранили, я проболтался?
Он тяжело сел на пол, вперил в меня пытливый взгляд и застонал. Я покачала головой, но мое молчание, казалось, сделало его еще пытливее.
– Просто сопоставила некоторые факты и догадалась. Ты не первый оборотень, которого я встречаю.
– Это не важно. Я никому не навредил. Я не придурок, воющий на луну. Это просто такая генетическая форма, как дальтонизм или шестой палец. Просто излишнее оволосение.
Я смотрела на его отсутствующее выражение лица. Какое грустное описание феномена оборотней.
– Все же, как ты про нас узнала?
Я вздохнула:
– Обещай не злиться.
– Не могу. – Калеб скрестил руки на груди. – Но обещаю не кричать, не перекидываться и все в этом роде.
Я посмотрела на него недоверчиво. Он кивнул и отошел как можно дальше – в угол.
– Ладно, выкладывай.
– Я работала с оборотнями. Четыре года я была врачом твоей стаи в Долине. Тогда меня звали Анна Модер. – Я говорила так быстро, что непонятно, как Калеб вообще мог что-то разобрать. Но он определенно был шокирован.
– Милая маленькая доктор Модер, которая загонялась по каждому пустяку?
Я кивнула.
Калеб вздохнул, а затем расхохотался.
– Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти, пытаясь скрыть от тебя свои маленькие волчьи проблемы? Ты знаешь, как тяжело нам долго и регулярно не перекидываться?
– Извини. – Я отчаянно старалась скрыть улыбку. Вид голого оборотня, расположившегося напротив, казался совсем нелогичным. – Мне не хотелось тебя так заморачивать, к тому же, я поначалу не знала, можно ли тебе доверять. А потом стола уже поздно признаваться, я запаниковала, вот тебе и пожалуйста. К тому же забавно было бы узнать, как далеко ты готов зайти, чтобы скрыть свою волчью сущность.
– Значит, тебе все известно? – переспросил Калеб осторожно.
– Не все, конечно, но многое. Я врачевала Самсона – и царапины от ежевики, и порванный медведем зад.
Оборотень вздрогнул:
– Ты знаешь всю мою семью?
Я кивнула.
– И ты в курсе семейных баек?
Еще один кивок.
– И даже ту, про лося, слышала?
Я изогнула брови:
– Э-э-э… Нет.
– Неважно.
Я поднялась и указала на кровать:
– Может, не стоит сидеть на полу, когда мы открыли друг другу карты?
Он бросился через всю комнату, нырнул на кровать и смешно заерзал, стараясь устроиться поудобней. Приподнял одеяло, приглашая прилечь рядом. Калеб откинулся на спинку в изголовье и притянул меня к груди, откинул волосы с моего лба.
– Так ты доктор.
– Специализировалась на неотложной помощи, но несколько лет назад перешла к семейной практике. Мне пришлось оставить работу по… личным причинам.
– Ясное дело, – пробормотал Калеб.
Когда я недоуменно на него посмотрела, добавил: – Просто удивлен. Думал, мы тут в равных условиях.
– Я все та же, просто у меня кое-какие затруднения, о которых тебе неизвестно.
– Но у тебя должно быть много денег, более комфортные условия. Почему ты ночуешь в дешевых мотелях и работаешь в бакалейных магазинах?
– Да, раньше я хорошо зарабатывала. И жила в приличном месте. И, сказать по правде, была несчастной. Сейчас я чувствую себя намного лучше.
– Почему? – спросил он, и мы оба хмыкнули.
– Потому что Гленн не может до меня добраться. Я уже привыкла думать о Тампе, как о доме, но тут появился Гленн и разбил мне лицо, проломив челюсть. А до этого он преследовал меня исподтишка на работе, пока коллеги не стали от меня шарахаться, потому что никто не знал, что мой чокнутый бывший сможет выкинуть в следующий раз. Люди нервничали, когда я оказывалась рядом. Мне казалось, что я вовлекаю окружающих в собственные неприятности.
Казалось, Калеб сознательно проигнорировал несколько необычных деталей в моем рассказе – например, факт моего избиения.
– И в этом заключается твой план – колесить по всей стране до страшного суда?
– Не до страшного суда, а всего пару лет!
– Дерьмовый план.
– Ну да, твой-то – дождаться пока ты перекинешься рядом со мной во сне, чтобы рассказать о своей волчьей натуре – куда как лучше!
– Я собирал тебе рассказать! – запротестовал Калеб. – Это же не так просто. Ты понимаешь, насколько все оказалось бы проще, признайся ты заранее, что тебе все известно!
– Значит, в том, что ты темнил, виновата я?
– Нет, не ты. Но людям, которые приляпывают глупые стикеры к глупыми настольным лампам, не стоит особо возмущаться. – Для убедительности оборотень щелкнул кончиком пальца мне по носу.
– Есть еще какие-нибудь маленькие секреты, которые мне следует знать?
Калеб поджал губы:
– Нет.
– Звучит не слишком убедительно.
Он состряпал на лице беспомощное выражение и, как бы сдаваясь, поднял руки:
– Да любой парень был бы неубедителен, отвечая на такой вопрос.
– Больше никаких сюрпризов!
Он отсалютовал жестом бойскаутов:
– Только на день рождения. Если, конечно, ты откроешь мне истинную дату. Предполагаю, что удостоверение, которое я нашел в твоих вещах, поддельное.
Я ахнула:
– Ты рылся в моем бумажнике?
– Ну, ты же спала. Той ночью, когда мы нашли Джерри. – Калеб поморщился от моего удара. – Ну должен же я был проверить, что за женщина, с которой я еду в одном грузовике и сплю в одной постели.
– Из нас двоих не я скрытничала, – пробормотала я, уткнувшись ему в шею.
Калеб прижал меня подбородком и крепко обнял:
– Значит, Гленн, говоришь.
Я моргнула и застыла. Пытаясь расслабить, Калеб потер мне спину. Он стал такой огромной частью моего мира. Хотя весь мой опыт и жизненные обстоятельства кричали не подпускать его к себе близко, и я не так давно с ним знакома, но Калеб уже занимал почти все мои мысли. Мне казалось несправедливым утаивать обстоятельства и жизненные перипетии, хоть и не хотелось, чтобы Калеб когда-нибудь встретился с Гленном. Но ведь тот может стать основной причиной, по которой я опять покину Калеба.
