Рывок, и спина прижата к холодной стене. Продолжая сжимать запястье, припечатал его над головой.
— Жалко звучишь, Фоукс. Обсосок получил заслуженно. Скажи "спасибо", что не от меня. Я бы ему еще за диван накинул. Теперь не смогу на нем лежать.
— Какое счастье. Не придется терпеть тебя в гостиной. Расцелую Билла в благодарность.
Сдавил руку сильнее, всматриваясь в глаза. Не отвела взгляда.
— Слабая благодарность. Лучше отсоси.
Задавила неприятное ощущение в груди. Вздернула подбородок, чувствуя теплое дыхание на лице. Его запах. Весенняя свежесть при отвратной погоде на улице — изощренное издевательство.
— Спасибо за совет, — прохрипела с легкой улыбкой.
А улыбаться не хочется. Совершенно. Хочется кричать, кусаться, царапаться. Лишь бы не видеть эту спокойную маску, за которой только глаза показывают истинные эмоции.
Он отпустил ее руку, подцепил ворот свитера и потянул наверх, стягивая с себя. Тряхнул волосами, чтобы те легли на место. Уголок губ дернулся.
— Что ты делаешь?
Непонятно, то ли он сошел с ума, раз решил раздеться в холодном кабинете, то ли… другого объяснения нет.
Дейвил бросил свитер на стол, и снова навис над Феликсой.
— Он тебя уже трахал сегодня?
— Что?
Он… Он серьезно это спросил? И зачем? Ударить его сейчас или…
— Плевать. Сейчас тебя трахну я.
Эпизод 32. Феникс
Возмущенный вскрик утонул у него во рту.
Злость требовала выхода. Он не ощущал холода, чувствовал только вялое сопротивление подрагивающих губ. И запах. Слишком прочно поселившийся внутри, в одной клетке с демонами. И они довольно рычали, почти урчали, гребаные предатели.
"Давай же, Фоукс. Будем гореть вместе."
Заставил разомкнуть губы языком, скользя вдоль ее, облизывая, посасывая… И она сдалась. Ответила. Яростно, отдаваясь во власть своей злости.
Отдавай ее. Всю. Делись. Напитывай его и проглатывай сама.
Закусила его губу, сжимая зубы сильнее. Наблюдая за огнем в зеленых глазах. Мстительно. Желая причинить боль. Не отпуская, провела языком, облизала, и разорвала грубый поцелуй.
— Ненавижу тебя…
"Всей душой."
Ее хриплый шепот как долбаный электрошокер. Разряд адреналина, запускающий пульс. Но он же способен его остановить.
Сжал шею со спины, не позволяя ей отстраниться. Смотря в янтарь с золотыми вкраплениями, сейчас плавящимися, растекающимися. Затягивающими в свой яркий водоворот. А он в ответ заставил захлебываться насыщенной темной зеленью.
— Не забывай об этом.
"Никогда."
Запечатал слова новым поцелуем. Въедаясь в ее рот, жадно рыча и покусывая. Смотри, запоминай, впитывай. Он — такой. Либо спускайся в это пекло сейчас, либо уходи.
И она бессознательно решает остаться, обвивая холодными пальцами жилистую шею, прижимаясь теснее.
Она спустится с тобой в ад, если ты ее позовешь. Она и сейчас тянется за твоими губами, как за билетом в рай.
Она потянула свой свитер наверх. Избавиться от ненужной, мешающей тряпки. Почувствовать его всем телом. Но он одернул его и не позволил задавать вопросов, затыкая очередным испепеляющим поцелуем.
Здесь слишком холодно для голого тела. Для ее голого тела.
Запустил руки под колющуюся ткань. Нежная кожа обжигала, покрывалась мурашками от его прикосновений. Ухватил за талию, рывком усаживая на стол, поверх свитера.
Ее пальцы зарылись в волосы. С маниакальным наслаждением оттягивая, сжимая. Так нравится чувствовать их. Как нечто связывающее с реальностью. Доказательство, что все это — явь, и она не проснется в своей постели от звука стонов из соседней комнаты.
Он только ее. Сейчас. В моменте.
Его ладони скользили по теплым чулкам, выше, углубляя поцелуй. Съедая всхлипы, запивая вздохами. Погладил голую полоску бедра между чулком и юбкой, и проглотил ее стон. Дрожала, млея от удовольствия. От его рук. И он двинулся дальше. Выше. Задирая ткань.
