раз обещала ему руку и сердце.
Пройдясь вперёд, пристроилась рядом с девушками и замерла, чувствуя себя неуютно. Ниже спины чесалось просто нестерпимо. Покрутив головой, обнаружила, что стала объектом пристального внимания графа Хелиодоро. Он снова походил на грозного недовольного орла с морщинкой на переносице. Его взгляд метался от моего зада к лицу. Будто лорд дознаватель пытался выискать хоть где-нибудь признаки стыда.
Но, нет, даже щёки не краснели.
«Орел», заметив, что я стою с постной миной, сделался ещё более нахохленным. Сильнее сжимая трость, он, кажется, пытался выдуть из носа пламя. А вот принц довольно скалился. Да что там — Дункан Рамирье аж светился радостью.
Чего бы это значило?
Сглотнув, я отвернулась, но чесаться всё не перестало.Раздался громкий звук рожка, и к нам вышел королевский герольд. Окинул всех взглядом, задержался на мне. Зуд внезапно стал просто нестерпимым. Похабненько просияв, герольд принялся громким поставленным голосом вещать об открытии сезона охоты на... кабана. Я впала в легкий ступор и как-то легонько подалась вперёд, желая понять — не ослышалась ли. Кабана?!Вот это нам свинью подложили! То есть мы сейчас поскачем в угодья этой самой дикой свиньи и попробуй сойти с тропинки — нарвешься на визжащую неприятность.
Я поймала себя на том, что начинаю волноваться и немножечко бояться. Невольно снова уставилась на Рауля. Зол дознаватель. И правильно! Здесь я полностью разделяла его эмоции.
Сделав свое объявление, герольд пригласил графиню Алье и вручил ей список распределения. Гофмейстерина просияла в предвкушении и, поправив не по возрасту короткую куртку для верховой езды, принялась зачитывать имена участниц отбора и лордов, которым выпала сомнительная честь сопровождать их на охоте. Особо не прислушиваясь, я заметила, что имя де Морбэ в положенном месте не прозвучало. Она тоже отметила этот факт и оскалилась просто довольной бешеной лисицей. Ведь это могло означать только одно — герцогиня едет с принцем, поэтому её озвучат последней.
Сияла довольством и гофмейстерина. Но, зачитав тринадцатую пару, вдруг запнулась и слегка побледнела, можно сказать, слилась цветом со своим серым, мышиным костюмом.
Прошло мгновение... Второе... К ней шагнул герольд, но распределительница отбора всё же продолжила:
— Найнела Дергю герцогиня де Морбэ, — хрипло пробормотала она, сглотнула и нахмурилась, — Рауль Хелиодоро граф Наварро.Что? Я дернулась. Как Рауль?! С этой? Со змеей шипящей? Мой Рауль!Да, чтобы её кабаны затоптали! Я так сильно стиснула челюсти, что аж зубы заскрипели. Ревность? О да! И ещё какая! Это мой граф! Мой, а не её. Да кто эти пары составлял? Кому глаза выцарапать? Я обернулась на Рауля. Он стоял с таким скучающим видом, как будто ему было всё равно. И это подкосило меня окончательно. Придавило, причем я физически ощущала эту тяжесть на макушке. Уши и щёки запылали и стало как-то тяжело дышать. Я была близка к тому, чтобы просто разрыдаться.
Сама себя не понимала. Но эмоции унять не могла. Отвернувшись, с трясущимися руками дослушала гофмейстерину.
— Мирабель Гимера виконтесса Лодоса, — процедила она, — Дункан Рамирье принц Альманца...
Это для меня не имело уже никакого значения. Я снова подняла взгляд на Рауля. Он продолжал делать вид, что всё прекрасно. Де Морбэ гневно кусала губы, и в этот момент я окончательно поняла — с радостью бы сейчас уступила ей принца. Да хоть двух! Лишь бы оказаться на той лесной тропинке рядом с лордом дознавателем.
И это испугало!
***
Крепко вцепившись двумя руками в поводья, я старалась держаться в седле ровнее. Выходило, правда, не очень. Спина затекала, копчик начинал противно ныть.
И вроде погода хорошая. Солнце ярко светило, подбираясь к зениту, ветерок щекотал в высоких кронах деревьев зеленую яркую листву. Невысокая примятая трава шуршала под копытами лошадей. Поезжай и радуйся...
Но не выходило. Не привыкшая к конным прогулкам, я постоянно подпрыгивала, пружиня, в то время как принц Дункан держался в седле как влитой. И это начинало раздражать.
