Внутри ее уже ждали. Такая же темная фигура, только повыше ростом.
— Ты совсем рехнулся? — тихо прошипел только пришедший.
— Что опять не так? — второй скривился.
— Решил убить девчонку, да?
— Провидицу? Тебе до нее какое дело?
Раздражение волнами расходилось по сараю. Эти двое с трудом выносили друг друга, и только общая цель могла заставить их сотрудничать. Но даже это не избавляло от постоянных стычек и ссор.
— Нельзя ее трогать.
— Она слишком сильно мешает. Это именно из-за нее дааштер сел мне на хвост. Кто знает, что девчонка может еще увидеть и рассказать ему.
— Боишься за свой зад? — зашипел низкий презрительно.
— За наше дело, башка безмозглая, — грубо ответил высокий.
В соседнем дворе залаяла собака, заставляя подельников вздрогнуть и замолчать. Они постояли немного, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи, но псина успокоилась, и все снова стало тихо.
— Девчонку нельзя трогать, — повторил низкий уже спокойнее.
— Почему это?
— Потому что наш Повелитель именно ее избрал своей жертвой.
— Твою ж… Это точно?
— Точнее некуда. Поэтому она должна спокойно дожить до самого ритуала.
Высокий задумался. Да, с волей Повелителя не поспоришь. Но и оставлять такую угрозу ему очень не хотелось.
— А может просто подержать ее где-нибудь в укромном месте?
— Рискованно. Если не получится, ее точно запрячут так, что не подступимся. Пусть лучше расслабится и считает, что опасности больше нет. А ее сотрудничество с дааштером… Как-нибудь разберемся.
— Ладно, — процедил высокий.
В этот раз победа осталась за столь раздражающим его подельником.
— Занимайся своим делом и верь в Повелителя. Он не оставит своих детей.
Сказав это, низкая фигура поплотнее запахнула плащ и выскользнула из сарая. А высокая двинулась в противоположную сторону. Ему еще предстояла работа. Оставалось собрать всего два сосуда, и тогда все будет кончено. Но не для них. Для них ритуал станет началом новой великой эпохи.
* * *
После визита к декану я решила никуда больше не ходить. Провела остаток дня за написанием рефератов и подготовкой к семинарам, не обращая внимание ни на отличную погоду, ни на веселящихся в гостиной соседей по башне. Так что в понедельник очень даже неплохо показала себя на парах и получила заслуженную "отлично" по мироведению. А сразу после последней пары со мной связался Сейид.
— Привет, что-то случилось? — забеспокоилась я.
— Неужели после того, что между нами было, мне нельзя поговорить с тобой просто так? — ответил мужчина, и я кожей почувствовала его улыбку.
— Можно, — мои щеки покраснели.
— Ты свободна? Хочу провести с тобой вечер.
— Свободна.
— Могу заказать столик в ресторане.
Я немного подумала, а потом сказала:
— Поехали лучше к тебе. Я приготовлю ужин. Пусть не так хорошо, как ресторанный повар, но все же…
— Тогда спускайся через полчаса. Буду ждать.
И мы совсем не пожалели, что предпочли светским посиделкам уютный вечер дома. Я приготовила нехитрый ужин из того, что было в холодильнике. Потом заставила Сеида перекопать кухонные шкафы в поисках мелочей, которыми можно было бы украсить стол. У не слишком романтичного и непривередливого в быту дааштера не нашлось никаких милых женскому сердцу штучек вроде вазочек или свечей, но нам удалось отыскать симпатичные льняные салфетки и пару бокалов. Поворчав в шутку, что скоро займусь апгрейдом холостяцкого жилища, я накрыла на стол, а Сейид разлил по бокалам вино.
Ну а после ужина никто не помешал нам заняться другими, еще более приятными вещами. И хорошо, что в общежитие можно было не возвращаться.
Солнце уже почти зашло, погрузив спальню в приятный сумрак. Мы лениво валялись в постели. Спать совсем не хотелось, даже несмотря на сытую усталость. Почему-то сейчас у меня появилась потребность поговорить. Но не о делах, а просто у жизни. Узнать мужчину поближе, узнать, чем он живет и дышит.
— Сейид, — протянула задумчиво, выводя пальцами узоры на мужской груди. — Это ведь не местное имя?
