Эрик подмигнул:
— Как раз то, что мне нужно.
Они нашли столик в углу, подальше от окон. Дейзи и Эрик сели рядом. Алекс устроился напротив, с любопытством наблюдая за вампиром.
— Мы скоро попадем домой? — спросила сестра, пытаясь скрыть волнение.
Эрик невозмутимо резал мясо у себя в тарелке.
— Мы должны быть в Бостоне завтра поздним вечером.
Дейзи глазела на него. Неужели он и правда собирается есть? Может ли он?
Она взглянула на Алекса, который тоже взял ростбиф, затем на Эрика.
— Слегка недожарен, — прокомментировал Алекс. — Как раз как я люблю.
Эрик кивнул, хотя не съел ни кусочка.
Они поболтали, затем ее брат отправился за добавкой, и Дейзи осталась с вампиром наедине.
— Что происходит? — спросила она.
Эрик не ел, но Алекс, казалось, полностью игнорировал этот факт.
— Немного вампирской магии, — услышала она в ответ. — Твой брат верит, что я тоже ем.
— Ты можешь делать такое?
Эрик кивнул. Если бы не растущие подозрения Алекса, он предпочел бы подождать их в машине. Здесь было слишком много людей, чьи сердца бились слишком громко, и слишком много неприятных запахов, игравших злую шутку с Эриком. Приходилось делать усилие, чтобы контролировать себя.
— Как тебе удалось лопасть в ресторан и не обжечься?
— Я перенес себя из машины прямо сюда.
Он бы предпочел сделать то же самое, когда искал их в торговом центре. Это было бы менее болезненно, но лишило бы его возможности следовать за запахом.
Дейзи кивнула. В детстве она слышала множество историй о способностях вампиров. Однако одно дело слышать, и совсем другое — знать, что все это не просто байки. И мужчина, сидящий рядом с ней, может делать невероятные вещи.
Алекс вернулся с горой тарелок на подносе.
— Вы уже закончили?
— Не совсем, — ответила Дейзи. — Хочу попробовать их шоколадный пирог. И может быть, еще яблочный. Они так аппетитно выглядят.
— Ты права, — согласился брат. — Не принесешь кусочек и мне?
Кивнув, Дейзи вышла из-за стола.
Алекс взглянул на Эрика:
— Судя по всему, ты не будешь десерт.
— Нет.
— Не любишь сладкое?
Эрйк проследил взглядом за Дейзи, остановившейся перед столом с десертами.
— Зависит от сладкого.
Алекс нахмурился, поняв, куда он смотрит.
— Какие у тебя намерения в отношении моей сестры?
— Намерения?
— Ты знаешь, о чем я. Она сказала, что вы знакомы всего две недели, но мне так не кажется. Я вижу, как она смотрит на тебя. — Алекс подался вперед. — И как ты смотришь на нее.
— Нас влечет друг к другу, — мягко произнес Эрик. — Это нормально.
— Да? Ты что-то скрываешь от нее, что-то… Не знаю, что именно, но для нее это плохо.
— Может, и нет, — откровенно ответил вампир, — Но хорошо для меня.
— Что хорошо для тебя? — спросила девушка, садясь за стол.
— Ты.
Эрик улыбнулся.
Алекс резко отодвинул тарелку.
— Подожду вас в машине.
Дейзи показала на тарелку с яблочным пирогом:
— А как же твой десерт?
— Забудь, — злобно бросил брат, — я больше не хочу есть.
Он поднялся и выскочил из ресторана.
— Непросто с ним будет, да? — заметил Эрик.
— С ним никогда не было просто, — пробормотала Дейзи. — Хочешь пойти?
— Нет, ешь свой десерт.
Вампир обернулся к окну. Над горизонтом все еще виднелось солнце.
— Можешь есть его очень долго.
Дейзи сомневалась, что вынесет еще один день в машине с Алексом и Эриком.
Прошлым вечером, когда они вернулись из ресторана, атмосфера была, мягко говоря, напряженной. Дейзи удалось отвлечь брата, пока вампир переносил себя на заднее сиденье. Жалуясь на головную боль, он натянул на голову одеяло. Дейзи села за руль, радуясь, что сможет чем-то себя занять. Алекс, дуясь, сидел рядом.
Когда стемнело, он перебрался назад, а Дейзи уступила водительское место Эрику. Снова наступила ночь, и он снова был за рулем.
— Долго еще? — спросила Дейзи.
— Мы должны быть на месте вскоре после полуночи, — отозвался вампир.
С тех пор как покинули мотель — три ночи назад, — они выдерживали хорошую скорость. Этой ночью машина должна была достичь Бостона. Эрик никогда не обменивался кровью с Рисом; между ними не образовалось связи, а это значило, что Рис не мог пойти по следу Эрика.
С Алексом все иначе. Рис пробовал его кровь, что имело значение на небольшом расстоянии, но даже Рис Костейн не смог бы последовать за запахом за двадцать шесть тысяч миль. Если только Алекс не пробовал кровь Риса.
Разумеется, такой вопрос Эрик не мог задать брату Дейзи, ведь предполагалось, что он ничего не знает о преследующем ее вампире. Но кое-что ему все же нужно знать. Придется спросить об этом Дейзи. Странно, что раньше это не пришло ему в голову.
Кровь давала сильнейшую связь. Эрик пил кровь Дейзи, а она пила его, и между ними возникла связь, о которой Дейзи не знала лишь потому, что вампир закрывал от нее свое сознание.
Он всегда мог найти ее, а если бы хотел, то читал бы ее мысли. Если бы он открыл ей свое сознание, эта связь работала бы в обоих направлениях, позволяя и Дейзи читать его мысли. Такая связь крепла с каждым обменом кровью и могла оборваться лишь со смертью одного из них.
Эрик выругался. Если Алекс и Рис обменялись кровью, смысла скрываться не было. Брат Дейзи мог перейти улицу или пересечь континент, и в обоих случаях Рис с легкостью нашел бы его.
Вампир взглянул на Дейзи. Ее глаза были закрыты, тени от ресниц лежали на щеках. За все годы жизни Эрик ни разу не инициировал нового вампира, ни разу не создавал связи со смертным, в основном потому, что до сих пор не встречал никого подобного Дейзи.
Теперь же, по иронии судьбы, он сам создал связь с печально известным похитителем крови.
Чтобы освежиться, Эрик опустил окно. Кроваво-красная луна улыбалась ему; прохладный ночной воздух ласкал, словно дружеское прикосновение. Вампир научился любить ночь — ее звуки, ее тишину, то чувство принадлежности, которое она приносила. Он стал ночным существом, связанным с темнотой так, как ни один смертный. Ничто не могло укрыться от его зрения, обострявшегося во тьме. Он видел бредущую в тени коричнево-белую собаку, видел устроившуюся в ветвях дуба сову, видел глупую мышку, пытающуюся перебежать шоссе.
Быть вампиром значило видеть и слышать то, что не под силу смертным. Многие немертвые, осознавая свои возможности, переставали считать людей чем-то, кроме еды. Так случилось их Рисом. Он так долго был вампиром, что забыл, каково это — быть человеком.
К собственному разочарованию, Эрик иногда ловил себя на подобных мыслях. Когда это случалось, он заставлял себя вспоминать о жене и детях, о любви, которую они дарили друг другу, об их надеждах и мечтах. Хотя они был вампиром, но старался не забывать, каково быть человеком, мужем и отцом.
