воздух, козочка…
Тиму проводил меня потрясённым взглядом.
***
–– Мы в порядке, Магистр Онни. – Прижимая к себе Ломтика, поспешила заверить я алхимика, стоило нам оказаться наверху. – Бонсайми с Дедушкой прекрасно справятся. Честно. Вы сейчас нужны у Источника. Если есть хоть малейший шанс спасти ректора…
Онни посмотрел на меня так, что к горлу подступил ком.
–– Неужели… нет? Он ведь спас нас с Тиму…
–– Ты сказала, он исчез в чёрной воронке, которая образовалась поверх Источника Морте…
–– Так и есть. Что это значит?!
Магистр не ответил. И по этому его молчанию я поняла, что ничего хорошего.
–– Профессор… пожалуйста! Так неправильно! – я сделала глубокий вдох, ощутив, как подступает вторая волна истерики.
–– Если бы он ушёл в Хаос, оставив тело, – покачал головой Онни. – Иди же…
–– Пошли, козочка. – Призрачная рука прошла насквозь в попытке увлечь за собой.
Бросив последний взгляд на врата, я подчинилась.
–– Бонсайми, погоди. – Позвала я Привратника, когда мы приблизились к кампусу. Вокруг царила такая суматоха, что я плюнула на конспирацию, расстегнула куртку и запустила руку за пазуху: – Возьми назад свой перстень.
–– Не могу, козочка. – Развёл Бонсайми руками, после чего спрятал их за спину. – То, что принадлежит живым, мёртвым без надобности.
–– Но как он оказался у тебя? – я раздражённо дёрнула цепочку и та вдруг разорвалась. Перстень оказался у меня в ладони. – Если живым принадлежит?
–– У предшественницы своей спроси. – Серьёзно ответил призрак. – У Яски. Ты можешь увидеть её воспоминания и…
–– Спасибо, насмотрелась уже. – Покачала я головой. – Возьми.
–– Послушай-ка, козочка…
–– Нет, это ты меня послушай… Ай! Дедушка!
–– Пых! – с достоинством ответил Дедушка и снова резко дёрнул меня за палец. Ещё и за ляжку ущипнул.
–– Вот видишь… – Осклабился Бонсайми и подмигнул Пыху. После чего подытожил: – Он тоже против того, чтобы возвращать перстень Бонсайми.
–– Да что мне с ним делать-то?! – не выдержала я и пригрозила: – Не возьмёшь, выброшу!
–– Не-а, не выбросишь.
–– Ей-богу, выброшу! Клянусь вашей Триединой!
–– Не выбросишь, козочка. На кого-на кого, а на дуру ты непохожа.
–– Что же мне с ним делать?!
–– Пых! – Дедушка аж подпрыгнул, силясь показать, чтобы я надела перстень на палец.
–– Не буду я ничего надевать!
–– Я б на твоём месте его послушал, козочка. Он дело говорит.
–– Ещё чего!
–– Это лучшее, что ты можешь сделать. Если, конечно, хочешь остаться здесь.
–– В смысле?!
–– В прямом. – С этими словами Бонсайми исчез, растворился в воздухе.
Меня же перекосило.
Расталкивая толпу локтями, к нам пробиралась «розовая ректоресса».
Леди Морвейн торжественно размахивала какой-то бумажкой и широко улыбалась, что совсем не вязалось с царившим вокруг хаосом и повисшей в воздухе трагедией.
После целого водопада сетований, восклицаний и сожалений по поводу того, что мне, бедной пришлось пережить и самых горячих заверений, что уж теперь-то она не даст меня в обиду, руова Морвейн сообщила:
–– А я за тобой, моя сладкая. Вот он, твой шанс на свободу.
–– Что это? – холодея, спросила я, хотя и так понятно было.
–– Как что, милая? – защебетала руова Шанель. – Твоё заявление на перевод в Лицей Морвейн!
Она помахала подписанным мной заявлением перед моим носом и «осчастливила»:
–– У меня как раз освободилось место. Оно твоё, Туули. Ты рада? Ай, мерзость какая! С нечистью к нам нельзя.
Она раздражённо топнула на Дедушку.
–– Пых! – «послал» ректорессу на своём Дедушка, но смотрел при этом не на неё, а на меня.
–– Леди Морвейн, я правда, признательна вам, и даже очень. – Соврала я. – Но только пойти с вами не могу.
–– Ах, не выдумывай! Ну конечно, можешь!
–– Нет. – Покачала я головой. – Не могу и не хочу. Здесь, в Морте мой дом. Сегодня я это особенно… прочувствовала.
Леди Морвейн сложила губки бантиком и посмотрела на меня так, будто я с луны свалилась.
–– Девочка моя, неужели ты думаешь, что твои желания что-то значат?
–– А разве нет?
–– Ну конечно, да. – Она снова расплылась в счастливой улыбке. – Вот только подписанное тобой заявление весит куда больше смены настроения капризной адептки, чей разум временно повредился из-за пережитого потрясения. Ничего, у нас в Лицее хорошие лекари.
–– Рада за вас. – Я отступила на шаг. – Никуда я с вами не пойду. Оставьте меня, пожалуйста, в покое.
–– Ещё как пойдёшь, девочка. И уйми уже эту нечисть!
–– Пыыы-ых! – Дедушка снова настойчиво потёр палец о палец, подсказывая надеть перстень.
И я, держа руки за спиной, всё-таки сделала это. Надела злополучный перстень на палец.
В конце концов, что я теряю? К тому же цепочка порвалась, а потерять вещицу не хочется… Хоть я и пугала Бонсайми, что выкину перстень – ни за что бы этого не сделала. По крайней мере, пока не разберусь, что за тайну он скрывает.
Как говорят в моём новом мире – Триединая меня услышала.
Мгновенно.
Я даже ответить Руове Шанель не успела, что Дедушка не нечисть вовсе, как между нами вдруг выросла целая стена из Привратников. Не самого галантного вида и на широких металлических браслетах молнии пляшут.
Леди, наступающая на меня, замерла и прищурилась, глядя на Привратников.
–– Вы серьёзно думаете, что можете не выпустить адептку? – бросила она призракам с вызовом.
–– Вот! – она помахала бумажкой. – Её заявление! Не имеете права!
–– Никак невозможно, руова Шанель. – За всех ответил Бонсайми. – Заявление сие, как минимум, требует пересмотра.
–– Как вы смеете?! – взвизгнула руова Шанель. – А ну, назад! Сейчас же! Я приказываю! Слово ректорессы против слова адептки! Ещё и с нулевого курса!
–– Не имеем права, руова Шанель.
–– Что за чушь?!
–– Не тогда, когда эта адептка – невеста его темнейшества, герцога Семи Фьордов. А посему Туули Севѐри будущая Петтери останется в стенах Морте.
–– Что?! – ошарашенная леди обернулась ко мне.
А я… Я была ошарашена не меньше её. А пожалуй, что и побольше.
–– Я сама если честно, ничего не понимаю, – ответила её. – Кроме того, конечно, что идти с вами никуда не хочу. И не пойду.
–– Невеста?! – взвизгнула «розовая ректоресса».
И снова это ощущение уже виденного.
Нас окружают профессора, Магистры, Привратники.
Леди Морвейн что-то раздражённо выговаривает им, размахивает моим заявлением… Однако никто её не слушает. В конце концов, заявление выхватывает Магистр Гриффирд, который кентавр, рвёт его на части и топчет копытом. Затем наклоняется
