вернулась в коридор и откинула крышку люка в полу.
— Пых! Выходи!
Тот глянул на неё снизу, пару раз хлопнул глазищами, а потом, видимо, уловил запахи с улицы, потому что как стрела метнулся мимо, почти сшиб Богдану с ног и, вильнув хвостом, практически мгновенно исчез, нырнув в зелень, как в воду.
— Быстро. — Ошарашено произнесла Богдана.
Она поискала следы на зелёной поверхности… Но ничего не нашла. Змей будто в бездну канул.
— Даже не попрощался!
За спиной раздался смех.
— Он слишком радуется. Это же зверь. Звери вообще плохо контролируют свои эмоции. Этим они отличаются от людей.
— Да?
— Ну, не только этим. Но эмоционально они как дети — не могут скрыть обиду или злость. Поэтому и врать не умеют.
— Ага.
Лиам с таким серьёзным видом это всё рассказывал, что Богдана не могла не улыбнуться.
— Поэтому и людей… разумных существ им никогда не одолеть.
Лиам вздохнул.
— Ну ладно. Пых вернётся… позже, но лучше нам улететь до этого момента. Сейчас его брать не стоит.
— Как скажешь.
— Осталось сменить фурц. Давай выпустим этот.
— Как?
— Сейчас увидишь.
Лиам проверил, что входной люк открыт, а в коридоре, наоборот, закрыт, потом убрал с пола всё, что не было прикручено и получилась дорожка к выходу. Они подошли к выемке, где по-прежнему висел клубок нитей-фурь.
Лиам молча положил на них руку. Богдана испуганно замерла, потому что на мгновение ей показалось, что лицо у Лиама стало бледно-голубое, как у мертвеца. Будто он заледенел и не дышит.
Но нет, показалось.
Потом он убрал руку и на шаг отступил. Утянул Богдану за собой.
Из клубка вытек ручей. Это не было похоже на воду, скорее, на медленную и густую ртуть, только не серую, а ярко-голубую. Струйка спустилась на пол и потекла ко входу. Лиам пошёл с ней рядом. И Богдана пошла.
— Хочешь кое-что увидеть? — Вдруг предложил Лиам.
— Хочу.
— Поставь ногу на его пути.
— А можно?
— Да, давай, не бойся.
Они в несколько шагов обогнали неторопливый ручей и Богдана поставила на его пути ногу.
Ручеёк дотёк до неё, ткнулся пару раз в подошву — и обогнул кроссовок, и как ни в чём не бывало потёк дальше.
— Теперь убирай.
Богдана послушно отступила. Пару секунд спустя ручеёк, который повторял форму подошвы, сам собой выпрямился и потёк по прямой линии.
— Сам выбирает ближайший путь к цели. — Пояснил Лиам. — Но так его можно разделить… так делают серые особи. Огораживают и загоняют, куда им нужно.
— Так странно думать, что это живое существо.
— Да. Ещё мне не даёт покоя мысль… почему оно такое беззащитное. Серые особи высасывают его, как пылесосом, делят на части, выжимают до последнего, практически уничтожают… и однажды уничтожат, если ничего не делать… но фурц ничего не делает.
— Не может?
— Я не знаю… Не понимаю. — Поправил Лиам. — Ты ведь видела, что он может общаться, передавать информацию. Но почему… Почему он никак не защищается? Даже не пытается? Даже мысли такой у него не возникает?
— Не знаю.
— Вот и я не знаю.
Они молча смотрели, как течёт ручеёк.
Достигнув люка, он тут же стёк вниз, но до зелёной массы не долетел — рассыпался в воздухе на крошечные блестящие то ли капли, то ли искры. Перед кораблём образовалось сверкающее облако.
— Ого! — Богдана ничего не могла сказать, настолько красиво было.
— Да. Значит, он истощился. Видишь, каким лёгким стал?
— То есть летает?
— Ага… Значит, почти пустой. Фурц медленно думает, когда пустой. Может, поэтому и сопротивляться не может.
Богдана смотрела, как от корабля в воздух поднимается облако сияющих искорок. Так красиво… Так жаль, что красота не спасает. Тебя всё равно будут использоваться в своих интересах. Каким бы ты ни был распрекрасным.
Тем временем ручеёк иссяк. Серебристое облако опустилось на море зелени и впиталось в неё.
— Всё. — Сказал Лиам.
— А новую где брать?
— Сейчас пойдём за новой.
— Пойдём? Как мы это сделаем?
— Это болото скоро заканчивается. Там. — Лиам показал куда-то в сторону. Богдана посмотрела, где там оно заканчивается, но не увидела.
— Там? — Уточнила она.
— Ну да. Там можно ходить.
— А дотуда мы как доберёмся?
— Дотуда долетим на транспортёре, конечно.
Ну, конечно! Как она сама не догадалась?
Транспортёр был небольшой, в корабле вроде «Гнезда» большой и не поместился бы. И сам он был древний, как и «Гнездо». Натурально в металлических заплатах, припаянных вкривь и вкось. Богдана с интересом их рассматривала.
— Это мы с Пифкой чинили. — Лиам указал на одну из самых больших заплат. — Вот эту я очень хорошо запомнил. Я тогда на камни упал. С высоты. Чудом не убился. Пифка мне делал операцию на пробитых лёгких. Познал медицину, как он говорит. Я в коме три дня пролежал.
— Да ладно…
— Ну, не надо меня так жалеть, — нервно рассмеялся Лиам. — Не смотри так, будто у гроба стоишь. Я ведь живой, как видишь.
— Да, вижу.
Горло у Богданы сжалось. Совсем один… Пифка, конечно, хорошо, но ни единой живой души рядом! В детстве, когда Богдана даже локоть ударяла, всегда бежала жаловаться маме, чтобы её пожалели. А когда ты совсем один, и умираешь, и никто, никто не пожалеет! Это же… ужасно!
— Страшно было? — Спросила она.
Лиам вдруг отвёл взгляд.
— Страшно. — Вдруг признался, так резко, будто нырнул в воду, не зная дна. — Да.
Богдана нащупала его руку. Лиам в ответ сжал её ладонь.
— Кому угодно было бы страшно. — Сказала она.
Она легко поцеловала его, а потом провела носом по его щеке.
Лиам улыбнулся.
— Поэтому я и полетел искать людей. Чтобы хотя бы умереть не одному.
— Ну, надеюсь, до этого ещё далеко.
— Я тоже на это надеюсь.
Вскоре они вылетели. Пифка остался на корабле, чтобы следить за обстановкой и в случае чего принять меры. А Лиам и Богдана уселись на транспортёр и полетели.
Зелёная масса почти полностью была внизу, но из неё, как из земли, местами торчали какие-то высоченные растения, с кронами, похожими на зонтики от солнца. Казалось, они летят по какому-то инопланетному пляжу.
Транспортёр был старой марки, с низкими бортиками, да ещё и неустойчивый, поэтому Богдана как села на сидение, так сразу и вцепилась в Лиама одной рукой, а второй — в поручень возле панели управления. Крепко держала и не могла отпустить.
Лиам это никак не прокомментировал, только улыбнулся и повёл транспортёр по одному ему известному пути.
Вначале было совсем страшно, но потом Богдана привыкла и стало полегче.
Зелёная масса длилась и длилась, и только