— Да, я лимериец.
— А, из Лимерии, — кивнула, вспомнив небольшую страну, которая протянулась по восточному побережью материка. — И как там?
— Уже и не помню.
Он вроде бы ответил спокойно, но уголок губ все равно дрогнул в горькой усмешке. Я снова поцеловала его в плечо и осторожно спросила:
— Ты так давно в Шоаре?
Сейид перевел на меня задумчивый взгляд и произнес:
— Неужели хочешь услышать не слишком красивую историю моего прошлого?
— Да. Но не потому, что мне просто любопытно. Мне важно все, связанное с тобой. Хорошее или плохое — не имеет разницы. Я хочу не узнать твои страшные тайны, а стать ближе к тебе.
— Ближе… — вздохнул мужчина, немного помолчал, а потом начал рассказывать негромко: — Я родился в семье потомственных докторов. Это была вполне благополучная уважаемая семья, где меня любили, где я был гордостью родных и их надеждой на продолжение семейного дела. И сначала эта надежда вполне оправдывалась. Я рос смышленым ребенком, рано научился читать и считать. Но в один прекрасный… или скорее ужасный день все изменилось. Когда мне было шесть, меня подкосила странная болезнь. Почти неделю я провалялся в бреду, а когда наконец очнулся, все вокруг увидели мои багровые глаза. Так проснулась сила мага крови.
— Они бросили тебя? — спросила тихо.
— Да, — криво улыбнулся дааштер. — Как только семья поняла, кем я стал, вокруг сразу выстроилась стена отчуждения. Меня не выпускали на улицу, меня избегали близкие, даже родная мать боялась прикасаться ко мне.
— Представляю, каково тебе было, — я прижалась к Сейиду сильнее, как будто стараясь передать ему кусочек своего тепла и сочувствия.
— Маленький ребенок просто не понимал, что происходит. Почему вдруг он стал неугоден, почему его перестали любить и хотят избавиться.
— Избавиться?
— Я слышал разговоры взрослых о том, что мне не место в этом доме, и однажды ночью меня просто посадили в наглухо закрытую карету и отправили в Шоару, в горный замок, где растут маленькие маги крови. Ничего не сказав и даже не попрощавшись… Больше ту свою семью я никогда не видел.
— И не пробовал узнать, что с ними стало?
Может быть, все было не так плохо? Может быть детское восприятие исказило картину, добавив в нее щедрую порцию негатива, а на самом деле родителям Сейида тоже было непросто расстаться с сыном?
— За все годы моего обучения они не написали мне ни слова, хотя такая возможность была, — тот разочаровал меня. — Замок Дешт — это не тюрьма. К некоторым счастливчикам родные даже приезжали в гости. Но не ко мне.
Мужчина снова замолчал, а потом тихо произнес:
— Я ведь ждал их. Каждый вечер засыпал с надеждой, что утром за мной приедут и заберут домой. Но проходили дни, потом месяцы, а их все не было и не было… И надежда умерла. А когда я вышел из замка взрослым дааштером, понял, что больше не чувствую к ним ничего: ни обиды, ни злости, ни желания увидеть.
Ага, не чувствует, как же. По себе знаю, как глубоко в душу прорастают такие обиды. Предательство близких — это всегда больно, и память об этой боли способна жить годами.
Я легонько поцеловала хмурого дааштера в щеку и призналась:
— У меня тоже не было счастливой семьи. Моя мама приехала в столицу из глубокой провинции поступать в университет. И поступила, но совсем не для того, чтобы учиться. А чтобы найти себе мужа со столичной пропиской. И у нее даже получилось. На четвертом курсе она вытянула счастливый билет — окрутила инфантильного студента-историка из очень солидной профессорской семьи. Его родители были против этого брака, но он все же женился на маме. Она сразу бросила универ, быстренько забеременела и родила меня. Но ничего хорошего из этого не вышло. Молодой отец интересовался одной своей научной работой и быстро понял, что постоянно орущий ребенок только мешает. А мама еще и пилила его, требуя ресторанов, курортов и прочих радостей жизни. В общем, этот брак продержался всего два года. Отец сбежал от матери, оставив ей крошечную однушку на окраине и больше мы никогда не виделись.
