болезни?
— Естественно? Я не знаю. Их продолжительность жизни намного больше, чем у Рейтов первого поколения. Но они не предназначены для долгой и счастливой жизни. Они созданы для того, чтобы жертвовать собой ради блага целого.
— Шестой был обучен умирать?
— Его учили убивать. Смерть — это скорее профессиональный риск.
— Эта больница. Как им это сходит с рук?
Папа смотрит вперед, но я замечаю, как крепко сжаты костяшки его пальцев на руле.
— Заставляя нас поверить, что Рейты- самая большая угроза.
Dani
Конверт готов у меня на ладони, и я поднимаю взгляд в строгие глаза доктора Фалькенрата.
— Пожалуйста, передайте это доктору Солсбери от меня.
Услышав имя доктора, я вздыхаю с облегчением и киваю. Я не так сильно возражаю против доктора Солсбери, как против некоторых других в этом заведении. Он немного похож на доктора Фалькенрата, только более злобный, однако это возможно. Он тоже ругается, но его лабораторные работы относятся строго к предметам третьей стадии — тем, кто находится в полной стадии буйства, так что меня не так сильно беспокоит, когда я к нему заглядываю.
Не такой, как в блоке С, где находится лаборатория Эрикссона.
Я выхожу из комнаты и направляюсь в экспериментальное крыло.
— Так, так. Посмотри, что у нас здесь. Услышав знакомый голос, я оборачиваюсь и вижу, что ко мне прихрамывая, подходит Рэймонд. Насколько странно видеть другого субъекта, так свободно разгуливающего по коридорам, но возможно, его тоже послали что-то передать.
— Куда ты направляешься?
— Меня попросили доставить посылку доктору Солсбери.
— Значит, ты тоже работаешь на них, да?
— Говори потише! Я упрекаю, когда мы проходим мимо секции офисов.
— Мне жаль. Он, прихрамывая, спешит не отставать от меня, в то время как я пытаюсь игнорировать его.
— Эй, ты видел своего брата?
— Нет. Я перевожу взгляд на него и обратно.
— Не то чтобы это тебя касалось…
К нам подходит один из врачей, которого я раньше видела беседующим с доктором Ф., и я мимоходом киваю, заметив хмурое выражение на его лице.
Как только он оказывается вне пределов слышимости, я продолжаю:
— Моего брата отдали на усыновление. По другую сторону стены.
— Кто тебе это сказал? Улыбка в его вопросе раздражает меня, немедленно заставляя защищаться.
— Доктор Фалькенрат. У кого оказывается, есть лучшее представление о том, что происходит в этом месте, чем у тебя.
Хватка на моем локте отдергивает руку, и я роняю конверт. Раздраженно фыркнув, я опускаюсь на колени, чтобы забрать его, и Рэймонд тоже опускается на колени. Его голова поворачивается влево, затем вправо, и он наклоняется.
— Послушай меня. Он солгал тебе. После того, как Шон пропал, я обыскал здание. Нашли его обмякшее тело в мусорном баке. Все, что они тебе сказали, неправда.
Острая боль пронзает мой череп от моих стиснутых зубов, когда я хмуро смотрю на него в ответ.
— На твоего брата есть досье, я гарантирую это. Здесь все задокументировано. Найди это досье, и ты узнаешь правду.
— Зачем ты это делаешь? Ты ревнуешь? Это все? Я не хочу искать файл или слышать еще какие-либо его подозрения. Я хочу знать, что мой брат в безопасности и счастлив, живет хорошей жизнью по безопасную сторону стены.
— О суслик? Он усмехается и качает головой. — Даже.
— Может, я и суслик но, по крайней мере я не их подопытный кролик!
Его глаз подергивается, и он отталкивается от пола, чтобы выпрямиться. Стоя передо мной, я замечаю легкую худобу в его фигуре, наблюдение, которое он кажется подхватывает.
— В начале недели они удалили часть кости из моей ноги. Я только что вышел из хирургического отделения. Еще один кусочек. По маленькому кусочку за раз.
Раскаяние булькает у меня в животе, и я поднимаюсь с пола.
— Прости меня. За то, что я сказал.
— Когда ты решишь проснуться, поищи этот файл.
Он ковыляет прочь по коридору, оставляя меня стоять там, и мой разум сражается за то, с каким из двух зол я могу столкнуться лицом к лицу — продолжать плавать в том, что может быть ложью, или утопиться в том, что может быть правдой.
Все в этом неправильно.
По темным коридорам я на цыпочках подкрадываюсь к кабинету доктора Дэвиса. Преимущество не сидеть взаперти на койках с другими мальчиками — это полный доступ в больничные крыла ночью, когда отключается электричество и большая часть медицинского персонала уходит. Несколько палат все еще функционируют на резервных генераторах, питающихся от солнечных батарей, но их недостаточно для всей больници.
Из-за мягкого топота моих ног по холодному кафелю звуки страдания эхом разносятся по коридору, поднимая волосы у меня на затылке. Их мучительные вопли напоминают мне о призраках, которые взывают ко мне, когда я проскальзываю мимо лабораторий и хирургических палат, устремляя взгляд вперед, чтобы не видеть, что внутри них. Каждый из блоков соединен коридором, соединяющим здания, — мучительный участок, на котором негде спрятаться на случай, если охранники будут патрулировать ночью.
Пробегая по коридору, я достигаю двойных дверей в следующий тюремный блок и проскальзываю внутрь. Новые двери ведут в совершенно новое хирургическое отделение, где я заглядываю в комнаты, только чтобы убедиться, что Абель не спрятан ни в одной из них. Узлы в моем животе немного развязываются, чтобы обнаружить что они совершенно пусты, и я продолжаю путь к офисам.
Добираясь до кабинета доктора Дэвиса, о чем свидетельствует название, приклеенное к двери я прикладываю ухо к панели и прислушиваюсь. Из-за отсутствия звука с другой стороны, я поворачиваю ручку и вхожу в темную комнату. Доставая из кармана фонарик, который я захватила с собой, я шаркающей походкой направляюсь к картотечному шкафу. Открыв первый ящик, я вижу, что они расположены в числовом порядке, основанном на серийном номере пациентов.
— Черт, — бормочу я, поднимая папку из их плотной коллекции. К счастью, к передней части каждого прикреплена фотография — обычная фотография ребенка, которая, должно быть, была сделана, когда он только появился, судя по полноте его лица и волос. Не узнавая его, я запихиваю его обратно и иду за следующим.
Еще одно лицо, которое я не узнаю.
Я продолжаю перебирать папки в поисках файлов Абеля, но только в этом ящике их должно быть не менее сотни.
Глухой стук за дверью напрягает мои мышцы, и я выключаю фонарик, оглядываясь в поисках места, где можно спрятаться. Я укрываюсь под столом Дэвиса за несколько секунд до того, как открывается дверь, и луч света пробегает по стене передо мной, когда свет фонарика проникает внутрь. Секундой позже он выключается, и я выглядываю из-за угла стола, чтобы увидеть одного из охранников, одетого в черное, закрывающего за собой дверь.
Раздраженно выдыхая, я выползаю из укрытия и возвращаюсь к файлу, продолжая с того места, на котором остановилась.
Проходит тридцать минут. Я
