— Лааш, а ты так боишься Рика, потому что он на три-Г работает? Или потому что он и есть… один из них?
— Он не фирс, — даже не пытаясь сбавить громкость, возразил огненный дух.
— А кто говорит о фирсах? Три-Г — это три гада: Рэд, Рос и Кайр. Так кто из них наш «воскресший друг»?
— Мля-я-я… — и это было все, что мне ответил элементаль.
Ай нет, еще состроил страшную рожу и, скосив огненные глазищи, указал куда-то на стену. Я долго туда всматривалась, но так бы ничего не увидела, если б не просвистевший мимо метательный нож, который рухнул с громким стуком на каменный пол пещеры. И на его лезвие был наколот паукообразный «глаз».
— Так-то лучше. Спасибо, Йен, — воровато озираясь по сторонам, пробормотал элементаль и, посмотрев укоризненно на меня, проговорил: — Ну, Лера! Думать же надо, что говоришь и когда. Совсем расслабилась, да? А у нас тут шпионы кругом, между прочим. Эх ты… девчонка!
— Извини, — покраснела я, коря себя за то, что и правда расслабилась. — Так кто этот Эйрикер? Теперь-то можешь сказать?
— Эйрикер и есть, — вздохнул Лааш, становясь вновь похожим на прежнего себя. — Но странный он какой-то. И Рыж его не признает. А керсы чувствуют, если что-то не так. И не надо на меня так смотреть, Лера, — недовольно пропыхтел «огонек». — Я, может, существо и подневольное, но летающий справочник точно. И те, кого мы больше не будем называть, — он многозначительно посмотрел на меня, — передо мной точно не отчитываются.
— Понятно, — кивнула, принимая его ответ, и, немного подумав, предположила: — А, может, из Рика биоробота сделали? — и, видя, как закатывает глаза эелементаль, а на лице тамана отражается непонимание, начала торопливо объяснять, что это за зверь такой — биоробот, и как он, в теории, должен работать. Заодно и сравнение с фирсами провела, сообщив рыжему норду, что все они клоны. В конечном итоге, Йен жестом остановил меня и, чуть поморщившись, сказал:
— Подожди, маленькая. Не все сразу. Давай начнем сначала. С того момента, как нас разделили с помощью обвала. Хорошо?
Я согласно закивала и, уютно устроившись на плече любимого, принялась ему рассказывать: про наши приключения, про странный туман в пещере с орной, про то, что Керр не такой и гад, если обстоятельства вынуждают, про осознанное отклонение от курса, про Лин с Синью и их историю, про скрывающий метку прибор… и про видеоролики с участием тамана тоже. Как выяснилось, его три-Г тоже не обошли своим вниманием, и тот сюжет, который он смотрел в присланном мне файле, был одним из многих. А еще я, наконец, узнала, откуда у Йена то электронное устройство, найденное мною у него в сумке.
Все оказалось до смешного просто. На охоте он (не без участия Лааша) заметил странный камень слишком правильной для остального антуража формы. Решил потом вернуться с подходящими инструментами и отбить от скалы находку. Что, собственно, и сделал ночью. Мне же не стал ничего говорить, чтобы не беспокоилась по пустякам. И только после того, как наши группы разделились, узнал, что подозрительный предмет на деле мини-копия моего зеркального «навигатора». Разобраться с тем, как получать «почту» труда не составила: мои уроки и его наблюдательность сослужили свою службу. Пропустить послания тоже не представлялось возможным, проклятое устройство вопило так, что не услышать его мог только глухой. Поэтому видео-письма «медведь» получал исправно, просматривал и закрывал.
Принял ли он на веру ту искусную подборку кадров, призванную внести разлад в наши отношения? Сказал, что нет. И мне этого было достаточно. В свою очередь, я рассказала ему о признании Еванны, которое прислали мне. И чуть обиженно спросила, почему он не заткнул брюнетку в самом начале и не оттащил в лагерь за распущенные лохмы. На что Йен усмехнулся, потрепал меня по волосам, назвал злючкой и… поцеловал. Легко, едва касаясь губ, но до чего же приятно!
А потом объяснил, что за довольно долгий период работы с подростками он усвоил одну важную вещь: ребенку надо дать высказаться, что бы тот не говорил. Иначе он будет копить все в себе, вместо того, чтобы отпустить и, переступив через тщательно лелеемое несогласие, начать жить дальше. Так и с Евой. Все что сделал тогда норд — это позволил ей излить душу, признаться в своей придуманной любви и успокоиться.
— Не верится что-то. Ведь переспала же она с Илисом, чтобы спасти тебе жизнь, — напомнила я. — Значит, по-прежнему любит.
— Еванна — хороший товарищ, Лер, переживающий за свою команду. А еще она испуганная девочка, которая вместе с неопытным Миртом осталась с двумя полудохлыми старшими нордами на руках, растерянными элементалями, не менее растерянными керсами и плененной орной. Она приняла наиболее выживательное в той ситуации решение. Причем приняла его без моего ведома: я на тот момент был без сознания. Значит, это выбор ее… и Илиса. Ему и сглаживать напряжение, если таковое возникнет.
— Ему ли? — вздохнула я и, видя, как опускает голову Йен, расстроилась еще больше. — Если она в расплату за потерянную девичью честь потребует, чтобы ты, весь такой порядочный и ответственный, теперь на ней женился, клянусь, я лично ей все лохмы выдеру, — сказала тихо, но уверенно, чем вызвала заинтересованный взгляд обоих рыжих напарников.
— Да ты страшна в гневе, маленькая, — насмешливо проговорил «медведь», целуя в висок. Нежно, невинно, успокаивающе.
— Баба — зверь, — подтвердил Лааш, которого я удостоила очень нехорошим взглядом, и он тут же заткнулся.
— Лер, я ни настолько порядочный, поверь, — сказал таман, крепче меня обнимая.
— Ну да, точно, — проворчала в ответ. — Порядочный бы не позволил Еванне себя целовать.
— Ты о чем? — не понял он.
— Ну, она же тебе на шею кинулась, когда в любви признавалась, — я бы даже показала ему все это на экране в качестве свидетельства, но проклятые видеоролики, трепавшие нам нервы, благополучно испарились как на моем «навигаторе», так и на нордовском.
— Не было никаких поцелуев, Лер, — уголки мужских губ чуть поднялись в подозрительно довольной улыбке. — Я не идиот, чтобы давать девочке повод надеяться.
— Только поэтому? — грустно пробормотала, глядя снизу вверх на своего «медведя».
— Не только, — он улыбнулся шире, и в голубых глазах его заплясали веселые «чертики». — Еванна замечательная и очень красивая лэфа. — Я почти ощутимо скрипнула зубами, а норд продолжил: — И она мне, действительно, нравится, — он выдержал паузу, и только потом сказал: — А еще мне очень нравится, что ты меня ревнуешь, маленькая.
— То есть повод для ревности все-таки есть? — нахмурилась я.
