Грэг посмотрел на мое бледное лицо, глядящие в пустоту глаза и… разрешил магистру Сандару до меня дотронуться. И я даже почувствовала нечто зовущее, тянущее меня обратно в тело, но понимала, что поздно — от нити остался лишь слегка заметный след.
И тут до моего плеча дотронулся призрак матери Тэи, и я ощутила, как через меня проходит искра силы, делающая связующую нить чуть ярче. Сама женщина тускнела, но улыбалась:
– Теперь они справятся, – произнесла она. – А мне пора. Меня ждет моя девочка и новый круг перерождения. А ты живи. Живи за нас всех и люби. Обязательно люби! – и исчезла.
Голос Грэга зазвучал громче, в песне послышались яростно-непримиримые интонации, а руки магистра Сандара ярко засветились… и я ощутила, как сильно меня тянет обратно в тело.
В следующее мгновение я смотрела в глаза любимого.
– Тэя… — услышала его хриплый шепот и смогла улыбнуться. Почувствовала, как по вискам скатились слезинки. Хотела поднять руку и погладить его по щеке, ощутить покалывание отросшей щетины, провести пальцами по линии бровей, удостовериться, что все действительно получилось и он настоящий, но сил не было.
– Люблю тебя… — еле слышно произнесла единственное, что сейчас было действительно важно, и что так хотелось ему сказать, когда казалось, что все кончено.
Грэг сильно-сильно зажмурился, но удержать подступившие слезы ему не удалось, и они скатились по его щекам. Сильные мужчины не плачут, это просто дождь.
А потом поцеловал нежно-нежно, еле касаясь моих губ. И пусть у нашего поцелуя был привкус соли, это было самое прекрасное, что со мной происходило.
Глава 18. В лекарском крыле
Солнечный лучик светил мне прямо в глаза, но я лишь счастливо поморщилась и потянулась. Наконец-то сегодня меня выпустят из лазарета! Я пробыла здесь целых две недели, и его светлые стены уже порядком надоели. Надеюсь, это последнее наше такое близкое знакомство с лекарским крылом.
Я бы с удовольствием покинула его раньше, но Грэг настоял на нескольких сеансах артефактного лечения и не успокоился, пока лучшие приглашенные лекари не заверили его, что с моим организмом уже все в порядке.
Моя работа проводником божественной энергии и последовавшая за ней клиническая смерть не прошли даром. Первое время я была слаба, как новорожденный котенок, и постоянно спала. Сказывалось еще и активное восстанавливающее лечение. Правда, последние дней пять я только и делала, что ела, выполняла общеукрепляющие упражнения, которые мне помогали делать лекарки, и изо всех сил старалась не пользоваться магией.
Оказалось, в то время как я пропускала через себя гигантский объем энергии, и случилась моя вторая инициация, и мои магканалы не только не разорвались в клочья, но, наоборот, стали сильными и стабильными. Божественная энергия в этом смысле оказала мне огромную услугу. То, что в обычной жизни заняло бы еще полгода, произошло практически мгновенно! Будь это какая-то иная магическая энергия — и меня бы не оживил даже десяток самых квалифицированных магистров.
И все же магичить до сегодняшнего дня мне было запрещено, хотя очень хотелось. Уверена, если бы Грэг так не запугал лекарей, они бы разрешили раньше. Но новоиспечённый ректор академии магии был как никогда строг.
Да-да, король, который и назначал магов на такую важную для государства должность, не растерялся и повесил ее на того, кто по воле случая раскрыл заговор против королевства и человечества в целом — на Грэга.
Оказалось, что волна божественной энергии, прокатившаяся по миру, вызвала сильнейший переполох. Далеко не сразу стало понятно, почему некоторые высшие чиновники, высокопоставленные дворяне и просто маги многих королевств внезапно и по совершенно непонятной причине превратились в пепел. Эта участь постигла и нескольких султанов южных стран, из-за чего там вспыхнули локальные беспорядки. Грэг рассказывал об этом с усмешкой, но я видела, что ему совсем не весело. Никто и подумать не мог, что Орден так глубоко и далеко раскинул свои щупальца.
