— Каретой?
— Да. То розовое убожество, на котором ты разъезжала по городу. Ну ничего, сейчас мы это исправим. Знаешь, что у меня в руках? — она показала мне мешочек. — Тот самый самовоспламеняющийся порошок, несколько крошек которого превратили твой экипаж в пепел. Здесь у меня его столько, что можно спалить пол империи. Спасибо Лимеку, сама я бы никогда не раздобыла такое контрабандное вещество. Твое тело даже не найдут — останется лишь горстка золы.
— Отпусти меня немедленно! Я буду кричать!
Она развязала мешок сунула руку за порошком.
— Дилара. Не делай резких движений, — из темноты к нам вышел Камиль.
— Камиль. Не приближайся, у нее самовозгорающийся порошок, — предупредила ее.
Но дахар не обратил внимания на мои слова, а следил за действиями Диларой.
— Как давно ты здесь? — перепугано спросила нагайна.
— Я следил за домом Марианны. После смерти Лимека мне не удалось узнать имя его сообщника. Все допрошенные утверждали, что ему кто-то помогал. И этот человек был из моего близкого окружения… Как ты могла так поступить, Дилара?
— Я? Я?!. Ты спал с этой дрянью! — истерила нагайна. — И еще предъявляешь мне претензии?!
— Ты знала природу змееликих. Не мне тебе рассказывать о наших обособленностях.
— Нет. Здесь другое. Я вижу, как ты на нее смотришь. Ты любишь эту гадину! Это уже не необходимость, а настоящая измена! Дай слово дахара, что ты ее не любишь.
Камиль замер.
— Давай обсудим это потом. Убери это.
— Значит, любишь, — произнесла с горечью. — Значит, оставайся с ней.
Дилара бросила порошок, но Камилю удалось выхватить меня в последний момент. Нагайна проползла мимо нас, и пока Камиль развязывал веревки, высыпала остатки содержимого у выхода. Пламя окрасило все вокруг в красный цвет. Черная гарь выедала глаза и легкие. В мгновения ока мы оказались в центре огромного пожара.
— Пойдем, — Камиль тянул меня по проходу.
Мы завернули за угол, и на нас чуть не рухнуло перекрытие.
— Мы здесь умрем. А я так и не успела сказать, что люблю тебя.
Камиль остановился. С теплом посмотрел и кротко поцеловал в губы.
— Я тоже тебя люблю. Но сначала давай выберемся отсюда.
Непроходимая стена из огня расходилась в разные стороны, пропуская меня и Камиля. При помощи магии нам удалось выбраться целыми, лишь слегка подпалив одежду. Когда мы выбрались на улицу и добрались до безопасного места, я ужаснулась — пожар поглотил не только старый дом — горел весь квартал, и под действием сильного ветра пламя с легкостью перекидывалось на другие здания.
— Огонь сожжет весь город, — сказала я, слушая удары его сердца.
— Пусть горит. Вместе с ним исчезнет одна дарайя и ее дахар.
Камиль осторожно коснулся моего лица и чувственно поцеловал в губы.
Эпилог
За одну ночь пожар уничтожил Хрустальный город. Когда стены рухнули, и выжившие стали разбредаться по империи, все, что скрывалось от общественности, выплыло наружу. Рассказы девушек о похищениях и Красных кварталах змееликих всколыхнули народ. Во всех частях страны начались протесты, и, чтобы не допустить восстаний, император был вынужден запретить все дома утех. С дахаров сняли часть привилегий. Их все еще остерегались, но лишенные права беспрекословного подчинения они уже не внушали такого ужаса, как прежде. Все так же заключали контракты с шаяни, но делалось это тайно.
Храм змееликих, в котором проходил обряд посвящения, сгорел дотла. И это стало самым большим ударом для всех нагов и дахаров. Как оказалось, он был единственным. На строительство нового потребуется более десяти лет, а значит в это время ни одна женщина не станет шаяни. В один миг все девушки, прошедшие посвящение, встали на одну ступеньку с дарайями. Их оберегали, как самое ценное сокровище, и ревностно боролись за каждую. Вышедшие из тени Хрустального города, многие шаяни добились известности и вошли в элиту общества под покровительством своих благодетелей.
