Девочка безропотно пила травяные отвары, я натирала ей горлышко и грудку медом, тепло укутывала и не позволяла вставать. Через два дня кашель малышки стал проходить, да и жара больше не было. На третий день она отпустила меня, взяв обещание, что я загляну перед сном…
Я повадилась проводить вечера с маленькой леди Мирандой и ее няней. Девочка оказалась смышленая и спокойная. Мы с удовольствием болтали с ней, немного играли, она слушала мои сказки: про спящую царевну и колобка, про трех богатырей и семь гномов. И было в этих ежевечерних посиделках что-то очень уютное и семейное.
Я даже не заметила, как привязалась к малышке. И теперь меня частое отсутствие мадам Аделаиды радовало еще больше: мне совсем не хотелось вмешательства вдовы в этот тихий мирок.
Получили свое объяснение и частые отлучки мадам из дома – вдовушка присмотрела себе жениха. На это моей Дебби намекнула горничная баронессы, и я узнала об этом в тот же день. Так что приказ мадам меня не слишком удивил.
Разговор происходил за завтраком в один из тех дней, когда вдовушка жила в замке. Уже в самом конце, дождавшись, когда из-за стола выйдет капитан Арс, мадам обратилась ко мне. Довольно вежливо, надо сказать:
-- Леди Элиз, завтра я жду гостей.
-- Сколько человек, мадам Аделаида?
Принимать, а точнее, устраивать гостей, следить за их комнатами и столом, входит в мои прямые обязанности. Мне стало любопытно, что же там за гости?
-- Двое мужчин и две женщины, — баронесса поджала губы и как будто бы колебалась, решая, сказать ли еще что-то или промолчать. Наконец решила уточнить: -- Я хотела бы разместить маркиза Вэнкса в «морской» комнате.
С тех пор, как на стенах замка появились барельефы, часть комнат как-то незаметно, получила новые названия. Например, столовую стали называть «цветочной». Помещение, где на стене были водоросли, кораллы и две крупные рыбины, то самое, где обычно останавливался лорд Стортон, называли «морской комнатой».
Были еще «лесная поляна», «осенний сад» и «кленовая». Последний барельеф я сделала в комнате малышки Миранды – “весеннюю лужайку”, а все остальные получили просто свежую штукатурку и побелку.
На всякий случай я решила уточнить:
-- Маркиз будет один или с женой?
-- Маркиз приедет с сестрой, леди Телбойс. Для дамы тоже нужна комната. Пожалуй – «лесная» подойдет.
-- А остальные?
-- Семейная пара, барон и баронесса Мюнстер.
-- Какие покои приготовить для них?
-- На ваше усмотрение.
Вот и выяснилась кандидатура «жениха». Комнаты я приказала протопить, днем еще зашла лично и проверила – все было в порядке. По уже установившейся привычке, зная, что когда в замке гостят высокородные, я не сяду за господский стол, попросила Дебби приносить мне еду в комнату Миранды. Баронессе явно будет не до дочери.
Гости прибыли вскоре после обеда, и я, если честно, была сильно удивлена выбором баронессы. Маркиз Вэнкс, для которого баронесса облюбовала лучшую комнату, оказался довольно стар. На первый взгляд ему было уже за пятьдесят.
Однако, глядя на его роскошную карету с четверкой прекрасных коней, парчовый камзол, пальцы, унизанные кольцами, и трость с инкрустацией золотом, я подумала, что мадам просто выбрала деньги. А старый муж – даже удобно, быстрее оставит ее вдовой.
Меня это все, вроде бы, не касалось. Но я с тревогой подумала о том, что если она выскочит замуж и переедет, то, скорее всего, заберет с собой Миранду. И эта мысль мне совсем не понравилась. Я решила получше присмотреться к гостям.
Ничего особенного за те три дня, что провели они в замке, я узнать не смогла. Только несущественные мелочи.
Маркиз, хоть и был довольно морщинистым, сухим старикашкой, мнил себя ловеласом: трепал молодых горничных за щечки и щедро раздавал им мелкие монетки за услуги. Впрочем, ничего совсем уж неприличного делать не пытался.
А вот его лакей, развязный и наглый малый, добился того, что я пообещала пожаловаться хозяину. Только после этого он перестал пытаться зажать в темных уголках всех служанок моложе сорока.
Сестра маркиза, вдова, как и мадам Аделаида, дородная женщина лет сорока пяти, оказалась равнодушной почти ко всему вокруг. Её интересовали только еда и маленькая престарелая собачонка, седая и уже беззубая, которую она не спускала с рук. С собачонкой она в основном и общалась:
-- Мой маленький Питти хочет котлетку?! Сейчас-сейчас, крошка! Мы прикажем Филли принести нам с кухни котлетку и сливки! Филли! Ты слышала?
Эту сценку я наблюдала лично и только улыбнулась, когда пожилая служанка баронессы проворчала в ответ:
-- Никаких котлеток, госпожа, до ужина не будет! Доктор вам что сказал? Питти потом заболеет, а вы рыдать будете!
-- Но он голоден, Филли!
-- Не голоден он, а спит. Давайте-ка его вот сюда, в корзиночку…
Супружеская пара Мюнстер были самыми обыкновенными, провинциальными дворянами. Не слишком богатыми, если судить по одежде. Я так поняла, что они были дальними родственниками маркиза.
Гостям меня не представляли, так что в основном я видела их в момент приезда, через окно, ну и несколько раз сталкивалась в коридорах замка. Внимание на меня обратила только баронесса Мюнстер, которая довольно, впрочем, любезно попросила у меня рецепт теста для тарталеток. Так я узнала, что Марта отказалась выдавать «тайну» без моего разрешения.
Визит прошел вполне успешно, и через четыре дня гости отбыли восвояси. В благодарность мадам Аделаида была со мной почти любезна всю неделю.
С конца следующего за Рождеством месяца, дженуария, события понеслись галопом.
Домой вернулся барон, привезя с собой лорда Стортона. Прямо с порога потребовали пир. Мужчины были веселы так же, как и сопровождавшие их солдаты. Гул во дворе стоял изрядный – все ждали наград и поощрений, страшно довольные проведенной операцией.
На телеге, связанные попарно, спиной друг к другу, сидели пленные – четверо мужчин. Их увели в подземелье замка.
За ужином и я, и мадам Аделаида узнали подробности. В этот раз, кроме горячего грога на столе стояло вино, хотя обычно Генри Хоггер не требовал за стол спиртных напитков. Но сейчас по его приказу был открыт маленький бочонок портагальского портвейна.
С первым тостом, когда пили за победу, я тоже сделала несколько глотков. Вино было вкусным: пряным, почти густым и довольно крепким. Возможно, я просто устала от бесконечных забот по дому, от суетливых дней и одиночества, но легкое опьянение показалось мне уютным и замечательным.
Мужчины тоже подвыпили и наперебой рассказывали капитану Арсу о том, как и что происходило:
-- … а Берт с бородой был – не узнаешь!
-- Ага, она так мешала, что как только бой начался, я ее сорвал. Но вообще мне идет! – засмеялся лорд Стортон. – Этак я солидно смотрелся, хоть и правда в купцы подавайся!
