— Мой Джури. Он такой хитрец, — сказала Королева. — Он отослал этого назад, чтобы сообщить мне, что видел Стражей в моём тронном зале. Хорошо ещё, что он знает, где любят прятаться шпионы.
Она хмыкнула на Мазикина у меня за спиной.
Мой похититель рывком поднял меня на ноги, вырвав при этом часть моих волос. Я не могла закричать, потому что стальная хватка твари тут же снова сомкнулась на моём горле, отрезая мне доступ воздуха. Кончики его когтей впились в мою кожу. Королева наклонилась ко мне так, что её морда почти коснулась моего носа.
— Это ты украла мой приз? — спросила она, и её чёрные собачьи губы сложились вокруг этих слов. — Ты пришла в мои владения только для того, чтобы украсть его?
Я старалась не смотреть на Малачи, но ничего не могла с собой поделать. По обе стороны от него стояли Мазикины, приставив ножи к его шее, груди, животу, спине. Его руки были подняты вверх, пустые и беспомощные. И его глаза были устремлены на меня. Королева проследила за моим взглядом и улыбнулась.
— Я думала, что потеряла тебя навсегда, — сказала она ему почти с любовью. — Я так рада, что ты вернулся.
Неуклюже, с выпяченным животом, она заковыляла к нему, в то время как остальные кружили вокруг нас на четвереньках.
— Ты ведь не мог остаться в стороне, правда? Ты не можешь прятаться. Только не ты.
Малачи наблюдал за её приближением.
— Я пришёл отомстить, — внезапно сказал он.
Она зарычала.
— А она? — она взмахнула когтем в воздухе в мою сторону. — Она здесь с той же целью?
Он покачал головой.
— Она ничто. Раб, который впустил меня в замок.
Я закрыла глаза. Он пытался защитить меня. А когда я открыла глаза, он смотрел на меня, предупреждая, чтобы я молчала. Но я не смогла бы заговорить, даже если бы захотела. Я даже глотать не могла. Если мой похититель в ближайшее время не ослабит хватку, я потеряю сознание. Мои уши наполнились ревущим, несущимся звуком.
И каким-то образом мне всё же удалось услышать, как Королева сказала:
— Дайте мои серебряные накладные ногти.
Ненависть и ярость пронзили меня насквозь. Я ни за что не позволю этому случиться снова. Я наступила на ногу моего похитителя, затем схватила его за руку обеими руками и резко наклонилась, бросив существо через плечо на пол. Я вытащила его нож из ножен на поясе, но убивать не стала. Вместо этого я прыгнула на Королеву. Меня поймали в воздухе, по меньшей мере, четыре Мазикина, и швырнули меня на пол с такой силой, что у меня перед глазами всё побелело.
Когда моё зрение восстановилось, Королева стояла, склонившись надо мной.
— Ты тоже одна из них, — тихо сказала она дрожащим от нетерпения голосом. — И ты пришла за ним.
Она махнула когтями, и меня снова подняли. На этот раз лезвия были прижаты ко всем моим слабым местам, также они поступили с Малачи.
— Думаю, — объявила Королева, — нам следует сыграть в небольшую игру.
Её живот шевельнулся, и я содрогнулась. Она заметила мою реакцию и провела рукой по огромному холмику.
— Ты, наверное, не мать? — спросила она.
Я моргнула.
— Я так и думала, — продолжала она. — Ты не способна понять.
— Тогда объясни.
Я была готова сказать всё что угодно, чтобы выиграть нам немного времени. Я огляделась, пытаясь увидеть, где они держат Анну и Тресу, но не смогла сдвинуть голову больше чем на пару сантиметров, потому что по обе стороны от моего горла и задней части шеи были лезвия ножей.
Королева уставилась на меня своими блестящими чёрными глазами.
— А почему бы и нет? Будет лучше, если ты поймёшь. В конце концов, тебя послала сюда моя мать, — увидев, какое беспокойство вызвали её слова, она склонила голову набок. — Ты знаешь, что Судья создала нас? Она сделала нас объектами любви. Она любила нас больше ангелов.
— Однако ты взбунтовалась.
Как только эти слова слетели с моих губ, Малачи слегка покачал головой, его глаза широко распахнулись
Королева заслонила его от меня.
