- Нет, - пожал плечами Арт.
- Опять Клариса?! - и я ткнула его кулаком.
- Её дар очень похож на твою магию. Только вот она видит художников в процессе написания картины, и разговаривает именно с ними. Когда как ты - видишь персонажей, и они к тебе спускаются, помогают понять, правдив ли твой собеседник.
- Что? «Её дар похож на мою магию»? Это что сейчас было? - закипела я, как котелок ведьмы.
- А у Клари художники с ней разговаривали. Это помогает определить подлинность картины. Она, кстати, видела самого Микеланджело за работой. Так-то! - и этот смертник нравоучительно приподнял палец в небо.
- Значит Микеланджело за работой? - вот тут у котелка окончательно снесло крышку.
И я двинулась на него. А он хитро так на меня посмотрел и вдруг сорвался с места и побежал.
- Поиграем в корриду? Чур, я бык!
- А я кто? Этот разряженный в пух и прах тореро? Ну, уж нет! - и я понеслась за ним.
Так до спальни и добежали. А там мой гнев перенаправили в совершенно другое русло. И у меня из головы как-то сразу выветрились и наёмные убийцы, и Его Сиятельство с его тайнами и зловещими планами. Не в этом ли был коварный план Артура?
Потому как в голове остались только Артур и я. А что ещё мне нужно, чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливой?
Франсиско Гойя. «Новильяда. Коррида с молодым быком»
Глава 15. Висенте Пальмароли «Хуана Безумнная в заточении в Тордесильяс»
“Мне кажется, самой нужной и необходимой вещью будет, чтобы никто не мог увидеть Её Величество. Потому что ничего хорошего из этого выйти не может”.
Карл V Габсбург
- А что за имя такое? Хуан де Анчиета? - спросила я, когда мы шли к машине.
- Я узнавал. Сильно сомневаюсь, что это его настоящее имя, - задумчиво протянул Артур, открывая мне дверцу.
- Что? Это как? - удивилась я.
- Сам не понимаю, как так получилось. Всё дело в том, что из всех гостей, приглашённых в тот вечер, он единственный не вызывал у меня ни малейших опасений, - сказал Артур, усаживаясь рядом со мной на заднее сидение и уже привычным движением притягивая меня к себе.
- Ты поэтому так долго откладывал визит к нему?
- Отчасти. Ну, сама посуди. Он музыкант, работает в театре, ставит балет «Дон Кихот», принадлежит к старинной, знатной, баскской семье. У него безупречная репутация и ни малейших тёмных пятен. И, кстати, у него у единственного не было причин, желать смерти Розалии Альба.
- Что вот совсем никаких? - удивилась я. - Как необычно. Я уже как-то привыкла, что все хотели её смерти.
- Да, представь себе. Они и знакомы-то толком не были. Это был его первый визит в их особняк. Ну, пересекались пару раз на светских раутах, но это и знакомством-то не назовёшь.
- А кто его пригласил?
- Мы у неё ещё не были. Мариана Рока де Тогорес, маркиза Молинс, его с собой привела.
- А! Это та, которой орден Золотого руна понадобился?
- Да. Только пока не ясно, что за отношения их связывают и за каким… В общем, зачем ей орден?
- Так что на счёт имени? И что за сведения ты собрал?
- Когда я копнул поглубже, выяснилось, что Хуан де Анчиета довольно известный композитор, но жил он во времена Хуаны Безумной, и служил у неё придворным музыкантом. И, сама понимаешь, к нашему сегодняшнему собеседнику не имеет никакого отношения.
- Ну, может быть просто тёзка? Или потомок, или родственник? Или псевдоним? У музыкантов же это бывает?
- Нет. На все твои предположения. Он не потомок того Хуана, и это не псевдоним. Он буквально взялся из ниоткуда. Просто появился несколько лет назад в Мадриде, представился свету, устроился на работу и живёт себе припеваючи. Но ещё три года назад человека с таким именем не существовало.
- Ох! - выдохнула я.
- Вот и я о том же. Час от часу не легче. Но и это ещё не всё. Я с трудом сумел договориться о встрече у него дома. Он отнекивался, как мог. Пришлось поднажать и настоять. Он предлагал встретиться в кафе, ресторане, в театре, где он работает. Одним словом, где угодно - но только не у себя в квартире.
