Будто растягивался.
Мимо пролетали двери. Если близко к выходу они были красивыми: из красного дерева с золотистыми табличками, то чем дальше, тем становились страшнее. Затертые, с медными, криво прибитыми цифрами.
Сто двадцать пятая была в самом конце коридора, и такая зачуханная, что без слез на нее и не взглянешь. Серая, с облупившейся краской и номером нацарапанным прямо на ней. Даже у меня в подвале была лучше, но любоваться и размышлять о дизайнерских изысках было некогда, поэтому я громко и нервно постучала. Не дожидаясь ответа, еще раз постучала. А потом еще, чтобы уж меня наверняка услышали.
Когда занесла руку чтобы подолбить в четвертый раз, дверь распахнулась и моему взору предстал удивленный, привычно взъерошенный Саймон. На нем были простые серые штаны и растянутая футболка застиранным блеклым рисунком на груди.
— Чем обязан? — совершенно без эмоций поинтересовался парень, одной рукой упираясь в косяк, другой держась за ручку двери.
— Я к тебе.
Темные брови дернулись, выражая удивление, но с места он не сдвинулся, так и продолжал стоять, преграждая дорогу.
— Говори.
— Ну уж нет, — я бочком протиснулась ближе, а потом и вовсе пролезла у него под рукой и просочилась в комнату.
Позади послышался тяжкий вздох и скрип, закрываемой двери.
— Так что за срочность? — он прошел мимо меня и плюхнулся в широкое кресло.
Обстановка у него была простая: кровать, стол, старый шкаф, похожий на те, которые в нашем мире у бабушек в деревнях, ну и кресло, в котором сидел хозяин всего этого великолепия и рассматривал меня, водя задумчивым взглядом вверх-вниз.
— Я знаю, что это ты уговорил ректора оставить меня в академии!
— Да ты что? — протянул, откидываясь на спинку и складывая руки замком на животе, — И откуда такая информация?
Он и не думал облегчать мне задачу и как-то подыграть. Наоборот, продолжал невозмутимо рассматривать.
— Просто знаю и все!
— У тебя вроде другой спаситель был?
В размеренном голосе все-таки пробивается что-то такое, что позволяет мне понять — ему не все равно.
— Он тоже ходил за меня просить, но проблему решил ты.
— И что дальше? Ко мне тоже с поцелуями полезешь?
Я смутилась и немного обиделась, потому что ради этого буки опрокинула шикарного дракона. А он такой колючий и странный, что мне неудобно и неловко, и вообще ощущение такое, будто голая стою перед ним.
— Может и полезу, — хмыкнула я, пытаясь за наглостью скрыть смущение, — пока еще не решила. У меня есть более насущные проблемы, чем всякие там поцелуи. Я знаю, что за мое спасение тебе приходится расплачиваться и цена высока. Это нечестно, неправильно, и я не могу этого допустить!
В зеленых глазах появился интерес.
— Даже так?
— Да! — я расстегнула сумочку и выложила на стол деньги, — вот. Это я накопила, пока работала. Не знаю какой у тебя штраф, но хоть что-то.
Саймон лениво склонился к моему богатству, взвесил на ладони один их мешочков и протянул:
— Ну, теперь я точно спасен.
Почему-то мне почудилась усмешка в его голосе. Присмотрелась — нет, вроде все так же спокоен и отстранен.
— Этого мало, да? — уныло вздыхаю, — или тебе не штраф назначили? Отработки? Или…или выгоняют из академии?
Саймон ничего не ответил на мои предположения, чем напугал еще сильнее. В результате выводы я сделала сама и были они неутешительными:
— Это уже ни в какие ворота не лезет! Выгонять человека за то, что помог бестолковой девице?
Саймон поморщился.
— А знаешь, что? Я сама к ректору пойду! И выскажу все, что о нем думаю!
Он махнул рукой, типа завязывай, но меня уж было не остановить:
— Нет! Это просто уму не постижимо!
— Кейт, прекрати…
— Ну уж нет!
Он обреченно прикрыл лицо ладонью и смотрел на меня сквозь раздвинутые пальцы.
— Да что это за самоуправство такое! Да я…
— Что вы? — раздался голос за спиной.
Испуганно подскочив, я обернулась и увидела ректора собственной персоной.
— Ну что же вы замолчали, Свитти? Вы хотели меня увидеть. Вот он я и я вас внимательно слушаю.
Ну все…
Хана мне…
Эй, как закололо в пупке, аж до икоты.
Ну, ё-моё! Хорошо же все было. Отчисления избежала, живая, здоровая, наконец-таки разобравшаяся со своими шальными эмоциями и чувствами, и на тебе, пожалуйста.
— Мог бы предупредить, — прошипела, едва шевеля внезапно онемевшими губами.
В ответ Саймон развел руками, мол увы, я сделал все, что мог, но ты была неудержима.
Мистер Донарро смотрел на меня…с интересом. Скользил проницательным взглядом вниз-вверх, словно сканируя, и чему-то загадочно улыбался. К сожалению, у меня с улыбками было плохо. А точнее, вообще никак. Во-первых, потому что страшно, а во-вторых, потому что я все еще была готова биться за справедливость.
Ну, что Кейт. Давай. Покажи, на что, способна!
Со способностями у меня тоже не густо оказалось, потому что все, что я смогла выдавить это:
— Здравствуйте, — Начало вообще не боевое, но отступать некуда, — я хотела с вами поговорить.
— Говорите, Свитти.
Он ждет, а у меня слова застряли поперек горла и наружу отказываются выходить.
В фантазиях-то я, конечно, боевая, но вот так, лицом к лицу с ректором что-то не очень. Не то чтобы трушу, но…Нет, все-таки трушу.
Приходится отвесить себе мысленный подзатыльник и напомнить, что Саймон для меня сделала. Неужели у меня не хватит сил замолвить за него пару слов?
Все. Вперед. Главное сильно не трястись от страха.
— Вы меня простите, — прерываюсь, чтобы набрать побольше воздуха в легкие, — но вам не кажется, что наказывать студента только за то, что он помог кому-то другому — это как минимум не этично?
— А как максимум? — хмыкнул он.
— Как максимум попахивает самодурством!
— Кейт, — голос Саймона был сдавленным, будто его мучал кашель или смех,
