Все тот же золотистый свет, что был в Пещере Отчуждения.
Когда я попросил Ветер попробовать воспользоваться магией, я совершенно ни на что не надеялся — просто считал глупым не попробовать хоть что-то. Тем неожиданнее для меня было увидеть не образовавшийся в воздухе шар светлячка, а постепенно начавшие проступать в кромешной тьме черты Ветер. По ее плавным движениям, шевелению губ я видел, что она пела. Беззвучно, но так надрывно. И золотистая, невероятно ярко светящаяся слеза, скатившаяся из-под прикрытых длинных и густых ресниц, была тому подтверждением. Свет, шедший от девушки, не был следствием раскрытия каналов — на этот раз он хоть и имел ту же самую структуру, но был чем-то совершенно иным, призрачным. Ощущения были странными — какая-то теплота и одновременно невероятная тоска. А едва губы девушки перестали шевелиться, Тьма внутри меня, сидевшая до этого совершенно тихо, взвыла, наполняя меня безумной болью и отчаяньем. Она не пыталась вырываться, но столько боли я от нее никогда еще не получал. Причем я чувствовал, что болью этой, в отличие от всех ее предыдущих чувств, она совершенно не хотела делиться.
Кто же такая эта Ветер? Странная девушка со странной магией.
Желая отключиться от метаний Тьмы, я поднял голову и, несмотря на тусклость света, четко увидел темнеющий провал в стене. До него было высоковато, но другого выхода я не нашел — мы оказались в каменном мешке.
Не думал я, что помощь девушке подняться по стене обернется для меня настоящей пыткой. Наличие во мне чужой темной силы интуитивно, на уровне чувств отталкивало от меня людей, лишь достаточно сильные маги могли спокойно выдерживать длительное общение со мной. Поэтому любые личные отношения заканчивались у меня очень быстро, а со временем я вообще прекратил какие-либо попытки. Тем неожиданней было, просто проведя руками вдоль изящной спины Ветер, ощутить отклик тела. И тут же получить гневную отповедь:
— Ты что делаешь? — возмутилась Ветер, а я невольно почувствовал себя нашкодившим мальчишкой. Но демоны меня побери, как же давно я не испытывал ничего подобного. Хотелось одновременно и придушить ее, и… продолжить?
— Я всего лишь пытаюсь понять, за что мне браться, чтобы поднять тебя. Как по-другому я должен это в темноте делать? — оборвал я возмущения девчонки, стараясь не выдать себя интонацией голоса.
Да что со мной? Она же моя студентка. Еще совсем девчонка, к тому же зараза противная как стая вихов весной. Что ни движение, то обязательно куда-то не туда попадет. Хотя я сам тоже хорош — надо было сразу перед ней извиниться, а не только сейчас об этом вспоминать. Так что локтем под дых я от нее получил за дело.
Чтобы не зайти в своих мыслях и желаниях еще дальше, я поспешил подхватить Ветер под колени и поднять на максимально возможную высоту. Вот только спокойствие мое было недолгим, потому как Ветер все равно не доставала до края, а совместная попытка удержать одну ее ногу закончилась тем, что я оказался накрыт юбкой ее платья, и мне ничего не оставалось, как обхватить одной рукой ее ногу повыше.
Демоны.
Разве может кожа так дурманящее сладко пахнуть?
И разве могут лезть в голову настолько сводящие с ума мысли?
Айрид, опомнись! Она твоя студентка!
Вот только все попытки одернуть себя не помогали, и лишь когда «предмет наслаждения» выскользнул из моих рук, больно задев заодно меня носком туфли по носу, я смог прийти в себя.
Вот тебе, магистр Далорос, очередной щелчок по носу от нерадивой студентки. Если так и дальше пойдет, ничем хорошим это не закончится.
Подъем наверх, и я был уже практически в нормальном состоянии — собран, сосредоточен и готовый к решительным действиям по нашему спасению. Но разве с Ветер может быть хоть что-то по плану? Стоило мне протянуть руку, чтобы вернуть студентке мантию, и все мои мысли снова рухнули совершенно не в том, что надо, направлении.
