распылялась только одна сторона конфликта.
— Хорошо. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! — Настя вынула из своей сумки бутылочку с жидким йогуртом и выплеснула содержимое прямо на Дайну. Сладкая жидкость потекла по волосам, лицу, капала на темную юбку и растекалась по парте.
— Свехнулась совсем?! — Веда подорвалась с места. — Да как ты смеешь?!
— Спокойно, — ледяным тоном произнесла Серебрякова и медленно поднялась. Она, и слова не произнеся, подошла к Насте, схватила ее за черные волосы и с такой силой дернула, что у той слезы из глаз полились.
— Больно! Психованная! Отпусти немедленно!
— Пошла за мной. Быстро, — Дайна потащила упирающуюся девушку из кабинета.
Поскольку пара еще не началась, в коридоре оказалось достаточно зрителей и свидетелей происходящего. Анастасия пыталась вырвать локоны и поцарапала руку девушки.
— Что здесь происходит?! Немедленно разойдитесь! — проходящий мимо учитель сразу вмешался.
— Она облила меня йогуртом и не хочет идти в деканат, — Дайна отпустила чужие волосы. Девушка не устояла и рухнула на пол.
— Мы все видели! — выскочила Влада. — Взяла и специально вылила!
— Барышня, Вы сами правило нарушили и пришли в неподобающей одежде. Но ее поступка это, конечно, не оправдывает. Немедленно идите в деканат.
— Слышала? Встала и пошла! — Дайна, несвойственно для себя, рявкнула на Настю и ушла первой. Веда же, не став помогать старосте, убежала за подругой.
— Ты чего вообще? — зашептала она. — Совсем озверела…
— Я не собираюсь терпеть хамство в свою сторону!
— Но сама-то палку не перегибай…
— Да ладно, зато запомнит раз и навсегда и больше лезть не станет. Не хочу устраивать сцены на постоянной основе, — тихо отозвалась девушка. Уже как-то по-доброму и обыденному. Веда выдохнула с облегчением.
Стоило войти в деканат, поднялся шум. Вскоре приползла Настя, и началось представление. Она, преувеличивая, слезно рассказывала, как все получилось случайно и валила на Дайну все и даже больше. Откровенная ложь вызывала у Серебряковой недобрую ухмылку. Девушка позволила ей высказаться, не перебивая. А затем спокойно произнесла:
— Она позволила себе поднять руку на другого человека и испортить одежду. Это платье стоило шестьдесят тысяч райн[1], и теперь безнадежно испорчено. Я требую компенсацию и смещения Анастасии с поста старосты. Ее поведение не соответствует полученной должности.
— Что?! — девушка уперлась ногтем в ее грудь. — Ты первая начала! Я всего лишь выполняла свой долг и старалась тебя образумить! А ты мне чуть волосы не вырвала!
— С каких пор обливание йогуртом равняется попытки образумить?! — вмешалась Веда. — Чушь не неси!
— Тихо-о-о-о!!! — завизжал Виктор Петрович. — Немедленно вызывайте сюда ваших родителей! СЕЙЧАС ЖЕ!!!
Спорить они не стали. Сразу позвонили и остались ждать. За время ожидания Дайна успела вытереть платье и умыться, хотя все равно пахла черникой. Вскоре в кабинет влетела Любослава, пребывая в растрепанных чувствах еще с порога.
— Ребеночек! — она кинулась к дочери, бегло осматривая ее с ног до головы. — Твое платье! Оно же было из лимитированной коллекции!
— Вот именно, — обиженным тоном произнесла Дайна. — А эта стерва мне его испортила!
— Сама виновата! — влезла Анастасия. — Я ей говорила! Говорила, нельзя ходить в другой одежде, только в форме! Все говорили! И в деканат ее вчера вызывали! А я, между прочим, староста!
— Какое право ты имеешь портить чужие вещи?! — прикрикнула женщина. — Несносная девчонка!
— Что происходит? — в кабинет вошел высокий импозантный мужчина в строгом костюме. Любослава вмиг проглотила все свое недовольство и заинтересованно окинула взглядом незнакомца.
