— Не припомню.
— У меня такое ощущение, что у кого нет проблем с совестью, у того и с памятью все в порядке, — сощурила я взгляд.
Он хмыкнул, развернулся и повел нас по бесконечным коридорам. Но мы уже поднимались куда-то наверх.
Да мы в Флаивелле! Разрушенный замок темных эльфов. Совсем рядом со столицей. Отсюда и началась война с Ваохом. Места давно заброшены, а люди, оборотни и другие магические существа сюда не заходят из-за удушающей ауры.
Де Гринберг не соврал. По всей территории не поколдуешь, моя магия бесполезна. Но, как говорила моя бабуленька: «Нет ничего страшнее разъяренной ведьмы. Единственное, что страшнее разъяренной ведьмы — озлобленная ведьма психопатка с манией к пыткам и кровопусканию». А я, как раз в том состоянии, когда пустить чью то кровь мне казалось необходимым.
Я пыталась не так явно радоваться. Я почти уверенна, что Ревенер уже знает, что я не в замке и пытает моих ведьм. Во мне вскипает злость и ярость — не моя, чужая, его.
— Лисси! — услышала я вопль Коралины, когда Омер завел нас в помещение, с постаментом посередине.
По кругу, вокруг, шли руны эльфов. Изучать все вокруг я не могла, интересовало состояние подруги
— Кора! — дернулась я от де Гринберга и приблизилась к клетке в которой ее держали.
— Деса де Мартинс очень по звериному отнеслась к пленению, — развел он руки, — так что мы поступили соответственно ее звериной ипостаси.
Да чтоб тебя. Я тебя лично в эту клетку с обратившейся пантерой отправлю.
Я бегло осмотрела ее. Кора без оков, но в стальной клетке. Скорее всего тоже магической. Уставшая и осунувшаяся. Она провела здесь почти сутки.
— Деса де Риверс, — услышала я знакомый женский голос за спиной и резко развернулась.
Арлинда.
Фу, дура, напугала!
Я приложила ладонь к быстро бьющемуся сердцу.
— И Вы, деса де Лантимор? — подняла я одну бровь.
— Вас что-то смущает?
— Ну много чего, — оглядела ее фигуру с ног до головы, — как Вы так в замке то устроились, и Вас никто не заметил?
Определенно с Ревенером надо поговорить. Ну кто так кадры подбирает?
— Амулеты, хитрость и соответствующий вид, — возвестила она гордо.
Я задумчиво оглядела помещение и двух злодеев. Ну вид и правда соответствующий. Я за этими синечулковыми нарядами слона и не приметила.
Пора финалить разыгравшуюся комедию. Что происходит то вообще?
— А пояснения будут? — все таки решилась я на вопрос.
Де Гринберг и Арлинда предатели, все понимаю. Но мотив то в чем?
— Как только передадите нам сердце богов, Лисси, — вкрадчиво включился в нашу беседу Омер.
Э, нет дорогой, утром сердце, а вечером ты печень попросишь?
Я попятилась.
— А какие гарантии, что я, Кора и Герман выйдем отсюда живыми?
— Никаких, дура! — сняла с себя маску невозмутимости и вежливости статс-дама.
— Лисси, не дурите, Арлинда права, — поморщился от ее грубости де Гринберг.
— Ступор, господа, — возвестила я, — сердце не отдам, пока не объясните, зачем оно Вам. Сами Вы не найдете, оно в пространственном кармане.
Мужчина и женщина молчали и пытливым взглядом прощупывали меня.
Ребята, я опытный игрок во лжи и всяческих уловках, меня суровыми глазами не пронять.
— Ну, я тогда тут на лавочке посижу, — поискала хоть какую-то поверхность, где можно примоститься.
Мужчина водил желваками.
— А что мне мешает Вас обыскать? — подошел он ко мне, сминая мою волю и не давая двигаться. — Ай! — отбросил он свои руки от меня.
— Простите сердечно, — ехидничала я, — забыла сказать, что курточка заговоренная, кусается, если кто-то раздевает хозяина против его воли.
— Я могу убить Кору, — продолжал он угрожать. — Или Вас. Потом без труда испепелить одежду.
— А карман как взломаете? — храбро взглянула я на де Гринберга.
— Без сердца Вы не нужны, а ваша подруга и подавно.
Я с некоторой тревогой взглянула на пантеру.