В очередной раз, пытаясь привести себя в норму, я поспешил отойти от Ветер и сконцентрироваться на действиях по поиску выхода. Но эта неугомонная не придумала ничего другого, как подойти сзади и начать гладить мою спину! Вот зачем она это сделала? Еще и добавила так провокационно:
— С этой темнотой нужно что-то делать.
Ох, я бы рассказал ей что. Так бы рассказал, что она и пошевелиться потом не смогла бы. Да только кем я после этого буду? ОНА! МОЯ! СТУДЕНТКА!
Когда Ветер оставила мою спину в покое и просто взяла меня за руку, мне стало немного легче дышать, и я в очередной раз напомнил себе, что приоритет у нас — поиск выхода, а не то, что в голове вертится.
Ветер Елизаветандреевна
Мне казалось, мы идем уже целую вечность. Ноги от постоянного напряжения и спотыкания об камни гудели. Все же передвигаться в полной темноте достаточно тяжело. Жутко хотелось пить и есть, ведь мы так и не позавтракали с этим дурацким внезапным изменением расписания. А еще было очень холодно. Пока мы выбирались из пещеры, адреналин в крови перебивал все на свете, а теперь я во всей красе ощущала на себе прелести спелеологии.
— Я больше не могу, — на одном выдохе сказала я после того, как чуть не упала, споткнувшись об очередной камень. — Я сейчас упаду, и тебе придется нести меня на руках.
Рука куратора, за которую я по-прежнему держалась как утопающий за соломинку, заметно напряглась, и через пару секунд он ответил:
— Хорошо, немного передохнем.
С комфортом хотя бы присесть не получилось. Мало того, что пол прохода был довольно густо усеян большими острыми камнями, так еще и сам он был совершенно неровным. Кое-как оборудовав себе место, при приземлении на которое я не чувствовала себя йогом на гвоздях, я постаралась совместить несовместимое: сгруппироваться в как можно более плотный комочек, чтобы окончательно не замерзнуть, и одновременно расслабиться, чтобы хоть как-то отдохнуть.
Не получилось.
Минут через пять моего приглушенного стучания зубами куратор нащупал мою руку и воскликнул:
— Да ты ледяная совсем!
— Я зам-м-мерзла, — простучала я в ответ. — Я х-х-хол-л-лод не пер-р-реношу.
Это была правда. Я жуткая мерзлячка. Зима для меня была самым страшным временем. Я надевала на себя по нескольку свитеров сразу, а в моих сапогах можно было смело ехать на Северный Полюс гулять с медведями.
— Иди сюда, — тяжело вздохнув, потянул меня к себе куратор, а я подумала, что теперь ему точно захочется меня прибить или окончательно бросить здесь на произвол, потому как что ни шаг, то от меня проблемы. И так вон сопит недовольно как лось.
То, что куратор затащит меня к себе на колени, я никак не ожидала, как и то, что он постарается еще и укрыть меня своей мантией. А уж то, что он еще и обнимет меня, вообще стало для меня шоком. Хотя нет, шоком для меня стало кое-что другое. Хоть я и давно была с мужчиной, но что и где у них находится, еще помнила, как и то, в каком состоянии это что-то иногда бывает.
Хм…
Точно что-то в этих каменных стенах есть. Может, какие-то естественные магические галлюциногены? Раз у него и магия пропала, у меня-то самой и без этого нелады с ней, и ведет себя странно. Не накричал, не нарычал, очередную отработку за то, что я нас сюда перенесла, не назначил. Отчислением не угрожает. Даже не уронил и не бросил, как тогда на скале.
Но как бы там ни было, на чужих коленях было гораздо теплее и удобнее, чем на полу. Я быстро пригрелась, разомлела и, продолжая обдумывать сложившуюся ситуацию, не заметила, как провалилась в сон.
— Бездельничаешь? — спросила цыганка, медленно затягиваясь своей странной трубкой. — А часики-то тикают.
— А ты вообще кто такая? — грозно сложила я руки на груди, рассматривая неизвестно откуда взявшуюся причину моей внеплановой смены места жительства. Каким-то образом вместо горного темного подземелья я оказалась стоящей посреди горного леса на берегу небольшого, но странного озера. Его вода напоминала черную сырую нефть, словно старое запыленное зеркало случайно оказалось в буйстве красок осеннего леса.