— Папа! — Настя кинулась к нему. — Эта девчонка чокнутая, и мать ее не лучше!
— Сударь, — Любослава натянуто улыбнулась и заговорила спокойнее. Значит, действительно рассержена. — Ваша дочь посмела облить мою девочку йогуртом и испортить ей лимитированное платье за шестьдесят тысяч райн.
— Я пыталась ее вразумить! — залепетала девушка. — Что она, что этот Максим, оба с головой не дружат! Как мне с ней разговаривать, если она не понимает по-хорошему?!
— Дарьян Заремирович, — вмешался Виктор Петрович. — Вопрос денежный можете сколько угодно решать с Любославой Игоревной, но сейчас дело касается конкретно поведение Вашей дочери. Она умышленно облила одногруппницу йогуртом, еще и врала о содеянном. Я, как руководитель учебного процесса, имею полное право снять ее с должности старосты.
— Согласен, — немногословно ответил мужчина, чем поразил девушку, так и замершую с открытым ортом.
— Но папа! — Настя взвизгнула капризным тоном. — Почему ты встал на чужую сторону?!
— Ого, целый скандал и в центре событий не я! — Максим заглянул в деканат.
— ПОШЕЛ ВО-О-О-ОН!!! — завизжал Виктор Петрович и бросил в дверь папкой. Она успела захлопнуться прежде, чем документы попали по лицу любопытного парня.
— Любослава Игоревна, — Дарьян поправил очки и прямоугольные стекла сверкнули, отразив свет с улицы. — Прошу прощения за поведение своей дочери. Надеюсь, мы решим все недопонимания мирно. Настя, извинись.
— Ни за что! — девушка демонстративно отвернулась.
— Анастасия, — он произнес ее имя куда строже и та, вздрогнув, вжала голову в плечи.
— Прости, — недовольно буркнула та, едва выдавив из себя это слово.
— Сходи на капище просить прощения у богов, — мрачно отозвалась Дайна, прожигая ее взглядом.
— Дарьян Заремирович, Вы благоразумный и рассудительный человек, с Вами приятно иметь дело, — Любослава слегка подобрела. По крайней мере, перестала выглядеть настолько напряженно.
— Я не стану спускать с рук проступки. Во всем необходимо знать меру и, тем более, рамки дозволенного. Разрешите пригласить Вас в ресторан для обсуждения вопроса компенсации.
— Весьма признательна за приглашение. Когда Вы свободны?
— Можем поехать сейчас. Вы уже обедали?
— Еще нет, — Любослава обворожительно улыбнулась, чем спровоцировала закат глаз дочери.
— Сударыня, — Виктор Петрович напомнил о себе. — Остался еще один вопрос: соблюдение униформы. Дайна упорно отказывается носить ее.
— Данного пункта не было в контракте, и в уставе я ничего не нашла. Видимо, правило сугубо словесное, — отозвалась девушка.
— Сударь, — Любослава посмотрела на мужчину с долей укора и неприязни. — Если Вас так сильно волнует вопрос внешнего вида, стоит подготовить дополнительный документ с такой же юридической силой, или переписать и перезаключить имеющийся. Пока никто не продемонстрирует данный пункт и не обоснует причину его беспрекословного соблюдения, Дайночка будет одеваться так, как посчитает нужным. А теперь, прошу меня простить, дела не ждут.
— Всего доброго, — Дарьян открыл перед женщиной дверь и пропустил вперед, после покидая помещение сам. Возмущенная произошедшем Анастасия выскочила следом, проносясь мимо стоящего у стены Максима. Она споткнулась и растянулась прямо на полу.
— Ой, больно, да? — с усмешкой произнес Неясов.
— Скотина! — девушка быстро поднялась. — Ты зачем мне подножку поставил?!
— Больно много чести на тебя внимание обращать, — юноша покачал головой. Стоило Дайне выйти из кабинета, он поднял ладонь и замер, пока Серебрякова не повторила жест. Максим хлопнул по ее ладони и подмигнул. —