Мой план по растягиванию времени с треском проваливался, но приближения любимого я не ощущала. Где эта хваленая связь истинных?
— Выпустите ее, — тихо попросила я, — я отдам артефакт.
— Я рад, что Вы не упираетесь, — двинулся он к клетке.
Как только Коралина оказалась на свободе, она кинулась ко мне и прижалась к боку.
— Артефакт, — протянул руку Омер.
Я отстранилась от подруги и вытащила из потайного кармана красный рубин.
Высоко подняв его, ловила отблески с горячих факелов. Как долго он будет думать, что это подделка? Я передала камень в руки злодея и быстро затараторила, отвлекая на себя внимание.
— Почему? — обратилась я к Арлинде.
Ты зло выдохнула.
— Я всегда была рядом с императором, сначала состояла в штате фрейлин императрицы Сериды, потом жила здесь и отвечала за этикет. Он не юный мальчишка, видел мои чувства к нему.
Эффект «вау» был достигнут. Кто же знал, что мотивы этой озлобленной женщины — банальное чувство безответной любви и ревности.
— А Вы вообще ровесники хотя бы? — недоуменно поводила я головой.
— Любят не за красивую внешность, это пустая оболочка.
— Тут я немного поспорю — оболочку хоть изредка украсить не мешает. — Язвила я с утроенной силой.
— А я на любителя, — парировала деса Лантимор.
Я еще раз обвела ее фигуру взглядом. Ох, пожалею я о сказанном.
— По-моему, Вы на очень редкостного гурмана, — нагрубила я.
Она подошла ко мне и влепила мне хлесткую пощечину, от которой я чуть не упала на пол. Теперь я понимаю суть выражения — искры из глаз. А еще понимаю выражение — спалить все к чертовой матери.
— Представляете мою злость, — потрясла она рукой, не смотря на меня, — когда император начал подавать знаки и ухаживать за опозорившей свой род ведьмой, с репутацией распутницы, у которой ухажеров больше чем цветов в цветнике.
Я хмыкнула, потирая ушибленное место.
Да, такого добра у нас навалом.
— А как же Карганс? — вспомнила я о гноме.
— Гном и благородная деса? — скривила она лицо, — Мои действия уже были направлены на то, чтобы выяснить слабые места императора. Так случай свел меня с Омером.
Значит у этой женщины просто свербит из-за оскорбленной гордости?
— Да, деса де Риверс, — включился в разговор де Гринберг. — Я давно искал доверенной лицо в окружении Миртеорона.
Я присвистнула.
С другой стороны, что удивляться.
Мужчина продолжал:
— Видите ли, я давно стал адептом бога Ваоха. Чтобы доказать свою верность, я пообещал преподнести ему артефакт «сердце богов». Он нужен ему, чтобы снять преграду между нашими странами.
— Но почему? — недоумевала я.
Хаос страшен. Это почти религия. В соседней стране люди не живут, существуют. Отдают всю свою магию жрецам и наделяются страшными способностями, сокращая и срок жизни, меняя ауру и даже внешний вид.
— Власть, Лисси, — улыбнулся де Гринберг. — В Аридии всем заправляют старшие роды, которые почти изжили себя. Доставив сердце, уже я стану императором. Я буду править судьбами здесь, и, — прищурился он, — пожалуй тоже объявлю отбор.
Вот значит как, тирания обиженных и ущемленных не дремлет. И еще и распространяется.
— Ну а теперь, — опять завел свою шарманку Омер, — необходимо проверить артефакт.
Он взял меня за предплечье и пихнул к постаменту.
— Он заряжается от ауры ведьмы, — пояснил он свои действия. — Мы в жертвенном зале темных. Здесь Ваох начал войну, а еще здесь можно проверить силу артефакта. Мой бог поймет, что он у меня.
Арлинда подошла с другой стороны. Я же сдаваться не собиралась и начала брыкаться, но мужчина своей волей оборвал все мои действия — магия оков
Положив на постамент камень, все затаили дыхание… и произошло… ничего.
Злодеи уставились на меня.
Ну да, подделка. Что напряглись-то?
— Как это понимать? — закричал на меня де Гринберг.
Я присмирела и пожала плечами. Как известно, только женщины могут одновременно пудрить носик и мозги. Вот я к таким и относилась. Шутка ли, ценный артефакт, от которого зависят границы, из дворца вынести.