— Взбунтовалась, — прорычала она. — Полагаю, историю пишут победители. И всё же… Думаю, Стражи находятся в уникальном положении, чтобы понять, что значит быть Мазикиным.
Она провела когтистым пальцем по моей щеке к шее, где бешено бился пульс. В нескольких метрах от меня раздался резкий вздох Малачи. Я хотела увидеть его, но боялась пошевелиться.
— Неужели ты никогда не захочешь освободиться от неё? — прошептала Королева. — Неужели тебе никогда не хотелось прожить свою жизнь без оков рабства?
— Ты была слугой?
Она зарычала.
— Я была домашним питомцем. Особой разницы нет.
— Ты назвала её своей матерью.
Она прижалась ко мне так, что её живот не коснулся моего, и её дыхание овеяло моё лицо.
— Она была ужасной матерью.
Я фыркнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение.
— Мне знакомо это чувство.
Её глаза расширились.
— Знакомо?
— Меня бросила мать.
— И именно она заточила тебя под куполом, отдав на милость стихии?
— Нет, она бросила меня в приёмную семью, на милость всех и каждого.
Её круглые уши дёрнулись.
— Ты притворяешься, что знаешь, каково это, но это не так. Всё, чего мы хотели, это править.
Она снова повернулась к Малачи.
— Ты хотела править? — спросила я, не желая подпускать её к нему. — Так вот почему ты здесь?
Она повернулась ко мне, её мокрый нос дрожал.
— Нас наказали за то, кем мы были.
— Ты была создана кем-то только для того, чтобы она могла любить тебя. Я слышала, что ты тоже побывала в Святилище. И ты должна была там побывать. Я имею в виду, посмотри на себя, ты носишь платья, говоришь по-английски и ходишь на двух ногах. Ты даже выяснила всё про этот портал. Не похоже, чтобы она заперла тебя во дворе на короткой цепи.
Уши Королевы резко наклонились вперёд, и она зарычала.
Я зацепила за живое.
— Ты была создана, чтобы быть любимой, и тебе была дана свобода. И ты, по сути, плюнула на всё это, потому что хотела быть главной. Затем ты приложила усилия и начала лишать свободы других живых существ. А всё потому, что ты сочла, будто ты намного лучше Судьи. С моей точки зрения, ты тоже не очень хорошая мать.
— Лила, — рявкнул Малачи. — Заткнись.
Королева вздохнула.
— Ты не очень-то интересна.
Но по тому, как нервно подёргивались её уши и нос, было ясно, что она сильно разозлилась. Толпа расступилась, и, к моему ужасу, вперёд вышел маленький Мазикин с подушкой, на которой покоились пять острых, как бритва, лезвий со стальными наконечниками. Мазикин крепче прижал меня к себе, когда Королева спокойно начала надевать их на когти правой руки.
Закончив, она подняла руку, и группа вокруг нас начала улюлюкать и рычать.
— Я проголодалась, — промурлыкала она. — Время поиграть.
Она сделала шаг в сторону Малачи. Я снова сделала выпад, но на этот раз державший меня Мазикин был наготове. Сталь впилась в мою плоть, и когтистые лапы крепко держали меня. Королева улыбнулась.
— Ты ведь любишь его, правда? Этот Страж, который заставил моих детей страдать, который держал их в страхе, который убил так много из нас. Ты его любишь.
Слёзы жгли мне глаза.
— Я люблю его. Прошу, не причиняй ему боль снова.
Её когти блеснули, когда она посмотрела на них.
— Готова занять его место?
Страх скорчился внутри моего живота. Но моя любовь к Малачи была сильнее.
— Да.
— Нет! — прорычал Малачи. — Она этого не сделает.
У Королевы от удовольствия вывалился язык.
— Нет?
— Её обманом заманили на службу к Судье, и она уже сто дней не служит как Страж. У неё не было времени причинить боль твоим детям. Но у меня было.
Вперёд выступил высокий Мазикин со шрамом поперёк уродливой морды. Он тихонько держался на краю группы, но теперь обнял Королеву и тихо свистнул ей в ухо. Её чёрные губы скривились в усмешке.
— Мой возлюбленный Сил говорит мне, что эта девушка задушила его последнее тело. Говорит, что она разбила Джури голову. Скажи мне ещё раз, что она не причинила вреда моим детям.
