Итон слушал жену, наблюдал за её мимикой, жестами, позой… Кстати, он не предложил ей сесть, но она и не смутилась. Спокойно стояла против него, не отводила глаз, не боялась его, как в первое знакомство, энергично и уверенно докладывала обстановку, и Итон невольно задался вопросом: а, где та серая храмовая мышь, которую привезли пару месяцев назад в Рокингем?
Ещё в Кливдоне он удивился свободной разговорной манере жены, а сейчас она держалась ещё более уверенно: чувствовала и вела себя, как настоящая хозяйка. Итон почувствовал себя одураченным. Она что? Так умело притворялась в Рокингеме, изображая забитую послушницу? И делала это осознанно, чтобы избежать консуммации брака? Но тогда она должна была ЗНАТЬ о его планах. А знать никто не мог, кроме него и Остина. Непонятно!
Он настолько ушёл в размышления, что пропустил окончание доклада и уловил только последнюю фразу.
— Я не один, мой отряд в километре отсюда. С ними остался Остин. Я пришёл ненадолго, но теперь, думаю, что задержусь до завтра. Сейчас отправлю Остину сообщение.
— Подожди! — вскинулась Марина. — Мы сегодня готовили праздник для наших мужчин, которые участвовали в рейде. Но из-за этого печального события праздник сорвался. На столах осталось много нетронутой еды, разных вкусностей, вина и напитков. Зови свой отряд, у нас есть где их разместить и есть чем накормить. Пусть люди тоже немного отдохнут, хотя бы и одну ночь, если завтра ты планируешь продолжить путь. Я сейчас распоряжусь и вас примут. Джейк поможет с размещением.
Итон опять поражённо взглянул на жену: нет, эта женщина кто угодно, но не послушница монастыря, не та леди Мариенна, что в полуобморочном состоянии стояла возле него на обряде. «Обряд!» — молнией мелькнула в его голове мысль.
— Обряд как-то повлиял на Мариенну. Да, он же и сам видел тот белый столб магии, который полыхнул из-под её рук, когда она положила их на алтарный камень! Обряд?! Неужели старое семейное предание об их магии — не сказка?! Не легенда? От этой мысли у него даже похолодели пальцы, но, скрывая своё напряжённое состояние, герцог как можно спокойнее ответил:
— Твоё предложение очень вовремя. Честно говоря, ребята устали от походной жизни. У меня там тридцать человек. Хватит места?
— Хватит, — уверенно ответила Марина. — И если у тебя всё, то я хотела бы вернуться к девочке. Очень переживаю за малышку, к ней судьба и так была несправедлива, а тут ещё покушение.
— Нет, подожди!
Герцог невольно придержал Марину за локоть, и неожиданная горячая искра буквально пронзила их. Они одновременно резко отдёрнули руки и оба гневно взглянули друг на друга. Не юные влюблённые, они оба сразу поняли, ЧТО означает эта искра и оба одинаково не хотели этого признавать и тем более допускать. Один потому что не любил ошибаться и, тем более, признавать свои ошибки, другая потому что не привыкла уступать, сдаваться и легко прощать обиды. В общем, нашла коса на камень.
В комнате повисла настороженная пауза. Оба не знали, как без потерь выкрутиться из этой ситуации. Просто разойтись? Вроде разговор незакончен. Сделать вид, что ничего не случилось? Не получится: реакция обоих было достаточно красноречива, не заметить невозможно.
Положение спас Марвин, который ворвался в кабинет с возгласом: «Ещё кристалл! Дело плохо!» Теперь уже Марину ничто не остановило бы. Она выбежала вслед за пасынком, решив, что с герцогом договорит позже. Что уж там у него такого важного? Не важнее жизни Милли.
Герцог отправил сообщение с предложением Мариенны Остину и тоже вышел из кабинета, чтобы всё посмотреть и оценить ситуацию собственным взглядом. Привычка.
Обитатели замка толпились в холле, тихо переговаривались, тревожились. К герцогу подошёл дворецкий и спросил, когда ждать гвардейцев. Итон ответил, что максимум через час и тот с поклоном отошёл, попутно призывая горничных.
