— Вернее вскрыл мой потенциал.
— Вскрыла ты его сама. Но даже в этом случае я не вижу ничего плохого. Теперь я могу быть уверен, что тебя не убьют в первом же туре игры. — И не давая и слова против сказать, многоликая сволочь продолжила: — Вернемся к твоей отработке. В счет хвоста начнешь сама меня целовать, а в счет волос без гадливости отыграешь три постельные сцены.
— Это как? — спросила о сценах, но Дао-дво вопроса не понял.
— Три ночи против трех дней моего облысения. — Огорошил он меня и убрал ножницы в сторону, чтобы сложив руки на груди, с прищуром оценить мой новый вид. Посмотрел и справа и слева, вдохнул-выдохнул и выдал: — Ладно, ночей будет две. Совсем забыл, с чем придется работать.
— В смысле?
— С суповым набором, — просиял наглый ры… лы… коротко стриженный и подмигнул. — А теперь давай проверим, как ты отвечаешь на поцелуй.
— Да ты!.. — меня за плечи подняли вверх. — Ты… — лишили возможности сплести чтонибудь из проклятий, а затем и наговор произнести.
Опалив дыханием кожу, он припал к моим губам в нежном поцелуе. А я стою столбом и не могу сообразить, как буря возмущения, вызванная Гером, тает в море нежности, коей полны его прикосновения. Да мне было с чем сравнить этот ласковый бриз, например, со штормом, продемонстрированным мне в прошлый раз, или шквалом, дарованным давным-давно в тридцать пятой палате лекарского крыла. Именно поэтому я не двигаясь, вбираю ласку в себя и боюсь спугнуть.
— Ты опять просто присутствуешь, — прошептал Дао-дво.
— Мугу, — ответила тихо, не желая открывать глаза и сталкиваться с насмешливым карим взглядом.
— А кто участвовать будет? — пожурил он и дунул на челку. — Глаза открой.
— Зачем? — на самом деле хотелось сказать, мне и так хорошо. Но он ведь тот самый рыжий, зачем ему знать, что мне всю жизнь не хватало вот таких крепких объятий и нежных губ.
— Спросить хочу, — произнес интригующе.
— Что? — с неохотой посмотрела на него. Море нежности истаяло, на меня смотрели свысока, то бишь с высоты опыта, да еще с иронией.
— Да просто интересно, ты целоваться умеешь? — Он поймал мой взгляд, оценил смысл сказанного и усмехнулся сам с себя: — И у кого я это спрашиваю?!
Я отвернулась. Действительно, у кого. У той, кто своим поцелуем чуть не убила троих.
— Намин? Обиделась. — Он ослабил хватку, и я рванулась из его объятий. Хотелось крикнуть: «Нет!» и убежать, но Гер далеко не пустил, удержал за локоть. — Я не хотел обидеть. Правда. Не подумал, прежде чем… прости.
Нет, я его не понимаю, совсем. То орет, вернее орал до «подписания» пакта, то рычит и грубо целует, то сдерживает ругань и тихо уходит прочь. А вот теперь еще и дружеское участие разыгрывает, но так достоверно, что за душу берет. Милостивый Боже, да как он так может?
— Знаешь, будь моя воля, давно бы вышла замуж и родила. А может просто замуж. Или хотя бы встречаться начала, но ведь воля не моя. — Последнее произнесла почти беззвучно, но он расслышал.
— Знаю. Ладно, не кисни, мы что-нибудь придумаем.
— Что… придумаем?.. — постаралась внять совету и взять себя в руки.
— Есть варианты.
— Какие? — Лучше заблаговременно спрошу, чтобы это не стало очередным сюрпризом.
— Начнем с азов, затем перейдем к профессиональным поцелуям. — Заверили меня с самым серьезным видом и потянули назад. — Иди ко мне.
— Я не…
— Иди. Ко. Мне, — повторил он, разделяя каждое слово. — Не укушу. — Кусать не будет, это точно. Но что-то мне совсем не нравится этот его теплый карий взгляд.
— А давай через час? Я как раз морально подготовлюсь, приду в себя… Соберусь с силами…
— Сбежишь и спрячешься, только в этот раз вряд ли ответишь на вызов, — разгадал Гер мою уловку. Кажется, передо мной отнюдь не многоликий, а хорошо маскирующийся грифон, интуит.
— Но…
— Не бойся все просто. А не сможешь расслабиться, вспомни о долге. — И он мягко погладил плечи, наклоняясь ко мне и заверяя. — Все равно ведущим буду я.
Ведущим? Три хи-хи-хя, как говорит теневая, стоило мне на зло ему расслабиться, уловить такт движений его губ и повторить разученное с мыслью «это не наглый Гер, а милый, добрый, нежный…», как этот самый наглый сжал меня крепче. Ага! Не одна я в процесс вовлечена и так называемый Ведущий тоже. Подожди, наставничек, сейчас я на тебе все твои приемчики испробую. И как он когда-то целовал дарителя, так я сейчас ответила, то бишь, рукой попыталась ухватить за волосы и, оттянув назад, попутно прикусить губу. Правда, о короткой стрижке первых я забыла, а потому поцелуй получился с кровью.
Многоликий замер, глаза закрыты, на нижней губе алая капля, а сам дышит тяжело.
Почему-то появилось ощущение, что он меня сейчас убьет. Ну а как еще объяснить стальные тиски на моей талии и невозможность от него ни отойти, ни отстраниться.
— Ге-е-е-р… — позвала тихо и под пристальным взглядом карих глаз, проглотила предложение, отложить урок. Или вообще забыть о лобызаниях, уж лучше я от него еще побегаю, или пусть Дао-дво от моих проклятий поуворачивается, зрелище должно быть еще то.
— Хорошо, — прошептал Графитовый с явным хрипом. Слизнул капельку и шепотом же похвалил: — Очень хорошо, — рана на его губе затянулась мгновенно, глаза стали темнее, а на щеках заходили желваки, пока он минуту рассматривал меня, а я обдумывала план побега.
— У-у-у ме-ня-я есть пре-предложение, — решилась я все-таки озвучить оборвавшуюся мысль. — А давай, мы…
— Продолжим, — по-своему завершил предложение метаморф и потянулся ко мне с таким взглядом… Мамочки! Что происходит?
А дальше стук в дверь, тихий скрип поворачиваемой ручки и немного смущенное:
— Эм… извините что прерываю, — начал принц, но оборвать наступление коротко стриженного на уклоняющуюся меня так и не смог. Позвал громче: — Графитовый? — Ноль эмоций, а я уже чуть ли не пола касаюсь макушкой. — Дао-дво… Гер!
Безрезультатно.
— Намина, верни его в реальность, — с едва уловимым смущением обратился Равэсс ко мне и подсказал с ехидством: — По щекам надавай.
— Не стоит, — ответил наглый гад, продолжая удерживать меня в прогибе и на весу, — это расплата за хвост.
— Хвост от тебя сам отпал, и без видимой на то причины.
— Причины были.
— Но рассказать о них ты не хочешь, — продолжая явно давний разговор, хмыкнул Его Высочество.
— Нет, — ответил Дао-дво, не отрывая взгляда от меня. Его, судя по расслабленному и весьма довольному выражению лица, ничуть на смущали ни наше положение, ни его намерения, ни свидетель, прервавший эти самые намерения на середине.
