сам рискует жизнью, то с чего бы мне мешать.
Стискиваю зубы.
— Тогда смотри, как я умираю, спасая его. Думаю, тебе не привыкать к поражениям.
Снова возобновляю бег.
— Стой! — зовёт призрак, но я не слушаюсь. За считанные мгновения грязь уже достаёт до моих голеней. Чёрт, он что, прошёл весь путь через это дерьмо? До него ещё где-то полтора километра. Я ни за что не успею добраться пешком. Призрак появляется передо мной. — Смотри! Он ещё сражается.
— Ты мне мешаешь, кретин! — я продолжаю пробираться через болото. Не допущу, чтобы Рев погиб вот так.
Призрак уходит в сторону, и я вижу, что Рев сияет, как грёбаная звезда. Он хватает скелеты одного за другим и швыряет их в общую груду за собой.
— Если так подумать, я ещё не видел ни одного фейри, который зашёл бы так далеко.
— Конечно, ты говоришь об этом только сейчас, — бормочу, продолжая идти вперёд.
— Остановись, глупая девчонка. Ты же понимаешь, что никак сейчас до него не доберёшься. Он либо справится своими силами и пойдёт дальше, либо помрёт там.
— Да, но ты так и не извлёк самый главный урок, — кривлю губы. Отказываться спасать Рева было плохим способом начать дружбу, или что там это существо ждёт от наших отношений.
— Это какой же? Что у тебя нет мозгов? Так я заметил, — его движения дёрганые. Я даже не догадывалась, что эмоциональный диапазон призраков настолько широк. Но он явно нервничает.
— Что жизнь Рева для меня важнее собственной.
— Ох, дитя. Ты понятия не имеешь, о чём говоришь.
Всё больше скелетов набрасываются на Рева. Моё сердце рвётся на части. Боже, почему я так далеко? Он успешно откидывает мертвецов. Вспышки света виднеются то тут, то там. Отсюда сложно разглядеть, но похоже, что он использует кости под ногами, чтобы вскарабкаться на холм. Постепенно он поднимается всё выше и выше, несмотря на тянущиеся к нему костлявые руки.
Как только он оказывается на вершине и идёт дальше, я громко выдыхаю и останавливаюсь.
— Вот и славно, — в раскатистом голосе призрака слышно облегчение. — А теперь возвращайся, упрямая малявка.
— Хватит меня оскорблять! — кричу на него.
— Если перестанешь вести себя как ребёнок — не буду тебя им называть. Может быть.
Рев
Все мышцы в теле болят, когда я падаю на ровную, твёрдую землю. Живые кости всё ещё тянутся за мной, клацая и завывая, но не рискуют перейти границу своей зловонной ямы.
Я уж думал, что останусь там навсегда.
Так себе перспектива провести вечность в этой трясине, будучи обглоданным свирепыми хищниками до одних лишь костей. Переворачиваюсь на спину. Небо здесь такое серое, однотонное, словно ничего другого быть не может. Ни солнца, ни синевы, ни облаков, ни будущего, ни надежды. Для большинства местных обитателей так оно и есть. Это их место упокоения. Вечная тюрьма.
Я медленно сажусь. Голова раскалывается ещё сильнее, чем когда проснулся. Нахожу в рюкзаке живительное зелье и быстро его выпиваю. Я потратил очень много магии, чтобы спастись от этих скелетов, — намного больше, чем следовало, — но если повезёт, остатков должно хватить на прохождение следующего препятствия. Я не могу позволить себе отложить путь ещё на день. В конце концов, ещё даже полудня нет. Рано отдыхать.
«Ты сможешь», — внушаю себе. — «Будь героем, которого отец в тебе никогда не видел».
Боюсь представить, с чем мне придётся столкнуться в густом тумане леса впереди. Мне удаётся разглядеть стволы деревьев приятного белого цвета с тёмными узорами на коре и тёмно-синими листьями. Совсем не жуткие на вид, но это на самом деле пугает меня даже больше. Что бы там ни было в этом лесу, я больше не позволю застать меня врасплох.
Встаю, пытаюсь стряхнуть густой слой грязи, но он уже засох. Я бы сейчас многое отдал за возможность умыться чистой водой. Я истощён физически. Эмоционально. Магически. Но всё равно заставляю себя идти вперёд.
Я делаю это, потому что должен. Я не могу провалиться.
Среди шелеста листьев доносится вой привидений. Я закатываю глаза:
— Да-да, боюсь-боюсь.
Беру себя в руки и захожу в лес.
«Ревелн», — от этого нечеловеческого голоса у меня пробегают мурашки по спине. — «Ревелн!»
Так, оно знает меня. Какая прекрасная новость.
Я иду по тропе, не рискуя сворачивать с пути в незнакомой местности. Любое препятствие можно пройти напрямую, каким бы зверским и непроходимым оно ни казалось. Выжженные земли были задуманы таким образом, чтобы проверять нас самым безжалостным образом. Всё на пути должно сбивать меня с ног, хватать, швырять, душить, внушать мысли, что это безнадёжно, но на самом деле всё возможно. А значит, если я не позволю сбить меня с пути, то смогу пройти через лес живым и относительно невредимым.
Я всё равно держу эту мысль в голове. Эта дорога ведёт к центру Выжженных земель, и я дойду туда.
Когда фейри даёт слабину, он стопроцентно терпит поражение. Если я буду верить, что шанс есть, то продолжу сражаться до последнего вздоха. Это не означает гарантированной победы, потому что мир всё же устроен по-другому, но повышает вероятность успеха.
Борись, даже если любой другой давно бы уже сдался.
Поэтому я не обращаю внимания на голоса, зовущие меня по имени. Даже когда они начинают звучать ближе и вкрадчивее. Я продолжаю ступать по тропе в тени густых крон. Синие листья шелестят, словно невидимые существа проносятся среди них, наблюдая за мной.
Чем дальше я захожу в лес, тем больше чёрные линии на стволах напоминают искажённые ужасом лица.
«Беги», — кричат они мне. — «Возвращайся домой, Ревелн».
Сглатываю. Голоса раздаются с разных сторон, меняя слова и интонации.
— Вот ты где, братишка, — спокойно произносит голос от одного из деревьев, тени на толстой коре которого создают странное впечатление.
У меня перехватывает дыхание, я ускоряюсь, не задерживаясь ни на секунду. Меня уже не в первый раз пытаются обмануть, заставляя поверить, что ко