«Надо же! Успела распорядиться», — одобрительно отметил герцог. Он всё больше склонялся к тому, что Мариенна сильно изменилась во время обряда, иначе все эти перемены в характере и поведении объяснить невозможно. И, между прочим, Итон ничего не имел против таких изменений и такой Мариенны.
Но тут его взгляд наткнулся на суровый взгляд леди Зои и герцог скривился, как от зубной боли. Но магистр сейчас не была настроена на конфронтацию, она кивнула, отзывая его в сторону, и когда они достаточно отошли, сразу приступила к делу.
— Риверс (без всяких герцог, милорд), дело дрянь. Мы. конечно, вызвали дознавателей, но твоя помощь не будет лишней. Я успела немного просканировать девчонку, которая совершила это чудовищное деяние, и я в растерянности, — графиня замолчала, переводя дыхание: возраст и болезнь не давали ей свободно разговаривать.
— В чём проблема? — нейтрально поинтересовался герцог, он всё-таки не мог доброжелательно разговаривать с этой леди: она слишком насолила ему в юности, причём абсолютно незаслуженно.
Вначале герцог не понимал её преследования, но потом ему объяснили, что это месть за студентку с факультета леди. Однако, у леди оказалась непроверенная информация. Итон знать не знал ту девицу и уж тем более не склонял её к сексу. Ему и так хватало добровольных поклонниц. Но оправдываться или искать у кого-либо защиты юный Ривере не считал достойным и предпочёл просто избегать настырного декана. Хотя тогдашний ректор, кажется, всё же заступился за него, потому что преследования со временем прекратились. И вот судьба вновь свела их. Все эти воспоминания молнией промелькнули в сознании Итона, но никак не отразились ни на его лице, ни на его поведении.
— Проблема в том, что та девчонка тоже не доросла ещё до совершеннолетия. А, Мариенна! Хорошо, что подошла. — заметила леди Марину, — рассказываю герцогу, что увидела в сознании Сони.
— Я тоже вся внимание. Райли! Марвин! — подозвала Марина капитера, понимая, что пока работает целитель, делать возле девочки нечего.
— Хорошо, слушайте тогда все. Соня любит Марвина (Марвин при этих словах передёрнул плечами, как бы сбрасывая неприятную ношу). Но любит его странно: как собственную вещь, как нечто, принадлежащее только ей, и никто другой на Марвина претендовать не может. Её угнетала мысль, что у Марвина есть невеста и эта невеста — не она. Соня придумала сотни планов, как расстроить помолвку Марвина, которая, как я поняла, должна была состояться на королевском балу.
— Она и состоится, — жёстко заметил герцог.
— Но причём тут Милли?! — воскликнул Райли.
— При ТОМ! Милли появилась в замке и сразу близко сошлась с Марвином. Всё его внимание, которое раньше доставалось Соне, теперь перешло на Милли. В Соне проснулась предметная ревность. Если ту далёкую и неизвестную невесту она не видела и не знала, то Милли была всегда на глазах, всегда с Марвином, всегда улыбающаяся и радостная. Ревность и ненависть сплелись в девушке в тугой узел.
— Но я не давал Соне никакого повода! — резко воскликнул Марвин. — Это отвратительно чувствовать себя виноватым за то, чего не совершал. И я не раз говорил Соне, что для меня она только сестра и никак иначе. Я не скрою, сегодня утром она предложила мне стать любовницей. Я рассказал матушке, мы хотели подумать, что можно сделать. Но Соня решила всё за нас.
— А знаешь, что стало последней каплей? — спросила графиня и не дожидаясь ответа Марвина продолжила: — Она увидела, как Милли вбежала к тебе в кабинет, и как ты кружишь её на руках и целуешь.
— Да это был дружеский поцелуй в щёку! — возмутился Марвин. — Милли мне очень нравится, но ещё совсем девочка! Как можно выдумывать на пустом месте?! — продолжал негодовать он. — Не ожидал такого от Сони!
— У нас сказали бы, — продолжила графиня, — что это преступление совершено в состоянии аффекта (и Марина поняла, что графиня имеет в виду Землю), но как будут квалифицировать это дознаватели, я не знаю. Поэтому прошу вас, лорд Риверс, — снизошла леди до официального обращения, — проследить за ходом расследования и не позволить девице избежать наказания. Естественно, когда беглянку найдут.
