качестве платы я предложила массивный золотой браслет, то обе мои просьбы были выполнены незамедлительно.
42. День летнего солнцестояния
Со мной отправился пятнадцатилетний сын хозяина, который уже не раз бывал в столице. Я боялась, что граф может проснуться в любую минуту, и мы выехали сразу же, как только лошади были готовы. Летние ночи в Шелларе были на удивление светлы, и теперь это оказалось весьма кстати. Учитывая, что мы ехали верхом и довольно быстро, я надеялась, что мы сумеем преодолеть расстояние до столицы за пару дней, но ошиблась.
На одной из развилок мой сопровождающий всё-таки ошибся и выбрал не ту дорогу, и мы потеряли несколько часов. Мы подъехали к Бельферу в самый день летнего солнцестояния. По словам графа, всё должно было случиться в полдень, а до этого времени оставалось всего полчаса.
Я дрожала от страха и едва понимала, что говорили мне стражники у городских ворот. Его величество запретил своим подданым в этот день выходить на улицу, и они советовали нам укрыться в ближайшей таверне. Это я и велела сделать моему проводнику, сама же устремилась ко дворцу.
Улицы были пустынны, и только в окнах домов нет-нет да мелькали чьи-то лица. У дворцовых ворот не было даже караула, и я направилась в парк прямо верхом. Я как раз свернула на нужную аллею, когда часы на башне возвестили полдень.
Я спрыгнула с лошади, побежала. Я миновала мраморных пастушку и пастушка, потом – девочку, ловившую окаменевшую в воздухе бабочку, и, наконец, скамью, у которой навсегда застыли король и королева. Что-то в парке неуловимо изменилось, и это пугало меня, более того – внушало дикий ужас, но я не могла понять, что именно.
А вот и фонтан, о котором говорил граф Валенсо – тоже мраморный и такой маленький, словно был построен для ребенка или для какого-то существа. Сейчас в нём не было воды, и мраморная чаша была суха.
Но взгляд мой был прикован не к фонтану, а к человеку, который лежал возле него.
– Венсан!
Муж не ответил мне и не пошевелился. Я упала на колени рядом с ним, коснулась его лица, руки. Они были чуть теплыми и странно неподвижными. Я не смогла убрать со лба Венсана даже прядь волос – локон показался мне каменным.
Я закричала, но его величество не откликнулся на мой крик. Но я услышала другой звук.
Я подняла голову и в небе, прямо над собой, увидела птицу. Она была размером с огромного орла, и перья на ее крыльях были сиреневого цвета. А вот голова у нее была человеческая, и когда со светлого лица глянули на меня темные умные и любопытные глаза, я вздрогнула.
Она парила над парком, но не подлетала к своему гнезду. А рука Венсана, которую я продолжала держать, каменела всё больше и больше.
– Что тебе нужно, Сирин? – выкрикнула я. – Ты видишь – я пришла к тебе! Да, много лет назад мой отец потревожил тебя, осквернил твое гнездо, и я прошу за это у тебя прощения. Уверена, если бы он понял, что совершил, он бы сам перед тобой извинился. И если твоя обида столь сильна, что ты не можешь простить, то вот она я, перед тобой. Но не мсти всему Шеллару. Народ любит тебя и ждет твоего возвращения. Шеллар погибнет без тебя, а ты – без Шеллара. Вернись домой!
Я не знала, слышит ли она меня, понимает ли, но продолжала разговаривать с ней. И только когда Сирин, сделав еще один круг над парком, полетела прочь, я поняла, что мои слова оказались для нее пустым звуком. Ей требовалось нечто большее, чем слова.
Я только сейчас заметила, что чуть в стороне лежал еще один человек – седобородый старик в странной одежде. Я почти не сомневалась, что это был Эклунд. И он тоже словно застыл!
В другой руке Венсана я увидела нож. Должно быть, он хотел принести в жертву птице себя, но Сирин не допустила этого. Ей нужна была другая кровь – кровь принцессы Эланы.
– Стой! – закричала я вслед улетающей птице.
И в тот момент, когда она оглянулась, я ударила себя ножом. Я не знала, что точно должна была сделать, но на всякий случай подползла к фонтану. Силы быстро покидали меня, но я еще успела увидеть, как мраморная чаша окрасилась в красный цвет.
Я пришла в себя в своей постели. Открыла глаза и увидела сидевшего на моей кровати Венсана. Он держал меня за руку, а по его щекам катились слёзы.
– Как мы здесь оказались? – спросила я.
А муж, издав какой странный вопль, сначала вскочил, а потом снова бросился на кровать и сжал меня в объятиях.
– Птица Сирин вернулась! – воскликнул он в перерыве между поцелуями, которыми осыпал мое лицо. – Не знаю, Ребекка, почему она решила принять именно твою жертву, но она вернулась!
Я попыталась приподняться, и как ни странно, но мне это удалось. Я чувствовала себя на удивление хорошо.
– Но зачем ты сделала это? – Венсан смотрел на меня одновременно с восхищением и с укоризной. – Я чуть с ума не сошел, когда очнулся там, у фонтана, и увидел тебя. Ты не должна была возвращаться в Бельфер! Я был уверен, что ты уже в Алькании. Ты была такой бледной и неподвижной, что я подумал, что потерял тебя. Хорошо, что Эклунд оказался рядом – он перевязал твою рану, дал тебе какое-то снадобье, и твои щеки сразу порозовели.
Он снова поцеловал меня – теперь уже в губы. А потом помог мне встать с кровати и подвел к окну. Он отодвинул штору, и я ахнула, не веря своим глазам.
За окном расстилался всё тот же парк, но теперь он казался совсем другим. На деревьях была зеленая листва, а в траве то тут, то там проглядывали цветы. Словно художник за один день раскрасил тусклую картинку яркими красками. А вдали, в гнезде на сторожевой башне сидела птица Сирин.
– Значит, всё в порядке? – шепотом спросила я.
Вместо ответа Венсан сжал меня еще крепче.
– Знала бы ты, сколько народа хотят повидать тебя. Но я заявил, что сегодня ты никого не удостоишь аудиенции. Хотя, если ты не будешь против, во время обеда я хотел бы тебя кое с кем познакомить.
Он обращался ко мне на «ты», и это тоже было восхитительно!
– Я прямо сегодня
