в тот момент.
– Он оставил тебя одну на улице?
– Не делай вид, что тебе не все равно.
Джаред сжал лезвие ножа для писем в кулаке. Я ожидала, что кровь потечет по его запястью за закатанный рукав рубашки, но лезвие, должно быть, было не очень острым.
– Кроме того, ты первый бросил меня, так что у тебя нет права судить его, – мой голос был тихим, но звенящая боль заполнила всю комнату.
Лишь Элизиуму известно, почему уход Джареда так задел меня. Он доверил меня Ашеру. А не оставил меня одну в незнакомом месте.
Джаред сел и свесил свои длинные ноги с края сиденья, широко расставив ноги и напрягшись.
– Я прошу прощения за то, что оставил тебя.
– Я сказала это не для того, чтобы получить извинения.
– Тебе следовало позвонить мне. Я бы приехал за тобой.
Самым безумным было то, что я ему поверила.
– Я оставила свой телефон… – я чуть не сказала «в гильдии», но вовремя опомнилась и выпалила: – Дома, – я трясущимися пальцами заправила прядь волос за ухо.
Джаред проследил, как моя дрожащая рука опустилась обратно к бедру. Я сжала пальцы в кулак, чтобы подавить дрожь, прежде чем в его взгляде появится еще больше жалости.
– Ашер – мой двоюродный брат по материнской линии, – сказал он.
Мои глаза распахнулись в удивлении из-за его добровольного признания. А я думала, что не дождусь от него ответа. Или что потребуется больше уговоров.
– Впервые мы встретились в тот день, когда моя мать… – Джаред тяжело сглотнул, его кадык дернулся. – В тот день, когда моя мать умерла.
Я вспомнила слова Тристана: Джаред потерял обоих родителей к восьми годам. И после смерти своей матери он уничтожил крылья каменного ангела. А потом я сопоставила это с тем, что тогда же он получил ранг Тройки.
Мои натянутые нервы зазвенели так сильно, что я заподозрила, что Джаред может их услышать.
– Напомни, как она умерла?
Он разжал пальцы, чтобы показать золотой нож для вскрытия писем.
– Заколола себя этим.
Тонкая, кровоточащая рана изуродовала его ладонь – лезвие оказалось не таким тупым, как я думала.
Сердце ангела не могло остановиться из-за удара ножом. По крайней мере, пока у него были крылья. Значит, мать Джареда была нефилимом. Но нефилимы не могли иметь детей, так что Джаред, должно быть, был усыновлен. А это, в свою очередь, означало, что я ошиблась и он не мог видеть нашу истинную сущность.
Но внезапно все это перестало быть важным.
– Она сделала это… сама?
Джаред швырнул нож для писем в книжный шкаф, где тот со звоном ударился о шарообразный стеклянный книгодержатель.
– Нет. Это сделал я.
Я в ужасе уставилась на Джареда.
– Зачем?
– Тебе стоит убежать прямо сейчас, Перышко, – он отвернулся. – И на этот раз держись подальше от меня.
Хоть я и старалась держаться подальше от чокнутых грешников, все равно достаточно общалась с ними, чтобы понять: по-настоящему опасные люди не отводят глаз, когда угрожают. Они желают насладиться чужим страхом.
– Ты убил свою мать, Джаред? – мягко повторила я.
Он поднял подбородок, устремив на меня свои бездонные глаза.
– Почему тебя это удивляет? Моя душа давно прогнила.
– Сомневаюсь.
– Ты должна смириться с тем, что в некоторых людях нет ничего хорошего. И что я один из таких людей.
– Она причинила тебе боль?
– Причинила боль? – Джаред мрачно усмехнулся. – Я уже говорил тебе. Ей было плевать на меня, Перышко.
Снова прозвучавшее прозвище укрепило мою решимость докопаться до души, которая скрывалась под воздвигнутой им гранитной оболочкой.
– Почему ты все еще здесь? Убирайся! – рявкнул он.
– Прекрати пытаться напугать меня.
Джаред шагнул ко мне, выражение его лица стало почти диким. Я стояла на своем.
– Последний вопрос.
Конечно, нефилимы не могли иметь детей. Но он зачем-то уничтожил крылья ангела, и это заставило меня задуматься. Что, если приемная мать рассказывала ему истории о нас? Или по какой-то причине, которая противоречит всякой логике, он мог видеть наш истинный облик.
Я позволила крыльям явить себя на свет, а затем расправила их так далеко, насколько смогла.
Его взгляд метнулся к столбикам кровати с балдахином.
– Ты видишь их, не так ли?
– Их? – спросил он скучающе.
– Посмотри на меня, Джаред.
Медленно, как будто это причиняло ему физическую боль, он повернулся ко мне.
Мое сердце замерло.
– Ты ведь знаешь, кто я?
– Заноза в заднице, – пробормотал он.
– Кроме этого, – невозмутимо ответила я.
Рядом с его глазом дернулся нерв. Чувствуя, что Джареда будет труднее сломить, чем элизиумский кварц, – не то чтобы я пробовала, но слышала, что сквозь него может пробиться только ангельский огонь, – я подошла ближе. Человеческие руки проходили сквозь крылья, как сквозь воздух, но создания с ангельской кровью в венах могли почувствовать наши перья.
Я обхватила его пальцы, которые он сжал в кулак, и разогнула их. Удивительно, но он позволил. Не разрывая зрительного контакта, я поднесла его руку к своему плечу, а затем за него.
На мгновение я испугалась, что ошиблась, что его пальцы проскользнут прямо сквозь мои перья. Но когда наши руки приблизились к моим крыльям, его дыхание около моего лба участилось. Прямо перед тем как я положила его руку поверх крыльев, он начал сопротивляться, но было уже слишком поздно. Я подняла крыло, пока кончик не коснулся его ладони.
Джаред вздрогнул так сильно, что все его тело затряслось. И мое тоже.
От его прикосновения по каждому стержню пробежала тягучая дрожь, заставив затрепетать мои лопатки. Я решила, что это было связано с открытием, что мой грешник ангел, а никак не с ощущением его кожи на моих перьях.
Его глаза вспыхнули, а затем заискрились, как Эйфелева башня в ночи.
Я сглотнула, пытаясь унять дрожь, пробирающую до костей крыльев.
– Ты один из нас, – прошептала я охрипшим от потрясения голосом.
Но как? Родила ли Джареда его мать, нефилим? Или он умудрился сбежать из гильдии, прежде чем кости его крыльев смогли материализоваться?
Я получила ответ, так что осторожно отпустила его запястье.
Хотя глаза Джареда продолжали мерцать, он отдернул руку.
– Я ничуть не похож на вас, – прорычал он, брызгая в меня слюной. – В отличие от тебе подобных, я не стремлюсь делать добро ради личной выгоды, чтобы улучшить свою душу или отрастить те придатки, которые, по твоему мнению, делают тебя лучше остальных.
Он отступил назад, затем пронесся мимо меня, хватая свой пиджак с кровати.
– Джаред! – я так резко развернулась, что мои перья затрепетали. – Что ты делаешь?
– То, на что ты оказалась
