— Играть-играть-играть! — Фанни села на подлокотник кресла Эмбер.
Ник притворно вздохнул, закатывая глаза. Фанни в ответ показала ему язык. Билл наблюдал за ними со шкодливой улыбкой.
— А хотите историю? — и, не дожидаясь отрицательного ответа, продолжил без пауз, как самый отвратительный в мире рассказчик. — В самой высокой темной башне, самого темного высокого замка, на самой высокой горе, самого далекого уголка планеты, сидела принцесса. Хер знает за что ее туда посадили, старушку прибила или кошелек украла. Неважно. И сидеть она будет, пока не спасет ее оттуда прекрасный принц. А ему на хер не надо скакать на конях за какой-то неизвестной рецидивисткой, яйца отбивать. И ждала она долго. Много лет и два месяца.
— Почему два? — Эмбер спрятала смех.
— Просто два. И хотела она сбежать оттуда. Конечно, посиди там в одиночестве. Ее там одну закрыли, я уточнял? Даже вибратора не оставили.
Феликса прикрыла глаза ладонью, покачивая головой и закусывая губу, чтобы не рассмеяться.
"Какой же дурак."
— И у нее розовые волосы. Краска давно облезла, но когда-то они были розовыми.
— Э-эй! — протянула Фанни, надувая губы.
— Подожди, сейчас будет самое интересное. В один из морозных дней мимо пролетал принц.
— На чем? — Тим развалился поудобнее.
— А я ебу? На гусе каком-то, наверно. Орла заарканил. И был мороз, я сказал? А он себе уже все отморозил. И перед ним из-за облаков появляется та самая высокая темная башня. Он разворачивает гуся, влетает в окно, и…
— Разбился? — предположила Фанни, скривившись.
После розовых волос ей история разонравилась.
— Потрахались они, наконец-то. Понимаете, о чем я? — Билл по очереди смотрел на Фанни и Ника.
Феликса не выдержала, засмеялась. Эмбер тоже не сдерживалась, как и Тим. История в стиле Билла, тут ничего удивительного, просто он… Озвучил то, что никто не решался произнести. Не в такой форме, разумеется. Просто они давно знали, что эти двое нравятся друг другу, но делают вид, будто: "Мы друзья. Конечно, он мне нравится. Как друг".
Напряжение внутри натянулось тугой пружиной, готовой вот-вот вылететь. Нехорошее предчувствие закралось, но видимой причины для него не было. Она ощутила тяжелый взгляд на себе, не решаясь обернуться на лестницу.
"Дейвил все это время был в своей комнате?"
Непроизвольно сглотнула.
Нет, не надо его бояться. Они не делают ничего плохого, просто разговаривают, а если ему что-то не нравится… пусть идет к черту.
Друзья осеклись. Билл перестал смеяться, но широкую улыбку с лица не стянул. Феликса вдохнула и резко обернулась.
Дейвил спускался на последних ступенях, за ним неспешно шли Андерроуд и Маккинни. И это немного порадовало. Смогут удержать Дейвила от необдуманных поступков.
— А помните, я рассказывал про тройничок? Только у меня было две девушки, а тут наоборот, получается.
"Билл, неудачная шутка, и время для нее тоже неподходящее."
Маккинни не изменился в лице. Едва заметное движение пальцев, замах и… Воздух застрял в легких. Феликса узнала это напряжение в теле Билла. Из сжатой челюсти вырывались неясные, сдерживаемые звуки, голова запрокинулась, глаза выпучены так, что, кажется, сосуды лопнут все и одновременно.
Она вцепилась пальцами в подлокотник, не зная, что делать и что сказать. Взгляд метался от безразличного лица Дейвила к Маккинни, и на Андерроуд, которая наблюдала за всем, чуть склонив голову влево.
У Билла не осталось сил сдерживать крик. Болезненный вопль оглушил.
— Скажешь нечто подобное в адрес Андерроуд еще раз, и твоя башка лопнет от натуги, — почти любовно пообещал Маккинни, заглядывая в лицо Билла.
Он обмяк тяжело дыша, и стараясь не показывать слабости и боли.
Все произошло так быстро, что никто из них не вскочил, не закричал. Все в ужасе следили за происходящим. Оцепенение с Феликсы спало с первыми звуками бесцветного голоса.
— Фоукс, у тебя тугоумие?
— Что?