Хотя, злило меня сейчас абсолютно всё. И солнце это припекает макушку, и ветер, бросающий в лицо тонкие нити невесть откуда взявшейся паутины, и несмолкающее звонкое птичье щебетанье из кустов. И главное, запах конского навоза, оставленный двенадцатью парами, проехавшими вперёд нас. Вернее, их милыми лошадками.
Я замечала эти кучки, облепленные мухами, буквально везде, и всё больше понимала — я до мозга костей городской житель и вот вся эта сельская романтика точно не для меня. Вот на широких выложенных булыжником столичных дорогах эти подарки лошадей вообще не замечала. Они были для меня просто какой-то повседневностью. К тому же их убирали специальные городские службы. А здесь... Оно даже воняло сильнее в сто крат.
— Ты совсем не улыбаешься, Бель, — хмыкнул Дункан. — Так не нравится моя компания, или...
— Или, Ваше Высочество... Определенно «или»... Вот скажите мне честно, зачем на охоту в королевском дворе принято тащить женщин? — Я не выпуская поводья, вопросительно развела руки в сторону. — Для чего? Кабанами любоваться? Или мужчины полагают, что зверь сам из лесу выходит на придворных дам поглазеть, шляпки оценить, моду на костюмы для верховой езды обсудить. Это в моей жизни вторая охота, но я ещё на первой поняла, что вот на этом мероприятии к женщинам приставляют провинившихся в чем-то лордов.
— Это почему? — принц вопросительно приподнял темную бровь и выглядел сейчас таким забавным.
— Ну как? Все вдалеке весело скачут за сворой, загоняют зверя. Улюлюкают. Арбалетами потряхивают. Маги чего-то там изображают: мол, сейчас я этого кабанчика огнем пугну. А второй — а я погашу три гектара леса, которые ты ради поросенка-то и спалил... А где-то далеко позади них, на узкой лесной тропинке плетутся несчастные неудачники, которым выпала сомнительная честь вести часовые беседы о природе и погоде с воодушевлёнными дамами, которые серьезно полагают, что действительно на охоте. С затаенной тоской и обидой они рассказывают им истории из своей жизни, связанные с добычей трофея, тяжело вздыхают и вздрагивают, пытаясь определить, с какой стороны рожок звучал, зачем-то при этом облизывая палец и тыкая им в небо. Вот я и думаю, зачем ещё берут этих самых дам, кроме как не в качестве наказания. Раз упустил в прошлый раз косулю — теперь три штрафные охоты плетешься с женщинами! Не попал в тетерева с первого раза, значит, держи старую деву с ее матушкой и развлекай.
Дункан весело рассмеялся и покачал головой. Его плотная черная куртка, пошитая совсем не по моде, красиво подчеркивала крепкую фигуру мужчины. Мускулистые ноги, затянутые в черную мягкую кожу штанов, выглядели весьма привлекательно. Высокие сапоги прекрасно дополняли образ не изнеженного перинами и дамами лорда.
— Ты всегда очень странно рассматриваешь меня, Бель, — негромко произнес Дункан. — Я с самого начала это заметил, но при этом сразу понятно, что не женский это интерес, а нечто иное. Ты будто сравниваешь, только я всё не могу понять с кем.
Эм... не ожидая такого вопроса, как-то даже замялась. Но он действительно был прав... Я сравнивала.
— С Раулем, наверное, — сделал неверное предположение Дункан. — Я ведь старший брат, а всё детство как-то выходило так, что держался в его тени. Ему удавалось обходить меня во всем. Не его вина, но всё же...
— Странно от вас это слышать, — я легонько придержала поводья, чувствуя, как немеет зад. — Вы настолько разные, что сравнивать откровенно глупо. Ну кто же сравнивает день и ночь?
Вдалеке пронесся протяжный звук рожка и эхом донеслось лаяние собачьей своры. Я украдкой взглянула на Дункана. Он усмехнулся и размял шею.
— Я не любитель охоты, Бель, — его голос звучал немного снисходительно. — Азартен, конечно, но считаю, что зверя должны загонять профессиональные охотники и исключительно ради запаса провизии. А не на потеху неуклюжей толпе. Но всё же на мой вопрос ты так и не ответила. С кем ты сравниваешь меня?
— С вами, ваше Высочество, — не стала обманывать и сказала как есть.
Он непонимающе нахмурился и склонил голову набок, взглядом вынуждая меня продолжить. Вздохнув, я все же созналась до конца:
— Когда я прибыла в замок, то проходила мимо галереи вашего рода и увидела там портрет... — умолкнув, пыталась правильно подобрать слова.
Но Дункан вдруг громко расхохотался. Да так открыто, что в уголках его глаз слезы появились. Смахнув их, он не без усилий успокоился.
— Ты попалась на нашу с Раулем проказу. Это я приказал сменить там
