Я разозлилась. — Ты просил ее дать мне денег! Зачем? Я думала, тебе было плевать на меня.
Со вздохом он отложил папки в сторону и сложил руки на груди.
— Какая разница?
— Если ты пытался мне помочь, я хочу знать.
— И что изменится?
Я пожала плечами.
— Многое. Я злилась на тебя. Обижалась. А теперь вдруг узнала, что ты был не таким уж и мерзавцем. По-моему, это многое меняет. Зачем ты просил свою мать мне помочь?
— Исключительно из вредности, рыжая. Я не планировал тебя спасать, но твой папаша явился ко мне в дом и устроил безобразный скандал. Кричал, что я опозорил вашу семью, требовал отступных за… ты точно хочешь цитату про испорченную дочь?
— Не очень.
— Вот тогда я решил из вредности подкинуть тебе деньжат — чтобы он утерся. Ну а доверил это матери по наивности.
— Почему не занялся сам?
— Квин, давай не будем продолжать разговор, который может быть тебе неприятен. Это было давно. План провалился. Впрочем, ты не умерла с голоду и не стала проституткой, так что будем считать, я не такой уж вершитель судеб.
— И все-таки…
— Рыжая, наш брак был одной огромной проблемой. Мне подсунули влюбленного навязчивого ребенка и назвали его моей женой. Семнадцать лет, Квин, семнадцать! Ты читала книжки и гуляла с подружками. Может, это и обидно, но спать с семнадцатилетней девчушкой — совсем не моя история. Хранить тебе верность лет пять, пока ты не подрастешь до вменяемых лет? Я что, похож на мазохиста? Можно было тайком ходить налево, но тогда ты стала бы посмешищем, и поверь, даже через пять лет у нас ничего бы уже не сложилось. А можно было не скрывать фиктивность брака. Тебя не устроило такое положение дел, и ты ушла, искренне считая меня сволочью. Любой хороший поступок, любое проявление доброты по отношению к тебе, любая помощь могли быть истолкованы как шанс на взаимность. А его не было.
— Влюбленный навязчивый ребенок… — эхом повторила я.
— Я предупреждал.
— Ты прав. Я вела себя…
— Ты вела себя нормально, — оборвал меня Джулиан. — Но не твои родители. И не мои. Ты не представляешь, что бывает с маленькими девочками, которых подкладывают под взрослых мужиков. Даже если девочки при этом в восторге. Ты судишь меня с позиции несчастной первой любви, но это лучше чем с позиции девушки, у которой прикосновения мужа вызывают отвращение. Поверь, я на это насмотрелся достаточно.
Я не до конца понимала, о чем он говорит, возможно, потому что так и не завела после развода отношения. И что-то от той наивной девочки все же осталось, потому что в голове не укладывалось: как можно испытывать отвращение к мужу, которого к тому же любишь?
— Ну… в любом случае, я выжила и без твоей поддержки. Ты потерял отца. Тебе незачем отказываться еще и от мамы.
— Выжила. Но снова попала ко мне. Почему тебе так не везет, рыжая?
Он придвинулся ближе, и я вздрогнула. Вдохнула тонкий, едва уловимый, аромат парфюма, сжала кулаки в бессильной попытке взять себя в руки, но все же дрогнула, выдохнула и отвернулась, почувствовав дыхание Златокрылого — горячее, нестерпимо близкое — на щеке.
Дверь с грохотом распахнулась.
— Капитан, смена полетных карт из-за погодных условий! Грозовая туча над Лиловым Озером, придется задержать вылет на Плато. Распишитесь, что ознакомлены!
Браун или не заметил, как близко мы стояли, или сделал вид.
— Что-то ты меня сегодня особенно сильно раздражаешь, — пробормотал Златокрылый.
Я так и не узнала, собирался ли он меня поцеловать, но всем существом почувствовала разочарование. И разозлилась: он только что назвал меня навязчивым ребенком! А я не могу найти в себе силы развернуться и уйти навсегда, потому что влюблена…
И в него и в небо. Даже не знаю, во что сильнее.
Где-то там, на краешке сознания, противный вкрадчивый голосок шептал «а ведь он сказал, что ждать нужно было пять лет». Его заглушала гордость, и мне очень хотелось, чтобы на этот раз она одержала верх.
Глава девятая. Драконьи неприятности
У драконов не бывает неприятностей. Только приключения
Как мне понравился служебный рейс!
Мы взлетели, едва Браун дал разрешение — когда тучи над Лесным окончательно рассеялись. Та же команда, которой не удалось улететь в отпуск из-за внезапного отравления Моргана и Делайлы, хоть и грозилась отомстить за сорванные выходные, оказалась очень компанейской и веселой.
Я с удовольствием слушала полетные истории, сидя вместе с экипажем за чашечкой чая в салоне, и даже Делайла прониклась и презирала меня чуть меньше. Всю дорогу, пока мы пересаживались с Берр на снежного дракона Трибьерна, пока я раскладывала горячие обеды и заполняла отчеты, не покидало чувство сожаления. Я бы многое отдала, чтобы работать в такой дружной команде.
Чтобы легко и с удовольствием хохотать над шутками капитана, подтрунивать над Зрячим и чувствовать себя в надежных руках: то, как мужчины этого экипажа относились к единственной девушке-сопровождающей, меня ужасно восхищало.
Увы, мне повезло меньше. Мы, помня угрозы Златокрылого, не решались ссориться в открытую, но никто не хотел идти на компромиссы. За время полета мы не перекинулись даже словом. Но хотя бы никто никому не делал гадости в открытую — и то хлеб.
На меня вдруг навалилась куча работы. Перед полетом в Океаниум нужно было прочесть целый ворох инструкций и правил. Изучить их основные законы, чтобы ненароком ничего не нарушить и не спровоцировать международный скандал, прочесть правила высадки и регистрации пассажиров, список запрещенных к провозу предметов — его надо будет озвучить во время полета трижды, и получить новую форму.
Этим и занялась, едва мы приземлились. Обычно после рейсов я без ног падаю в постель, но сегодня я пребывала в приятном возбуждении. Вряд ли что-то бы смогло испортить мне предвкушение интересного полета…
Но Высший в очередной раз умудрился удивить.
— Квин! — раздалось из-под стойки, когда я протянула пропуск и выписку с приказом обеспечить команду Златокрылого формой.
— Несса?! — ахнула я, узнав в заведующей отделом экипировки на Плато давнюю знакомую.
— Ты здесь! Вот это да!
Мы вместе учились. Только Несса ушла, поняв, что организация питания для иеры — слишком приземленное занятие. Крылатая уроженка Верхнего — города, затерянного высоко в облаках и парящего над землей — она мечтала найти себя в мире моды. Но, как и я, Несса рано уехала от родителей, не одобрявших тягу дочери к человеческому миру. Оплатить обучение на модельера ей было попросту некому,