- Он там что-то скрывает? Нам же нужна принадлежащая ему картина, а в ресторане это очень проблематично, - кивнула я.
- Вот сейчас и узнаем, что он там прячет. Ну, по крайней мере, постараемся.
Квартира располагалась в центре и была довольно дорогой. Не чета квартире того же Хабанеры у которого мы были вчера. Так что, деньги у нашего таинственного незнакомца водились.
Если честно, то я ожидала увидеть какого-нибудь неказистого хилого коротышку, с папкой в руках, из которой торчали бы страницы с нотным станом. Но дверь нам открыл викинг. Вот в прямом смысле. Высокий, голубоглазый скандинав с широкими плечами, мощной грудной клеткой и хитро прищуренными глазами. Ни папки с нотами, ни рассеянного вида. Собранный, сосредоточенный и, как мне показалось, слегка даже агрессивно настроенный мужчина. Его нельзя было назвать молодым человеком, но мудрости, как в Его Светлости герцоге фон Мёнерихе, в нём тоже не наблюдалось. А ещё было в нём что-то настораживающее. Может быть, это из-за того, что он сам был настороже?
Нас пригласили в квартиру. Ничего такого ужасного в ней не было. Квартира как квартира, довольно богатая, но без вычурности, и я ничего подозрительного не заметила. И почему нас сюда пускать не хотели? Пока мы шли в гостиную, я вопросительно приподняла брови, глянув на Артура, но он лишь пожал плечами. Мол, тоже пока не понял.
Гостиная была обставлена мягкими диванами и креслами. Хозяин поинтересовался, что мы предпочитаем, но мы отказались от всего, и он не стал настаивать. Что-то не тянуло что-либо есть или пить в этом доме. С чего это вдруг, интересно?
Я осмотрелась. На стене висела довольно большая картина, и она, к сожалению, была единственной. Будем надеяться, нам повезёт, и она нам поможет. Потому что чем больше я тут находилась, тем меньше мне тут нравилось.
- Это кто-то из современных художников? - спросила я нерешительно.
- Да, это Висенте Пальмароли. Он достаточно знаменит, рисует в основном портреты знати, но иногда, вот как здесь, берётся за исторические и даже батальные сцены. Он работает тут, в Мадриде, - ответил мне хозяин.
Голос у него был приятный, мягкий, обволакивающий, что несколько дисгармонировало с его напряженной позой.
- Да, я знаком с ним. Отец собирался заказать у него портрет, но у него всё руки не доходят - закивал Артур.
- А это кто на картине?
- Это сценка из жизни знаменитой Хуаны Безумной. Здесь она уже заточена в замке Тордесильяс. Я заказал её в память о … моём предке. Композиторе Хуане де Анчиета.
Заминка в предложении была небольшой, но всё же мы с Артом оба её уловили.
На картине была комната в замке. На стене даже висели рыцарские доспехи. На полотне находилось сразу несколько фигур. Троица музыкантов играла и пела, стремясь, видимо, развлечь сидевшую на полу женщину с отсутствующим выражением на ещё нестаром лице. Она сидела, обхватив себя руками и прикрыв глаза. Казалось, она прибывает явно не в этой комнате. И до музыки ей нет совершенно никакого дела. За дамой стояло кресло, которое женщина проигнорировала, усевшись на пол, а за креслом стояла монахиня. Учитывая то, что это была Хуана Безумная, становилось понятным и сидение на полу, и отсутствующий вид.
- Ваш предок служил при дворе Хуаны Безумной? - спросил Артур, с самым невинным выражением лица.
- Да, он был довольно известным композитором. Правда, сочинял в основном церковную вокальную музыку на латинские тексты. До нас дошли его две четырёхголосные мессы. Вам стоит их послушать. Они великолепны! - с улыбкой, напомнившей мне оскал волка, сказал хозяин.
- Ну, вы успешно продолжаете семейную традицию. Я слышал, что вы сейчас ставите балет «Дон Кихот»? - с не менее хищной улыбкой отреагировал Артур.