Она перевела взгляд с Билла на Дейвила, ощущая онемение в пальцах с мелким покалыванием.
Тим вскочил, напирая на Маккинни. Ник подключился к нему. Слова пролетали мимо Феликсы, а изображение — мимо глаз. Смотрела и не видела. Слушала и не слышала.
Эмбер что-то яростно высказывала Андерроуд, Фанни сжалась. Она вообще неконфликтная.
Феликса поднялась, чувствуя, как ее колотит.
Зеленые глаза впились в ее, будто спрашивая: "Видишь? Я предупреждал."
Это все — какой-то кошмар. Жуткий сон, воплотившийся в жизнь. Почему все должно быть так? Почему?
Дыхание учащалось, а воздуха становилось все меньше. Расплывающиеся перед глазами очертания друзей, врагов. Врагов?
Вакуум в голове заполнился ультразвуком, беспощадно давя и заставляя слушать собственное сбитое дыхание на грани истерики.
Пошатываясь, понеслась к выходу. Прочь. Уйти. Не знать. Не видеть. Подальше отсюда. Лишь бы дальше. Только больше не…
"Не хочу… не хочу… не хочу больше… хватит… хватит!"
Она не видела, куда ноги несли по коридорам, не обращала внимания, где сворачивала, кто проходил мимо. Дорожки слез на щеках быстро остывали. Мокрые щеки леденели, она вытирала их ладонями. И шла. Не чувствуя ног, не чувствуя пола под ними.
Чертов Дейвил. Проклятье всей жизни.
Элита. Высшие. Кто дал им право себя так вести?! Кто дал в руки власть унижать и наказывать?! Почему они это делают? Неужели чертов кристалл определяет, кто ты есть? Разве не важнее, кем ты сам себя считаешь?
Стены замка вновь стали свидетелями ее слез. Она всегда держала себя в руках, стараясь не поддаваться отчаянным эмоциям. И вот уже второй раз она чувствует тупую боль от… бессилия? Или отчаяния? Или…
За руку внезапно дернули, втаскивая в открывшуюся дверь кабинета.
Опять. Опять! Как куклу. И даже не надо оборачиваться, чтобы знать, кто стоял за спиной.
"Не стоило тебе этого делать."
— Ты долбаный король мудаков! Кто дал тебе право хватать меня, как вещь? Затаскивать в этот кабинет? Почему твой больной разум думает, что тебе это позволено?!
Развернулась, чувствуя, как щеки пылают от ярости. Полуприкрытые глаза добавили пару пунктов на шкалу гнева.
— Не смей на меня орать.
Снова! Бесцветный голос. Ты гребаная статуя, Дейвил!
— Нет, я буду на тебя орать, потому что я так хочу. Потому что я не обязана делать так, как хочется тебе! Представляешь? Никто не обязан тебе потакать и исполнять твои прихоти. Никто! И твоя принадлежность к синим не дает права издеваться над остальными!
Набрала в грудь побольше воздуха.
— Я ненавижу вас! Тебя и твоих друзей, — процедила ему в лицо, а он криво улыбнулся.
— Я предупреждал.
— О чем? О том, что я в башне — ненужный таракан, которого ты не можешь прибить, и прогнать тоже не можешь, потому что на это твоя власть не распространяется?!
— Я говорил не приводить отбросов. Не моя вина, что у тебя проблемы со слухом.
Он… он серьезно, да? Это все равно что разговаривать со стеной, и даже с ней диалог выйдет поприятней.
— Скажи, Дейвил, если бы твой кристалл не инициировался, ты бы считался отбросом, м? Куда бы делось твое непомерное эго? Жажда подчинить? Если бы на тебя не смотрели как на полубога, не сосали по первому зову? Что бы ты делал?
Он метал молнии глазами.
"Трава красива под солнцем после дождя, только твое небо, Дейвил, сплошь затянуто черными тучами, и свет сквозь них не пробивается."
— Не знаешь? Или знаешь, но боишься произнести вслух? — подогреваемая гневом, подошла, тыча указательным пальцем в его грудь. — Ты бы сдох.
Сжал запястье, отводя в сторону.
— Мне не надо думать, что было бы, потому что я на своем месте, — тихо произнес он.
Злишься? Хорошо. Злись!
— В этом отличие тебя от меня, — скопировала его, хрипя едва слышно. — Я сама выбираю, кем мне быть, а за тебя решило "место".