Свалившийся ворох обязанностей и разбирательства по делу, которые все еще продолжались, вызывая у Тайной канцелярии шевеление волос на всех частях тела, не позволял ему проводить со мной много времени. Мы виделись урывками рано утром и поздно вечером. Мириться с этим удавалось с трудом, хотя у меня самой из-за процедур свободного времени практически не оставалось. Но его объятия и умопомрачительные поцелуи помогали с этим мириться. Казалось, он хотел ко мне прикасаться постоянно, при встречах не выпускал меня из рук и пару раз заснул со мной, когда ненадолго прилег рядом. За что получил нагоняй от пришедших утром магистров и обещание не пускать ко мне, если подобное грубое нарушение моего распорядка повторится. Тут уж пришлось подчиниться даже ректору.
За эти дни навещал меня не только Грэг.
Пару дней назад, когда разрешили, пришел Люц. Он мялся, краснел, бледнел, но все же нашел в себе силы извиниться за надуманные обвинения. Я знала, что это произошло под действием магии Маранжи и не держала на него зла. Он хороший парень и тоже пострадал.
– Люц, давай забудем об этом. Главное, что мы живы, здоровы, а Орден навсегда отправлен в небытие.
– Но я же… — теперь покраснели только его уши.
– Ты такая же жертва, и я правда хочу, чтобы мы остались друзьями.
Он облегченно выдохнул.
– Я… это… вот. Это тебе, – и достал из сумки какой-то рисунок, но отдавать не спешил.
– Мне? Можно? – я протянула руку.
– Да, конечно… Если не понравится — просто выкинь.
Я наконец смогла увидеть, что же нарисовано на небольшом листе, и удивленно распахнула глаза: это был мой портрет! Черно-белый, но это придавало ему лишь больше очарования. Задумчивый глубокий взгляд, французская коса, в которую я привыкла заплетать волосы, чуть изогнутые в улыбке губы. Портрет дышал внутренним светом, а девушка на нем казалась неземным волшебным созданием.
– Спасибо… Это очень красиво! У тебя настоящий талант.
– Тебе правда нравится? – робко спросил Люц.
– Да! Очень! Жаль, что в жизни я не такая красивая, – попыталась я немного разрядить обстановку.
– Неправда. В жизни ты лучше. Магистру… ректору очень повезло. – Между нами повисло неловкое молчание. – Но если он тебя обидит — я не посмотрю, что он ректор, и набью ему морду!
– Как Рэйнару в свое время? – улыбнулась я.
– Ага, – ухмыльнулся парень, и неловкость, наконец, ушла. – Ладно, я пойду. Буду ждать тебя на занятиях. Без тебя скучно.
Хороший он все-таки парень, надеюсь, ему повезет с девушкой, и он больше не свяжется с такой, как Лайза.
После него пришла Мирта и заявила, что лично будет мне помогать укреплять выносливость. Потому что не дело так часто и подолгу валяться в лекарском крыле. Она не знала, что на самом деле стало причиной моего плохо самочувствия. Всем было сказано, что это из-за второй инициация, которая прошла с осложнениями.
Мое участии в уничтожении Ордена было засекречено. Незачем всем подряд знать, что простая адептка стала причиной гибели такой мощной и разветвлённой организации. Мало ли чем это может аукнуться мне и королевству в целом.
Как только мне стало лучше, пришли дознаватели из Тайной канцелярии. Пытались вызнать подробности, но я прикинулась дурочкой, которой просто повезло, что на ее шее оказался медальон с заключенной в него божественной силой. Разумеется, я честно ответила, что он достался мне от матери, а вот откуда он взялся у нее — промолчала. Посоветовала только обратиться к отцу, потому что сама была слишком мала, чтобы мама могла мне о нем что-то рассказать. И вообще, не одной же мне отдуваться. И ведь не солгала ни разу! К тому же запрет Храна все еще действовал, и я при всем желании не смогла бы ответить на вопросы прямо и правдиво и неминуемыми недомолвками только подставила бы себя. Но дотошный дознаватель словно чуял, что я недоговариваю, и точно бы до чего-то докопался, если бы не Грэг. Он, увидев мой затравленный взгляд и вытолкал назойливого посетителя из палаты.