Иногда я вспоминала Харэн. Подруга уехала до пожара, но, по рассказам Камиля, ее не могли найти. Скорее всего, она сменила имя, носит защитный браслет и живет обычной жизнью, в которой нет места змееликим.
Эмин перебрался в столицу и добился известности. Он рисует картины на заказ самым состоятельным людям империи. Даже старушка Ульвира нашла себе место в новом мире. Поговаривают, что она подалась в ростовщики, и за несколько месяцев ей удалось нажить хорошее состояние.
Ребекка с семьей спаслась от пожара. Азар получил место одного из советников при дворе императора, и они перебрались в предместье столицы. Их семья все так же ведет отчужденный образ жизни.
По воскресеньям мы навещали их. Сегодняшний день не был исключением.
Экипаж с плотными занавесками ожидал у выхода из дома. Камеристка помогла мне собраться, облачив в дорожное платье. Наше имение находилось в трех часах езды от дома Ребекки, и для долгого пути нужна была тщательная подготовка.
— Госпожа Дарьяр, сделать вам прическу? Нагайнам нельзя носить распущенные волосы, — напомнила мне служанка.
Я улыбнулась новой фамилии мужа и непроизвольно взглянула на браслет на руке. Такой же носила Ребекка, внушая окружающим, что она змееликая.
— Конечно, Надин. Я не могу позволить себе такую роскошь.
За несколько минут при помощи гребней, шпилек и расчески мои волосы превратились в элегантную прическу. Я с удовольствием рассматривала свое отражение в зеркале. Две беременности не оставили и следа на моей талии.
Дверь комнаты распахнулась, и в нее вихрем вбежали двое мальчишек, с разбегу прыгнули на кровать и громко закричали в один голос:
— Мама, мы не хотим ехать к тете Рахель! Можно мы останемся дома? — спросил младший Эдиз.
— Кузины такие нудные. Они не хотят играть в рыцарей, занимаются только своими куклами, — добавил старший Доган.
— Это не обсуждается. Спускайтесь к карете.
— Не-е-ет! — в один голос простонали сыновья и, опустив головы, вышли из комнаты.
— Маленькие копии отца, — сказала умиленно камеристка.
Закончив сборы, я вышла в коридор и угодила в цепкие мужские руки. Шею обожгло поцелуем, и по всему телу пробежали мурашки.
— Вы готовы, госпожа Дарьяр? Есть предложение немного отложить поездку и предаться любви, — бархатным голосом прошептал Камиль, и я тут же залилась краской. — Как же мне нравится твой румянец…
— С удовольствием, но в другой раз. Ваши сыновья, господин Дарьяр, уже в карете. И если мы еще немного задержимся, пойдут нас искать. Так что в другой раз.
— Вот же сорванцы, — с игривыми нотками произнес дахар.
Воровато осмотрелся и с наслаждением поцеловал в губы, выбивая землю у меня из-под ног своей страстью.
— Ма-а-ам, ты скоро?! — прозвучал детский голос с первого этажа.
— Уже идем! — крикнула в ответ и нехотя выскользнула из объятий любимого.
Мы вышли из дома и сели в экипаж. Карета тронулась. Камиль сжимал мою руку. Я смотрела в окно. Дети дурачились всю дорогу. Проезжая мимо города, Доган увидел кондитерскую лавку.
— Мама, можно нам конфет?
— А я хочу шоколадку! — поддержал брата Эдиз.
Камиль дал сигнал кучеру, и мы остановилась.
— Сидите здесь, не шалите. Мы все принесем, — приказал мальчикам отец.
Мы с Камилем вышли из кареты. Сыновья были избалованны мною, но указания мужа выполняли беспрекословно. Я вышла на торговую улицу с десятком разных магазинчиков. В пригороде столицы редко встретишь знакомое лицо, еще и в такой час. Я была рада немного прогуляться. В кондитерской лавке мы купили конфет для мальчиков и для дочек Рахель и, едва вышли из лавки, я замерла.
Напротив меня стояла Дилара. Нагайна была удивлена не меньше моего. Две ее компаньонки смотрели на нас с нескрываемым любопытством. На помощь пришел Камиль:
— Пойдем дорогая, нас ждут дети, — произнес дахар. Он осторожно взял меня за локоть и провел мимо нагайны, словно та пустое место.