Резко притянул к себе. Ближе. Чувствуй, Фоукс. И она почувствовала его напряжение. Ноготки легонько царапнули плечи, опускаясь ниже. Скользя подушечками по груди, к животу. Сходя с ума от его яростных движений языка у себя во рту. Слишком сладко.
Ее пальцы, порхающие на границе брюк, вышибли все мысли, которые не успели самостоятельно покинуть затуманенную голову.
Рык опалил ее губы. Обжег.
"Гребаная пытка. Ты гребаная пытка, Фоукс".
Ладонь скользит по внутренней стороне ее бедра. Выше. Она всхлипнула, напрягаясь под его руками, чувствуя его пальцы на белье.
Надо расслабиться. Просто не думать и… не бояться. Это же так просто.
— Шам, — неосознанный хриплый шепот.
Он прикрыл глаза, наполняясь этим звуком. Тяжело сглотнул, сминая упругие бедра.
"Сука… Фоукс, тобой можно захлебнуться".
И он даже готов утонуть, только бы услышать еще раз свое имя так. Обманывает самого себя — одного раза недостаточно. Ему будет мало и миллиона.
Ее пальцы дрожали от контраста холода и жара. Волнение, страсть, все сплелось в бесконечный снежный ком, несущийся куда-то в пропасть. Она справилась с пуговицей на его штанах, оставляя горячий поцелуй на ключице.
Он вздрагивал при каждом случайном касании члена под плотной тканью.
"Еще пара неловких движений, и я охуенно кончу в штаны."
Запрокинул голову, закрывая глаза, от ощущения влаги на пальцах.
"Такая мокрая. Для меня."
Она стиснула коленями его бока, закусывая губу. Язычок молнии выскальзывал, не поддавался ее рукам.
Феликса уронила судорожный вздох, слыша звук расстегивающейся молнии. Отгоняя прочь страхи и сомнения, отдалась губам Дейвила, которые ловили ее, втягивая, посасывая, будто в них заключена целительная и живительная сила.
Снова сжалась, когда он приподнял ее и стянул ставшее ненужным белье. Чувствовала его напряжение сквозь тонкую ткань его трусов.
Нет, она не будет бояться. Это так глупо. Так глупо!
Он не сдержался. Облизывая ее шею и проникая внутрь сперва одним пальцем. Слушая, как задыхается Фоукс. Такая горячая под его руками, растекающаяся патокой. Принимающая его движения внутри себя. Чувственная. Страстная. Ввел второй палец и замер. Ее радужки заволокло возбуждение. Сжал зубы от ее всхлипа, она потянулась к нему ближе, двигая бедрами навстречу, выгибаясь, цепляясь за него руками.
Тугая, горячая, узкая.
Член болезненно пульсировал. В нее. Надо. Срочно.
Необходимо. До искр из глаз. До темнеющих кругов.
Он повел губами по щеке до уха, заставляя ее дрожать сильнее. Чувствовал ее напряжение на пальцах, и выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— Скажи, — на грани приказа.
Она цеплялась ногтями за плечи, не понимая, почему он остановился. Заглянула в его глаза.
— Что?
От плавного движение вперед два тяжелых выдоха скрестились. Ее ногти, кажется, оставили на нем порезы.
Херня. Все мимо.
Она хочет его. А он хочет услышать.
— Скажи, — повторил с нажимом и очередным движением пальцами, готовый наплевать на свое обещание.
В янтарных глазах слабый отголосок понимания. Она коснулась губ чувственным поцелуем, выдыхая:
— Я хочу тебя.
"Три слова. Ей достаточно сказать три слова, чтобы унести меня в стратосферу."
Отстранился ненадолго, сдергивая с себя лишнюю ткань и не замечая, как странно вздрогнула и сжалась Фоукс, когда его член прижался к ней. Один резкий толчок и она почувствовала его внутри. Его и жгучую боль.
Ее зубы впились в плечо, дыхание стало тяжелым и прерывистым.
Он замер, осознавая.
Она девственница.
В голове это сочетание звучало фантастическим набором звуков.
Она не трахалась с обсоском. Ни с кем.
Никто ее не ласкал, кроме него. Никто не знает, насколько горячей она может быть. Какая она страстная и чувственная.
Это известно только ему.
